Саша слишком сильно напрягся от моих слов и погрузился в тягостные размышления. Он присел на подлокотник и громко выдохнул, прижав мою голову к своему горячему боку. Заметно было, как он устал за эти несколько дней. Что события, связанные с Тёмным орденом, никому из нас не давались так просто. Я каждой клеточкой тела чувствовала обиду за друга. Он слишком много брал на себя, и сегодняшняя ситуация не была исключением, скорее закономерностью. У от нервов резко заболело в груди и показалось, что сердце готово разорваться на ошмётки. Просто потому, что в один момент я прекрасно осознала, что парализовала ту бегемотиху, а не убивала!
— Я не могу придумать никакого объяснения, кроме того, что после смерти татуировки и остальные знаки отличия исчезают, не позволяя подтвердить их причастность к делам Тёмного ордена, — Готьер несколько раз сжал кулаки. — Прости меня, я такой бесполезный. Честное слово, мне надо было остаться с тобой, а не бежать к жене, которая устроила мне очередной скандал, собрала детей, отвезла их маме и укатила к новым репортажам. Я едва не потерял тебя из-за этой тупой курицы. Знаешь, мне кажется, ты права. Пришло время ставить точку в этих отношениях. Я разведусь с ней, как только получу повышение в следующем месяце.
— Я использовала заклятье электрошокера, Саш, я не использовала убивающие или любые другие, способные повлечь за собой летальный исход! — в моей груди все перевернулось от осознания того факта, что события летят в чёртову бездну причём весьма стремительно. — И самое главное парни тоже не кидали ничего что могло бы повлечь подобные проблемы. Мы все знаем инструкции и прекрасно ориентировались в ситуации. Да, я отвечала ей тем же, чем эта корова в меня швыряла, но я полицейская, а не маньячка. К тому же у любого ликвидатора, коим я и являюсь, силёнок не хватит на подобные фокусы.
— Ты здесь ни при чем, — он повернул голову, положил ладонь на мне плечо, чуть сжал её и притянул ещё ближе. — Она сама раскусила ампулу с ядом.
— Хочешь сказать, они все покончили жизни самоубийством, понимая, что не смогут выбраться из передряги? — я все ещё ничего не понимала, но картина стала чуть яснее.
— Судя по пене изо рта, именно так все и произошло, — подтвердил мои подозрения друг. — Патологоанатомы в эту минуту проводят вкрытие все двенадцати трупов. И следы на каждом, совершенно идентичны, нет ни одного отличия в способе умерщвления. Они явно заметали следы, зачем, сказать не могу. Но ребята сто процентов профессионалы своего дела.
— Что насчёт Трупникова? — я пыталась вспомнить, как сквозь размазанный слой крови на коже виднелись угловатые руны, набитые рукой профессионала. — Тут я уверена, я видела знак на его руке плече. Это не ошибка. Точно такие же, как в ваших записях. Они идентичны. Единственное, я не могу сказать, была ли там руна императора. Но даже того куска, который я запомнила, должно хватить для предъявления подозрений. это не игрушки, в стране едва не ЧП можно объявлять. Со всего мира, весь сброд собрался в Москве. Выбор нового короля, должен стать отправной точкой. Ты, не хуже меня, понимаешь, чем это грозит.
— Его уже вызвали на допрос, — он вытолкнул эти слова со злостью. — Сама знаешь… Одного из руководителей МИД не так просто привлечь к уголовной ответственности. А чтобы запросить поддержки у нашей третьей башни, должны быть железобетонные доказательства. Только пока все три ветви власти в балансе, система работает. Нарушь это шаткое равновесие и все полетит к чёртовой матери в тартарары! А Трупников-старший в сторонке не останется, он жопу своего отпрыска прикроет. Да и твоя мать, тоже будет не в восторге. По какой-то неясной причине, к этой белобрысой твари она благосклонна.
От услышанных слов у меня все внутри похолодела. Я забыла… Точнее ещё не смогла принять тот факт, что Трупников реально меня защищал. И тогда, и сегодня, и половину жизни. А я… Только что сдала его полиции и поставила всех нас под удар. Я внимательно всмотрелась в перекошенное лицо своего любовника и постаралась считать его, как обычно. Вот только ничего не выходи. Сейчас передо мной кто-то холодный, далёкий и незнакомый. Впалые щеки Александра говорят о том, что он едва ли не зашивался на работе. Но вот стальной блеск настораживал. Он словно кричал: беги!
Я прекрасно понимала, о чем говорил Готьер. Трупниковы, богатейшие волшебники не только в Москве, но и во всем мире. Лишь несколько семей могли посоперничать с ними в этом плане. И то их можно было пересчитать по пальцам одной руки. Наверное, это и сыграло роль в распределение власти. Наследник крупного бизнеса, специализирующегося на драгоценных камнях, акциях, элитной недвижимости и инвестициях в развивающиеся отрасли экономики. Они были богами для многих. Миловали и карали. Бессменно руководили МИДом и делали нашу страну сильнее, не позволяя никому и рта раскрыть на политической арене. При этом не лезли в управленческую башню и держались от неё особняком.
Я не видела его десять лет, но знала о нем многое. Сложно не знать, когда в газетах почти каждую неделю появлялась статья с красочной фотографией, а каждый интернет-ресурс считал своим делом, продвигать их деяния в народ. Сквозь грязный ворох белья, извращённые и пошлые слухи, за которые журналисты готовы были рвать друг другу глотки, пробивалось что-то светлое и искреннее. Я помнила, что в последние годы, мать Антона инвестировала много средств в реабилитационные центры, центры помощи, детские дома и дома престарелых.
Возможно, это просто благотворительность ради пыли в глаза. Но от этого люди становились чуточку счастливее, в их жизнь приходило облегчение. Даже сестры Энгольс хотели обратиться к ним за помощью, пока Александр сам не дал им нужной суммы, лишь бы они не имели дел с Трупниковыми. Правда потом я поняла, по какой причине Кэти и Анжл так и не обратились к ним, а присели на уши к своему двоюродному брату. Их бизнес был таким лишь номинально. Ушлые девицы промотали все, что было получено от Готьера и объявили себя банкротами. Трупниковы, такого им бы не позволили. Стрясли бы все до копейки обратно, а Саша лишь рукой махнул.
В коридоре поднялся какой-то шум и именно он вырвал меня из объятий воспоминаний о произошедшем несколько лет назад. Зазвучали вопросы журналистов, щелчки фотоаппаратов и смартфонов. Крики обездоленных девиц, мечтающих оторвать себе жениха побогаче. Трупников входил в главное управление по борьбе с преступностью вместе с четырьмя охранниками, которые распихивали беснующуюся толпу руками. Но в следующее мгновение в помещении стало слишком тихо. Повернув голову, я с запоздание поняла, что начальник Саши исказил пространство и перенес нас сразу в допросную, подальше от любопытной толпы зевак.
Комнатка оказалась маловатой для такого огромного числа желающих послушать, в чем же такого подозревали будущего главу МИД. Практически мгновенно в допросной стало душно. Антон с выправкой бывалого солдата осмотрелся по сторонам, пока взглядом не наткнулся на меня жмущуюся к богу Готьера. Это обожгло нервы электрическим разрядом. Мгновенно в голове всплыло предостережение матери о том, что этих двух идиотов лучше не злить. Что там в головах полный дурдом творился. То, как он прожигал во мне дыру одним ничего не значащим взглядом пугало. То, как с грацией хищника он шёл к стулу, засунув обе руки в карманы, дорогущих дизайнерских брюк, внушало трепет и заставляло задуматься, а хватит ли у нас улик.
Полицейские обступили его полукругом. Кто-то даже держал наготове несколько проводников, чтобы мгновенно прикончить подозреваемого. Трупников с охраной выглядели на фоне этого цирка самыми уравновешенными и приземлёнными людьми. Словно они на самом деле ничего не сделали и не должны были находится в эту минуту в допросной. Антон двигался на удивление плавно, даже расслабленно. Он взмахом руки отослал охрану прочь из комнаты и остался с нами один на один. Мужики, сопровождающие своего непосредственного начальника, даже возражать не стали, как псы, повинующиеся команде хозяина. Это обескураживало и поражало… Словно я попала в какой-то театр абсурда.
