— Лучше снимите пальто и шляпу.

Она остается у огня, в тени, освещенной огнем, в кресле ; теперь она будет упрямо жариться у камина? Но она встает, быстро, быстро встает ; и говорит резким голосом :

— Да, здесь слишком жарко.

Она снимает шляпу, бросает ее на кровать ; поправляет волосы ; снимает перчатки, кидает и их на кровать ; я опираюсь спиной о камин ; она расстегивает пальто ; я порываюсь помочь ей.

— Спасибо, Мари мне поможет.

Мари помогает ей ; я возвращаюсь к камину ; Мари уносит пальто ; огонь греет мои голени ; Лея поворачивается, улыбается.

— Ну а вы, так и останетесь в застегнутом пальто, в шляпе?

Чего она хочет? чтобы я снял пальто? зачем? остаться? неужели?.. я ответил что-то… все улыбается…

— Если вы позволите… — говорю я.

Медленно, покачивая бедрами, она медленно поворачивается к зеркальному шкафу напротив камина ; я кладу шляпу и пальто на стул возле окна ; шляпу на пальто ; Лея поправляет перед зеркалом оборки корсажа на талии и черную ленту на шее ; я стою, опершись о стену, о задернутую штору ; в зеркале я вижу ее хорошенькое личико и милые гримасы, ее тело, местами скрытое, местами подчеркнутое одеждой ; в этом прелесть моды наших дней, которая умеет и прятать, и выставлять напоказ женские формы ; она приближается ко мне чарующей кошачьей походкой, и волосы скользят по ее матовому лбу ; это то, о чем я думаю? это будет сегодня? она сказала снять пальто ; так что же? я делаю шаг ей навстречу ; мы замираем ; о, сколько нежности в ее взгляде! значит, победа! значит, все-таки сегодня? она ласково шепчет :

— Будьте так добры, подождите меня в гостиной, всего пять минут.

— Да, конечно, как пожелаете.

Она берет подсвечник с камина, зажигает свечи. Значит, она согласилась ; она хочет, чтобы я ее подождал.

— Подождите здесь ; пять минут ; и не вздумайте играть на пианино.

И закрывает дверь :

— Я сейчас.

И вот я снова в гостиной ; как она изменилась за час! очевидно, Лея хочет, чтобы я остался ; иначе она бы не просила меня подождать, пока она закончит свой туалет ; она так мила сегодня! и думать нечего, она хочет, чтобы я остался ; но почему именно сегодня? а почему бы не сегодня? нечего сомневаться, она не прогонит меня ; как упоительна эта мысль! думать, что вот-вот она позовет меня, что я войду в ее комнату, обниму ее, сниму с нее шелковистые, длинные, надушенные ткани и окажусь в ее постели!.. Только не стоит сходить с ума ; поглядим ; нужно подумать, что я буду делать ; для начала нужно принять все предосторожности, пока я один ; от писсуара на бульваре Севастополя прошло уже шесть часов… туалет слева, в прихожей ; в ласковом разговоре нужно спокойствие ; но как выйти отсюда, не наделав шуму и чтоб никто не услышал ; прихожая, конечно, освещена ; впрочем у меня есть спички ; открою дверь ; осторожно! без шума ; на цыпочках… повезло! свет ; дверь приотворена ; так… как бы не запачкаться… уф! хорошо, что я подумал об этом ; оставляю дверь приотворенной, как и было ; дверь в гостиную ; тихонько ; так ; браво! никто меня не слышал ; теперь нужно сесть в кресло, так удобней. Лея раздевается ; она наденет домашний халат ; подумать только, раньше она и туфельки при мне не желала снять ; который час?.. без четверти полночь ; обычно Лея одевается недолго ; значит, скоро позовет. Я просто-напросто смешон ; два часа назад я решил, как поступлю, все, что я обдумывал целый месяц, а теперь начисто забыл ; хотя это так просто ; Лея хочет, чтобы этой ночью я остался с ней ; что поделаешь, я должен отказать и тем самым предоставить ей наилучшее доказательство моей любви, в уважении к моей любви ; в отказе принять ее тело как дар, в отношении которого она чувствует себя обязанной, в нежелании имитировать прочих, поглощенных только тщетной страстью, в глубокой любви к ней и в желании быть любимым ; вот так ; вместо того чтобы принять ее жертву, я принесу ей жертву сам ; а если она оскорбится? нет ; я все ей объясню, и она будет тронута. Какой же я все-таки трус и болван! и еще сомневаюсь ; так долго я ждал этого шанса, и опять сомневаюсь. Все, хватит сомнений ; не так уж это сложно, черт возьми ; нужно выбрать, банально заполучить эту девчонку на одну ночь или любить и, может быть, сделать своим другом ; ни громких слов не нужно, ни дьявольских усилий ; сейчас же возьму и попрощаюсь с ней… и она подумает, что я застенчивый идиот или, того хуже, решит, что у меня сифилис, подцепленный в платонической лихорадке. Господи, сколько можно прихорашиваться! время?.. без десяти ; это никогда не закончится ; сколько раз уже она удерживала меня, только чтобы спровадить, наигравшись в кошки-мышки ; ужасно так ждать и не знать, на каком ты свете ; в конце концов, Лея просто посмеется надо мной ; она что, думает, мне в радость дожидаться в этой гостиной в надежде, что она соизволит отворить дверь? и я еще буду играть в великодушие, благородство, сражаться за чистую любовь, вместо того чтобы просто воспользоваться выгодой одной дивной ночи ; кривляние и бредни ; Лея выпроводит меня, потому что я не умею настоять на своем ; я позволяю ей играть со мной и изобретаю священные предлоги, надеясь покорить ее уважением ; я слабее и нелепей последнего мальчишки ; этому нужно положить конец ; короче, решено, сегодня я сплю с ней ; это было бы ужасно глупо ; сколько усилий потрачено, чтобы начать и поддерживать эту аферу, и все впустую? столько денег и хлопот, чтобы созерцать дивные очи этой девицы ; девицы, которая играет травести в Нувоте ; ну и чепуха! Это стоит не больше двухсот франков ; разыгрывать сантименты в этом мире! Девчонка, которая каждый вечер изощряется на подмостках, а в безденежье посещает дом свиданий ; да-да, очень может быть, меня бы это нисколько не удивило ; и горничная, которая нужна, только чтобы утешать невезучих мужчин ; черт подери, я мог бы и получше распорядиться своими деньгами, чем платить за кружева для ее костюмов ; в субботу в “ Континентале ” будет прелестно ; хорош я буду среди этих господ, которым она станет строить глазки и которые на следующий день наотправляют ей своих визиток ; и будет душно, шумно, как на Балу Артистов, где мне продавили шляпу ; и эти лавки, из которых выходишь, не имея денег на дорогу домой… Господи, сколько можно сидеть в этой комнате! Прямо неприлично. Постучу в дверь. Нет, не могу. Ох, сколько тут нужно терпения! Кажется, я ее слышу. Ничего отсюда нельзя услышать. А нет ; она открывает дверь ; наконец-то!..

— Ну, друг мой, что поделываете? Не скучали?

В белом, воздушном пеньюаре кремово-белого цвета, чуть суженном в талии, такая белая в кремовой белизне воздушных складок.

— Можно войти?

— Входите.

Она располагается в низком кресле у камина ; на стуле лежат ее белые юбки ; рядом висит черное платье ; камин еле тлеет ; мерное, мягкое тепло ; у окна — мои шляпа и пальто ; беру низкий стул и сажусь рядом с Леей ; она расслабилась в кресле, вытянув руки ; в синем кресле, украшенном широкой расшитой лентой, она, белая, с розоватыми щечками. К зеркальному шкафу прислонен маленький столик, обитый плюшем, а на нем дюжина крохотных вещиц, шкатулок, безделушек из слоновой кости, ножниц, всякой дребедени, в белом-белом комнатном свете. Мы сидим в теплом спокойствии и тишине комнаты…

— Вы так и не рассказали мне, чем вы занимались после того, как ушли от меня.

Это она говорит ; я отвечаю :

— Совершенно ничем особенным.

Как она красива сегодня!

— Ну вы ужинали, по крайней мере, и, наверное, съездили к себе?

— Вы хотите в точности знать, чем я занимался?

— Да, расскажите мне.

— Ну хорошо. Покинув вас, я встретился с молодым джентльменом, моим другом, с которым мы гуляли с четверть часа.

Она улыбается.

— И с этим другом вы говорили обо мне.

— Конечно.

— И ваш друг вам сильно завидовал. Рассказывайте дальше.

Дальше?

— Дальше…

…Этим вечером… суетливая, шумная толпа, Париж, шесть часов вечера ; улицы кишат народом ; экипажи спешат и медлят ; Пале-Руаяль…