– Засунь свои деньги к себе в задницу! – выпаливает она яростно, настолько, что у меня приподнимаются брови, – мне пришлось постоянно лгать из-за страха за свою жизнь. Как идиотке выдумывать причины, чтобы ни ты, ни Заур, ни твой отец меня не тронули. Боишься, что я пойду в полицию и заявлю на вас? Можешь расслабиться. Они ничего вам не сделают, – она улыбается горько, – я сама вела себя как последняя шлюха. Сама на все согласилась, потому что мне было страшно.

– Тон смени, – холодно произношу я, прерывая ее пламенную речь, – я поступил с тобой дерьмово. Заур тоже. Но другие бы тебя вообще не стали бы слушать. Посадили бы за решетку и твои отмазки “я не знала, что в рюкзаке” – не проканали бы. Или попала бы еще раньше в руки этих ублюдков, которые тебя тут держали все это время. Тебя затащили в полное дерьмо твои же друзья. В твоей квартире куча наркоты.

– Она не моя!

– Всем плевать. Она у тебя есть.

Девчонка с шумом выдыхает. Опускает взгляд и смотрит на пол.

– Деньги, – снова произношу я, – привезут тебе в новое жилье. Про ту квартиру забудь. У тебя теперь новая. Ты… – я задерживаюсь взглядом на ее животе, – соврала же, что беременная? Я в тебя не кончал. Просто ляпнула, чтобы потом сбежать?

Она это сделала так удачно… мля, что, если она не соврала?

– Я же сказала – засунь свои деньги в жопу, – тускло роняет девчонка, – мне не нужна от тебя никакая помощь. И даже если бы я от тебя забеременела – ни за что бы не призналась тебе. Больше всего на свете я желаю, чтобы ты сдох.

Она замолкает и обходит меня, словно …. твою мать, словно я – пустое место для нее. Чертова дрянь мелкая. За такие слова я бы ее уже нагнул и отодрал до слез и хрипов. Но она вообще тут не при чем. Она может мне плюнуть в лицо – и хрен я ее трону. Другую бы легонько проучил, словами, угрозами… но эта пережила такое, что ей уже ничего не страшно.

Ноги меня едва слушаются, когда я выхожу на улицу. Запястья жжет, по позвоночнику течет жар от усталости. Солнце нещадно бьет в глаза, слепит. Морщусь, приложив ладонь ко лбу. Голова, кажется, сейчас взорвется. Столько мыслей роится, столько пережитого страха и боли от воспоминаний.

Все кончено. Из должницы я превратилась в кредитора. Могу поставить Карима и Заура на счетчик, чтобы с процентами вернули мне все, что отняли – мою прежнюю жизнь.

Во рту горько от привкуса такой тяжелой победы. Доставшейся паникой и унижениями. Удивительно, как я вообще выжила? Ведь в тот самый момент, когда я согласилась помочь Маринкиному отцу, я подписала контракт со смертью.

Как только фокусирую зрение, вижу Заура у машины. Скрестив руки на груди, сверлит меня взглядом. Не злым. Скорее виноватым, отчего самому тошно.

– Мы тебя отвезем, – слышу над ухом голос Карима.

– Дайте адрес. Сама доберусь, – отвечаю, не желая ни секунды находиться в компании этих уродов.

– В тачку. Живо, – шипит он, сжимая пальцы в кулак. В бешенстве от моего отказа, да теперь не в праве трогать меня. Никто не в праве.

– Я никуда с вами не поеду, – цежу сквозь зубы прямо в лицо этому упырю.

– Брат, оставь ее! – вмешивается Заур. – Эй, Ильдар! Отвези Ладу. С ним-то поедешь?

Уж лучше Ильдар. Меньшее из зол. Он же просто послушный пес. Машина с установками. Не по собственной воле меня к этим подонкам привез.

Ильдар открывает для меня дверь машины, и я с высоко поднятой головой прохожу мимо Карима и Заура. Все, мальчики, больше я не ваша рабыня. И никакие вы не альфа-самцы. Негодяи, привыкшие демонстрировать свою силу и власть над слабыми. Попробуйте теперь переубедить меня. Докажите, что стоите больше ломаного гроша. Исправьте то, что сломали. Залечите мою душу…

Не сможете. Бесчувственным мерзавцам это не под силу.

Сев в машину, пристегиваюсь и командую:

– Поехали.

Всю дорогу глотаю ком в горле, не веря, что я свободна. Условно, конечно, учитывая, как теперь все изменилось. Но больше ни одна тварь не принудит меня к рабству. Я больше никому ничего не должна. Никому, кроме себя. Себе я должна безоблачное будущее. И оно будет у меня. Я всего добьюсь. Я это заслужила.

Просторная студия, в которую меня вводит Ильдар, сверкает роскошью. Из помойки в шикарные апартаменты… Парни не поскупились. Вину загладить пытаются. Пусть. Глядишь, что-то и получится. Проклинать перестану.

На столике перед диваном несколько толстых белых конвертов. Заглядываю в один и вынимаю пачку хрустящих купюр. Из меня вырывается нервный смешок, заставивший Ильдара стушеваться.

– Что-нибудь нужно?

– Уйди, – отвечаю, не глядя на него.

– Заур велел приглядывать за тобой.

– Приглядывай по ту сторону двери, – бросаю смело.

– Если что-то понадобится…

– Иди! – рявкаю, швырнув конверт обратно на столик.

Потупившись в пол, Ильдар уходит. Я облегченно выдыхаю. Наконец-то могу расслабиться.

Рыскаю в комоде и шкафу. Нахожу постельное белье, полотенца, халаты. Других вещей нет. Зато денег куча. Капец блин!

Беру полотенце и халат и шлепаю в ванную. Кое-как стащив с себя грязное рваное шмотье, залезаю под душ. Моюсь долго, тщательно. Несколько раз вспениваю шампунь в волосах, кожу тру до скрипа.

Ладонью вытерев запотевшее зеркало, вижу круги под глазами. Я сильно похудела за последние две недели. Локти и колени в синяках. Ногти обломаны. Пальцы стерты и сбиты. Я еще долго буду приходить в себя, вздрагивая по ночам. Это неизбежно после пережитого кошмара.

Добравшись до кровати, просто отключаюсь. Никакого страха, никакой боли, никаких снов. Сплю как младенец, кайфуя каждой клеточкой тела. Позволив себе ни о чем не думать, не переживать, не бояться.

Просыпаюсь на закате. Хоть не совсем в бодром расположении духа, но хотя бы с ног не валюсь.

В животе урчит. От голода даже стакан с водой в руке удержать не могу. Пока пью, половину расплескиваю.

Телефона в квартире нет, а кушать хочется. Приходится обратиться к Ильдару.

– Пусть мне привезут поесть. И какую-нибудь одежду. – В уме прикидываю, насколько я похудела. – Сорок второго размера. И сорокового тоже. – Закрывая дверь, бурчу под нос: – Я теперь женщина богатая, могу себе позволить…

***

Через час два курьера вносят в квартиру дюжину больших пакетов. Продукты, готовую еду из крутого ресторана, напитки, средства гигиены, шмотки.

– Сколько с меня? – спрашиваю, по-царски сидя на диване.

– Все уже оплачено.

Достаю из конверта несколько бумажек и бросаю на край столика:

– Чаевые.

Судя по выражению их лиц, парни такие деньжища только в виде зарплаты видят. Переглядываются, но все-таки принимают щедрый дар. Наверное, теперь мой адрес у них будет на первом месте в списке любимых клиентов.

Сдернув с себя халат, влезаю в пижамную майку и шортики, собираю волосы в хвост и раскладываю на столике контейнеры с горячим ужином. Наливаю себе газировку, включаю телек и удобно устраиваюсь на диване.

Боже, это чудеснейший вечер! Просто сказка наяву. Я ем мраморную телятину, тающую во рту, а не чьи-то объедки. Я смотрю сериал о любви, а не на то, как за пустяк колошматят какого-нибудь бедолагу. Но по закону подлости даже в самый прекрасный день обязательно найдется мудак, который его испортит.

Сытая, довольная и полная сил, я собираюсь разобрать пакеты, когда меня тревожит дверной звонок. Поднимаясь с дивана, роняю пульт и случайно наступаю на него. Каналы быстро переключаются рябью, потом включается фильм для взрослых, где два качка с огромными членами долбят грудастую блонди, стонущую так, словно это ее лучший секс в жизни. Сначала у меня отвисает челюсть, потом смеюсь. Она хотя бы удовольствие получает от властности своих любовников. Пусть и на камеру. Пусть и за деньги.