– Кстати, ты забыла вот это. – он вкладывает мне в ладонь тот самый сотовый, что подарил вчера.

Я специально его оставила, наутро решив, что такой подарок для меня уже слишком. Несмотря на ценность подарка, для меня более ценны именно намерения Максима. Хоть и ненадолго, но я смогла побыть рядом с таким человеком как он и в полной мере ощутить, каким заботливым он может быть.

Я не обманываюсь, прекрасно понимаю, что это всё, лишь из жалости. Но даже если и так, то тепло, что было сегодня утром, я ощущала лишь давным-давно, в детстве, ещё до развода родителей. Тогда, казалось, так будет всегда, но теперь я знаю, в этой жизни нет ничего постоянного.

– Даша, – у тебя такое лицо, будто я оскорбил тебя этим подарком. – А хочешь, на твой день рождения, я подарю тебе новый? Такой же, как у меня?

А ведь и правда додумается…  а на день рождения и отказаться не смогу. Если принесёт подарок, обижу же, если не возьму.

– Нет… – кажется, я слишком испуганно выхватила у него телефон. – Спасибо. Просто я сама собиралась купить с первой зарплаты.

– Вот и купишь. А этот, старый, кому-нибудь отдашь. – отвечает с улыбкой, перекидывая руку через моё плечо, и прямо вот так, выходя со мной на улицу. За ограду!

Опомнившись, отскакиваю от него как ошпаренная!

– Максим, не надо!

– Почему?! – неужели правда не понимает?

– Ты очень дружелюбный, но окружающие могут понять тебя неправильно.

– Не переживай. Все всё поймут правильно. – пытается вновь закинуть руку мне на плечо, но я уворачиваюсь. Он воспринимает это как игру и смеётся.

У меня тоже чувство, что со вчерашнего вечера мы сдружились. Но не проявлять же это настолько открыто на улице?

И я же девушка! По крайней мере, в паспорте так про мой скелет написано. Пусть Максим этого во мне не видит, но я даже за руку кроме него ни с кем не держалась!

– Максим, ну, прекрати! Так же неправильно! Я же не парень, чтобы со мной в  обнимку по-дружески ходить.

Не знаю, где я набралась храбрости, чтобы уверенно посмотреть ему в глаза.

– Да уж, с такими бантами парни не ходят. – легонечко тянет меня за бант, заставляя наклониться следом, чтобы вдруг не развязался. – А помнишь, как я в первом классе у тебя бантик стащил?

– Так тем вредным мальчишкой был ты?! – моему удивлению нет предела! Даже воздух в горле застрял!

Прекрасно помню. Так же, как и то, насколько сильно меня раздражал тот мелкий, лишь от вида которого у меня случались всякие неприятности!

– Я.

– Быть не может! – смотрю ошарашенно на Максима и не вижу ничего общего с тем надоедливым мелким шкетом.

– Только я тебя потом догнал и второй тоже стянул.

– У тебя слабость к бантам?! – возмущаюсь.

Внутри всколыхнулась та самая детская обида на вредного мальчишку. Да я же его терпеть не могла и про себя прозвала Шкетом.

– Определённо, присутствует… – смотрит на меня задумчиво. Даже остановился и я вместе с ним.  – а я-то думал, что избавился от этой слабости ещё в начальной школе. Кстати, возвращаю. – потерпев бант на моей голове, чуть ли не с тоской убирает руку.

– Спасибо. – руками убедившись в целостности бантов у основания косичек, отвечаю парню.

– Ты не поняла. Это те самые. – потеребив за щёки посреди улицы, отвечает он, на этот раз заставляя удивиться.

– Чего?! – восклицаю и тут же озираюсь по сторонам. – Как?!

– А разве ты их не узнала?

– Так ведь столько лет прошло. Я не только банты не узнала. – если уж на то пошло.

– Может быть, их назад забрать? Как товарищей по несчастью? – горестно вздыхает, а в глазах чертята пляшут. – Не узнают нас.  – ещё один показательный горестный вздох.

– Не не не! Ещё и в одиннадцатом классе, испортить свою причёску я тебе не позволю, а бант стащить, тем более! – заявляю категорично! – Хотя, вперёд! Тебе же со мной на сцене выступать!

– Да, не вариант. Если я и сегодня вернусь домой с двумя бантами в руках, мама меня к психологу запишет. Боюсь в моём возрасте, диагноз будет неутешительным.

– Так сильно на тебя в детстве сердилась, а сейчас даже смешно!

Красочно представила Максима с моими бантами у психолога!

– То есть, всё это время, ты действительно меня не помнила?

– А была должна? – сталкиваюсь с его взглядом. – Прости. Это, наверное, потому, что когда вернулась в школу и очухалась от проблем, ты уже вытянулся и стал совершенно другим. В начальной школе ты мне до подбородка не доставал.

– А теперь, наоборот. – улыбается.

– А теперь, наоборот. – соглашаюсь.

Моя макушка в аккурат дотягивается до его плеча. Ни сантиметра выше. Даже стыдно становится, что я не признала в Максиме того мелкого надоедливого мальчишку из младшей школы.

– Может быть, даже хорошо, что ты разделяешь меня прежнего и настоящего.

– Наверное… Мелким ты ещё тем хулиганом был. Не только меня доставал, но ещё и с мальчишками постоянно дрался.

– Да не доставал я тебя! – а вот сейчас, кажется, Максим на самом деле обиделся или смутился, – не разберу.

– Тебе виднее. – неправильно как-то получается. Сейчас же Максим хороший.

– Просто подружиться пытался, – поясняет, – ведь когда подходил просто так, ты отвечала парой слов и возвращалась к своим делам. Обидно знаешь ли, когда ты для кого-то пустое место. – совсем надулся, а мне от шока захотелось сесть, прямо здесь, – на асфальте!

Я ожидала услышать подобные слова от кого угодно, только не от Максима! Не от того, кого обожает вся школа!

Он уж точно, никогда от недостатка внимания не страдал!

– Если я тебя тогда обидела, то извини.

– Сам виноват… – протягивает мне руку и улыбается, так беззаботно, будто и не было только что откровений про детство. – Так: мир, дружба, любовь?

– Ага. – смущаясь, жму руку в ответ. Крепко так, с душой!

Не выпуская моей руки, Максим тянет меня за собой.

– А теперь бежим, а то действительно опоздаем!

– Банты слетят! – пугаюсь. – Причёска растреплется!

– Тогда придётся немного опоздать. – замедляет шаг, но руку всё равно не выпускает.

Так надёжно, спокойно, приятно и нежно идти вот так, рядом с ним. Надо бы руку выдернуть, но я не решаюсь. А то подумает, что плохо к нему отношусь.

Да и не хочу. Всё равно, вон, народ косится, завидев меня рядом со всеобщим любимчиком.

Держись не держись, а слухов так и так не избежать.

Последние сутки я только и делаю, что рушу установленные для себя правила и запреты. Сейчас, рядом с Максимом я чувствую его поддержку, поэтому даже веду себя посмелей и даже смотрю в ответ на прохожих.

Это так для меня ново! И даже ощущения другие! Обычно я стараюсь быть как можно более незаметной, чтобы не цеплялись. Ведь не словом, так делом обидят. Поэтому я и не смотрела не других, сторонилась, когда чувствовала, что кто-то меня обгоняет на тротуаре. Казалось, что если я ни на кого не смотрю и никого не вижу, то и меня замечать не будут. Знаю, если подумать логически, то это глупо. Это как маленький ребёнок, который прячется за ладошками, но это глубоко внутри меня. Может быть, кто-нибудь назовёт это защитной реакцией, а для меня это всего лишь хроническая безнадёга. Не только дети, но и пара сварливых тёток с моей улицы прочухали, что заступаться за меня никто не собирается, и не упускали случая самоутвердиться за моё счёт по полной.

Приходим мы, когда всё уже началось. Это даже хорошо, потому что наше появление никто не замечает. От Максима, наверное, не скрылась, насколько я сжалась, ожидая, что вот, сейчас, нас увидят вместе!

– Наши классы стоят друг напротив друга. Иди вставай к своим. – чуть-чуть подталкивает в спину, задавая направление.

Послушно и даже слишком торопливо, не оглядываясь, ухожу. Останавливаюсь, дойдя до нужного места не стремясь пробраться в толпу к своему классу, а встаю позади зевак.

Звучат поздравления, кто-то чего-то говорит, а я по-прежнему не замеченная одноклассниками, как никогда красивая и ухоженная, стою позади всех и очень волнуюсь.