– У меня в горле пересохло, – жалобно говорю я и сажусь на край стола. – Если вы со мной не разговариваете, то, хотя бы, сделайте мне кофе?

Девушка, теперь отчётливо напоминающая мне оленёнка, поднимает на меня свои испуганные карие глаза, снимает очки и быстро смотрит на дверь кабинете отца. Будто ждёт от него какого-то невидимого разрешения. Или поддержки? Это бесит.

– Старик совсем вас запугал! – я расплываюсь в участливой улыбке. – Вы давно тут работаете?

Я передвигаюсь чуть ближе к ней. Девушка молчит, будто в рот воды набрала. Скука смертная!

– Да ладно, за два слова он вас не уволит! Обещаю!

Она мотает головой и, краснея, утыкается обратно в свои бумажки. Конечно, отец не уволит её за то, что она просто откроет свой маленький ротик. Это случится только в том случае, если в него потом попадёт мой член. Я смотрю на эту перепуганную пташку и с удовольствием представляю, как будут раздуваться её щёчки, когда я погружу в неё свой…

– Я, вот, на него уже двадцать семь лет работаю. И знаете, что?  – я перехожу на доверительный шёпот. От не на шутку разыгравшегося воображения в штанах становится тесно, и я гоню прочь навязчивые картинки. Потом. Всё потом. – Он до сих пор не знает, как меня уволить! – я наклоняюсь к ней ближе и говорю последние слова на ухо.

Проверяю отзывчивость. Её светлая кожа покрывается гурьбой мурашек. Она слегка вздрагивает и улыбается. Хорошо, контакт налажен.

– А хотите, я сам вам кофе сделаю? – внезапно предлагаю я.

Лучший способ пробить броню – запутать противника. Заставить его отвлекаться на всякий вздор. Тогда противник, пытаясь понять, как же ему себя вести в нестандартной ситуации, поднимет забрало. И к нему можно будет подобраться поближе.

Идиотские частные школы и ненавистный университетский курс по ведению бизнеса всё же, чему-то меня да научил. Мне нет равных, когда дело касается агрессивных переговоров. Бизнес – это всегда война. В нём тебе никто не друг – ни клиенты, ни партнёры. Каждый сам за себя.

– Да что вы! Я всё сделаю! – девушка встаёт и быстро направляется в соседнее подсобное помещение. Боится, что её обвинят в неисполнении её прямых обязанностей? Сын босса сам готовит для себя кофе, пока она отдыхает. Работящая милашка. Мне такие нравятся. Интересно, она во всём такая старательная?

– Да нет, мне несложно. Я же вижу, как вы заняты! – я уверенно иду впереди в то самое подсобное помещение, где пару месяцев назад откупорил бутылку шампанского после какой-то корпоративной вечеринки у отца вместе с его прошлой секретаршей. Как там её звали? Ханна, вроде? С ней было неинтересно. Она даже ради приличия не сопротивлялась, сама меня сюда затащила.

Я открываю дверь и захожу внутрь. Иду к шкафчику, достаю кофе. Девушка за моей спиной бормочет что-то нелепое в стиле «давайте помогу» или «ну что же вы!», «можно я сама?».

Я готовлю кофе и протягиваю кружку с горячим ароматным напитком ей. Сам смотрю на часы. Из отведённых мне Вейном двух часов прошло уже около десяти минут, а мы ещё даже не начали. Хмурюсь.

– Пейте, – говорю я тоном, не терпящим возражений.

– Я не хочу, спасибо, – она смущается. Это хорошо.

– Ну я же так старался, – серьёзно говорю я. – Вы же не хотите меня обидеть?

Она явно сомневается, но в итоге принимает кружку и делает глоток. Наивно смотрит своими глупыми оленьими глазами. Терпеть не могу глупых женщин! С ними очень скучно.

– Ой, вы испачкались, – я подношу ладонь к её губам и дотрагиваюсь до них.

Мягкие, чуть влажные. Я провожу по ним пальцем, слегка надавливая на нежную пухлость. Они приоткрываются, и я проникаю чуть глубже. В этой игре важно сохранять серьёзный вид, чтобы жертва не могла понять – домогаюсь я её или просто невинно вытираю грязь.

На секунду она прикрывает глаза, и я вижу, как через тонкую белую ткань её блузки проступают напряжённые соски. Да она не такая уж и недотрога, я смотрю?

Все эти сучки из обслуживающего персонала одинаковые. Притворяются невинными, а сами только и ждут, как бы сесть на член побогаче!

Я уже не стесняюсь и придвигаюсь к ней ближе. Сперва скольжу пальцами по её шее, по ключицам и опускаюсь ниже. Когда еле уловимо касаюсь её затвердевших сосков, она будто просыпается, выходит из транса.

– Мистер Уильямс, что вы делаете! Прекратите! Немедленно! – её щёки краснеют, что ей совсем не идёт. С её рыжими волосами это смотрится просто ужасно. Морковка.

– Блейк! – слышу властный голос отца из коридора.

Девушка передо мной подпрыгивает от неожиданности и делает несколько шагов к двери.

Я хватаю её за руку. Она пытается вырваться и непонимающе смотрит не меня.

– Если мы сейчас вместе отсюда выйдем, нас могу неправильно понять, – я мило улыбаюсь, взглядом указывая на её оттопыренные соски. Она поспешно складывает руки на груди в замок и ещё больше краснеет.

– Хотя, я могу позвать его сюда, если хотите? – предлагаю я. – Интересно, что он тогда скажет?

Её глаза округляются, и она начинает в ужасе мотать головой.

– Пожалуйста! Не надо… прошу! Я тут совсем недавно… мне так нужна эта работа…

Я примирительно киваю с понимающим выражением лица.

– Конечно, конечно!

Вижу проблеск надежды в её глазах.

– Но… – тихо продолжаю я, – но тогда сможете и вы мне ответить любезностью на любезность?

Она непонимающе смотрит на меня.

– О чём вы?

– Можете сходить со мной на свидание? – выпаливаю я. Мне порядком надоела эта однообразная игра. Хочется уже покончить с этим.

– Я не… – девушка отшатывается от меня, – это плохая идея!

– Да ладно! Всего один вечер! Никто не узнает! – «пока не узнает», мысленно поправляю себя я. – Есть такое место в Нью Йорке, куда все хотят попасть, но удаётся лишь избранным, – я заговорщически понижаю голос – Клуб «Феникс». Знаете?

Она удивлённо кивает.

– Сегодня, – шёпотом продолжаю я. – Я знаю владельца, он нас пропустит.

Говорю это и наслаждаюсь эффектом. Её глаза алчно загораются.

–Только один вечер и всё? – уточняет она.

– Это всё, чего я прошу, – заверяю её я.

– Хорошо! – тоже шёпотом соглашается она.

Я пожимаю её за руку чуть повыше локтя.

– Я выйду первым. Когда мы со стариком уйдём, выйдешь ты.

Подмигиваю ей и открываю дверь. До встречи, Морковка!

– Садись, – мы зашли в кабинет отца, и он жестом указал мне на кресло перед массивным столом.

Я не торопился повиноваться и, зная, как это его взбесит, стал прохаживаться вдоль «стены славы» – сборища фотографий в рамках, на которых папаша корешился с сильными мира сего или блистал своими достижениями. Вот он пожимает руку какому-то шейху, а тут стоит в обнимку с одним из бывших президентов, на следующей – демонстрирует шестифутовую рыбину, которую он собственноручно выловил где-то на Аляске…

– Я хочу с тобой поговорить, – начал он откуда-то из-за моей спины.

– Ага, – согласился я, – Я уже понял.

– Блейк, повернись ко мне лицом, когда говоришь, – еле слышно сказал отец.

Да старик просто в бешенстве! Не хочу выводить его из себя раньше времени, поэтому разворачиваюсь лицом к нему и плюхаюсь на кожаный диван возле стены. Провожу рукой по гладкой спинке. Вспоминаю, как когда-то давно, лет десять назад трахнул прямо на этом диване папашину секретаршу. Она была первой в списке многих шалавистых баб, которых он пригревал у себя на груди. Но именно с той пошло моё извечное хобби – соблазнение его женщин.

В один прекрасный день, десять лет назад я пришёл в больницу к маме и снова увидел её в слезах. Она в очередной раз узнала из какой-то жёлтой газетёнки об измене отца. Папарацци засняли его на одном из частных пляжей на Бали вместе с его тогдашней секретаршей. Старый козёл не смог даже тогда сдержаться, даже зная о болезни мамы… Я был настолько зол на него, что вернувшись, разгромил его драгоценную ретро тачку его же любимой клюшкой для гольфа номер 17.