– Гостинцы. К чаю. – Разворачиваюсь и шагаю к двери. – Я у предков переночую, так что проследи, чтобы мои джигиты курьера не упустили. А сам, если намараешь, прибери за собой.

Карим возвращается через какое-то время. Я с ужасом смотрю на пакетик из аптеки в его руках. Он достает из-за пояса маленький нож и одним движением избавляет меня от скотча.

– Вперед, – кивает он куда-то в сторону, – в туалет.

– Дайте тесты, – клацаю я зубами. Меня начинает колотить, словно я выбежала на мороз.

– Ты сделаешь их при мне.

– Вы что?! – я вскидываю голову, – я не стану… при вас! В туалете!

И осекаюсь. По потемневшему взгляду понимаю, что еще как стану это делать. И пописаю на тесты при нем, и сделаю это еще раз, если что-то пойдет не так.

Я на подгибающихся ногах иду к туалету. Карима чувствую спиной – его звериную, давящую ауру, которая обжигает меня опасностью.

Захожу в белую, просторную комнату и медленно поворачиваюсь. Мужчина кладет на столик пакет и я замечаю сверху какие-то маленькие продолговатые прямоугольники.

– А …это еще что? – вздрагиваю я.

– Гематоген. Беременным полезно. Две полоски покажешь мне – получишь в подарок.

Шутит он. Дьявол его раздери. Мне хочется зарыдать от его ужасного юмора.

– Вскрывай тесты и приступай.

Ладно. Лучше послушаться, потому что я уверена – если не сделаю все сама, он меня вынудит. Лучше сделать что-то неправильно, испортить эти тесты, отсрочить свое наказание…но как? Возможно, написать на другую сторону, но я не уверена, что это работает именно так. Может, уронить их в унитаз?

Какая глупость. У него их много. Он заставит все переделать и сам будет меня держать. Я этого не переживу.

Чувствуя, как краска заливает мое лицо, я вскрываю коробочку, достаю одну из полосок и подхожу к унитазу. Господи. Просто сделай это. Тебе уже некуда деваться. Тесты ведь иногда ошибаются. Моей подруге показывали две полоски, но потом пошли критические дни. Она тогда сказала, что дешевые тесты часто врут. Показывают полоску-призрак.

Шанс, конечно, маловероятный. Но я сейчас готова на что угодно надеяться, лишь бы избежать страшной участи.

– Пожалуйста, отвернитесь, – молю я, – вы сами видите, что у меня ничего лишнего нет в руках. Я сделаю тест, но… я просто не смогу, если вы будете смотреть.

Карим усмехается в сторону. Похоже, я его сильно раздражаю.

– Резче давай, – бросает он, – будешь долго возиться – следующий тест сделаешь при мне.

Он разворачивается ко мне спиной. Я нервно сглатываю, бросив взгляд на то, как бугрятся мышцы под его футболкой, и, зажмурившись, приступаю к процессу. Более сильного унижения я в жизни не испытывала. Но на что не пойдешь ради призрачного шанса избежать наказания.

– Готово, – шепчу я, одеваясь обратно. Хочу забыть последние пару минут навсегда. Вот бы мне сейчас амнезию.

Карим разворачивается. Забирает тест у меня из рук без тени брезгливости и кидает его на раковину. Я нервно сглатываю. Там пока ярко заметна только одна полоска.

– Сколько недель? – спрашивает внезапно он, тоже глядя на тест.

– Немного. Несколько недель, – шепчу я.

– На днях узнала? – он усмехается, – какое совпадение. Я бы назвал его счастливым.

Секунды текут так медленно, что у меня не хватает нервов слушать подколы этого Карима. Сердце бьется все сильнее и сильнее, что даже уши закладывает от его мощных и отчаянных толчков. Я могу только молиться мысленно, чтобы тест оказался неисправным.

– Одна полоска, дилерша, – равнодушный голос разрезает тишину, – что-нибудь скажешь мне еще интересное?

Я выдыхаю. Опускаю взгляд на тест, хватаю его с раковины и смотрю на свет. Нет. Блин. Может, моя подруга, у которой часто ошибались тесты, была просто идиоткой? Хотя, нет. Вот же. Едва заметная полоса! Вторая!

– Смотрите, – отчаянно произношу я, – вот. Это вторая полоска. Она едва заметна, но и беременность у меня всего ничего…

Я замолкаю, наткнувшись на ироничный взгляд. Господи боже, сколько всего скрывается в нем. Я, кажется, сказала что-то совсем уж глупое.

– Это реагент, – обламывает меня Карим, – не в курсе, как выглядит действительно положительный тест?

Я хочу сказать что-то вроде “да нет же, просто давайте выйдем на нормальный свет”, но осекаю себя. Отчаяние, словно огромное цунами, накрывает меня темной волной. Могу врать сколько угодно… он не поверит. Я и вправду не знаю, как все должно выглядеть. Никогда не подозревала у себя беременность.

Я слышу смешок.

– Тебя ждут веселые десять лет. Может, конечно, меньше.

– Прошу, – я обреченно закрываю глаза, – помогите мне. Поверьте. Я правда не знала. Мне сказали, что в рюкзаке были документы для сделки. Не было причин не доверять друзьям детства. Вас тоже могут подставить в любой момент… никто от этого не застрахован. Мы не можем заглянуть в чужую голову! Пожалуйста, я прошу вас помочь…

– Предположим. Мне-то что с помощи тебе? Выгода какая? Отпустить и совесть очистить, или что?

– Хотите что-то конкретное? – шепчу я, – скажите. Я сейчас на все согласна.

Я открываю глаза, смело взглянув на него. На мужчину, от которого сейчас зависит моя жизнь. На губах которого появляется тень улыбки. Он подходит к столику, на котором лежит пакет из аптеки, и небрежно достает оттуда какую-то упаковку, и швыряет мне. Я растерянно ловлю ее.

– Что ты можешь дать мне, кроме своего тела? – равнодушно произносит он, –  которое я получу в любом случае. Если только удивишь меня чем-то. Тебе десять минут на подготовку.

Он разворачивается и покидает ванную. Я растерянно смотрю на свои руки, которые сжимают маленькую коробочку, и ахаю.

Но это презервативы!

Карим.

Просто так она не раскалывается. Мелькает даже мысль, что попался не крепкий орешек, а просто невиновная деваха, но быстро исчезает. Слишком часто я слышал вот эти отмазки – “друзья попросили передать”, “подставили”, “не знал, что там”.

Почти каждый раз такое. Уже на протяжении семи лет.

Мы с Зауром слишком долго боролись, чтобы на нашей территории не было всего этого дерьма. Наркотиков, торговли оружием. Проституции.  Я еще хорошо помню те времена, когда в больницу каждый день приволакивали очередного торчка, захлебывающегося своей рвотой. Кого-то не успевали спасти. Некоторых из ребят я знал. Они были спортсменами, просто однажды свернули на кривую дорожку и потеряли всё. Даже себя.

Бабы велись на легкие деньги. Тот же наркотик. И соблазнить какую-нибудь молодую идиотку легко – стоит только шлюхе маякнуть перед лицом дорогой шмоткой, на которую она заработала своим передком.

Нахрен. Всю эту заразу нужно давить в зародыше, пока она снова не расползлась. Последнее время обстановка меня не радовала.

Эту надо сдать ментам. Раз не собирается рассказывать. Они из нее выбьют показания, будут действовать жестче. Хотя, обычно нам с бабами было все проще – они сами начинали вестись, предлагали себя и готовы были хоть своих мать и отца заложить, лишь бы покончить с этой опасной жизнью и лечь под кого-то из нас.

Теперь интересно, сколько эта будет ломаться.

Я слышу, как открывается дверь и поднимаю глаза.

Влада

В доме не холодно, но меня колотит дрожь. Намек, который дал мне Карим, я прекрасно поняла. Мне стоит его удивить. Думаю, у меня это получится. Он очень удивится, увидев в своей постели эталоннейшее бревно, вместо горячей девочки.

Он сидит на кресле, расслабленно положив руки на подлокотники и наблюдает, словно ожидая, что же я буду делать. Я медленно подхожу к нему. Смотрю ему прямо в глаза, не отрываясь и опускаюсь на колени между его разведенных ног.