Он что-то кричал, но я уже не слушала. Я стала задыхаться и потеряла сознание.

Глаза я открыла. Осознала, что лежу в палате. Пахло дезинфекцией и лекарствами.

– Нюра, ты как? – спросил меня Мигель.

Мигель?!

Я подскочила и стала обнимать этого несносного мальчишку, из-за которого я тут волновалась! А он козявка такая, вырывался и бурчал, чтобы я его отпустила.

Но мои объятия сильны и не каждый сможет их избежать.

– Ты меня задушишь! – просипел он.

– Как ты? Все хорошо? – спросила у него, внимательно рассматривая его лицо и щупая за руки.

– Да, Нюра, сейчас всё хорошо.

Улыбается гад, смеётся надо мной!

– Подожди, – я замерла. – А как же пытки и солдаты?

– О, тут такое было, – присвистнул Мигель, – наберитесь терпения, сейчас я вам сеньорита, такую историю расскажу.

Оказывается, пока нас тут с Мигелем обхаживали, Герц носился с комиссией. Они пытались что-то найти, к чему-нибудь прицепиться. Но не на того напали! Он несколько часов с ними повозился, а потом психанул и связался с циотопами. Как оказалось заправку Джону подарили именно они. Циотопы же следили за её функционированием. Комиссия пыхтела, кряхтела, но так ничего и не нашла. Уже собралась восвояси, как нагрянули циотопы. А вместе с ними посол с Альфа Центавры. Он как бы самый главный в этом секторе. И вообще от его слов и настроения много зависит. Как только Герц об этом узнал, тут же пожаловался, что лучшего заправщика и представителя циотопов отвезли на базу и черте-что с ними там вытворяют! А Джона и вовсе посадили в тюрьму! Инопланетные гости помчались на выручку.

– Посол в окружении циотопов ворвался на мой допрос как раз, – продолжил Мигель, – когда мне показывали фотографию, где я окровавленный лежу возле телефонной будки. Посол тут же просканировал мозг допрашивающего. И обнаружил, что меня специально пырнули ножом, чтобы приставить другого заправщика. Он должен был настроить против нас пришельцев и развязать войну. Но тут так неудачно подвернулась ты и сломала все планы. Вот и заговорщики решили убрать нас при помощи проверки, чтобы совсем захватить заправку. Ох, что потом было. Стены трещали, солдаты носились с криками и держались за головы, а из глаз их катились кровавые слёзы. Вызвали всё начальство. Циотопы кричали, что это нарушение всех договоренностей и мирного договора. А потом один из циотопов, что-то по своему крикнул и они побежали куда-то. Как оказалось тебя спасать!

– Ничего себе! – присвистнула, и с облегчением подумала "ура, мы опять избежали конца света". – А как они узнали обо мне?! – удивилась я.

– Твой ухажёр, – Мигель хитро улыбнулся. – Приказал тебя защищать. Чтобы ни волоска с твоей головы не упало. Вот один из них, пока Посол разбирался с моей проблемой, просочился в подземелье и обнаружил тебя. И кинул клич своим. Тебя быстро спасли и привели в чувство. Ох, что тут началось! Циотопы требовали принести в жертву всех находящихся на этой базе за то, что обидели их представителя. И вообще твой зелёненький оказался кем-то из верхушки и все они знали, что у вас будет прогулка к голодункусам.

Я покраснела. Обо мне беспокоились и меня защитили! Ох, теперь точно нужно поехать с Мико в путешествие.

– Так что Нюра ты молодец, даже в бессознательном состоянии умудрилась предотвратить конец света!

И мы с ним засмеялись.

– А где мы сейчас? – спросила у него, успокоившись.

– Ещё на базе. Побоялись тебя перевозить.

– Ну, я уже себя нормально чувствую, надо домой ехать, – встала я с кровати и осмотрелась в поисках одежды. – Погостили и хватит. Пора и честь знать, как говори-ца.

Дорога обратно заняла не долгое время. Нас комфортно и быстро доставили до заправки. Передали из рук в руки Герцу. Джона сказали привезут завтра. Его успели отвести в местный полицейский участок в Лас-Вегасе.

Ученый нас обнял, но тут же вернулся к своей невозмутимости:

– Там топливо какое-то пролилось. И вообще везде грязь. Распоясались, – пожурил он нас и ушел в свою альма-матер – лабораторию.

Я остановила Мигеля и указала на лавочку. Наше любимое место для бесед.

– Я за тебя очень переживала, – сказала мальчишке. – И не только из-за пребывания на военной базе.

– Что тебя беспокоит Нюра? – совершенно по-взрослому спросил он меня.

Я вздрогнула и прослезилась, мой мальчик растет не по дням, а по часам.

– Меня беспокоит, что я клон. Что я не могу понять, кто я есть на самом деле? И я думаю, что тебе это тоже тяжело дается!

Мальчишка замолчал и несколько мгновений смотрел на небо, а потом сказал:

– Я благодарен Мигелю, за то, что он подарил мне жизнь. Он для меня как отец, которого я никогда не видел, но который написал мне письмо с подробным описанием жизни. Я зачитал его до дыр и запомнил в нём каждое слово. Но знать, что огонь может обжигать и обжечься об огонь самому это две разные вещи, Нюра. Наши оригиналы подарили нам бесценный дар: все знания своих жизней. Но распоряжаться этими знаниями будем мы. И только мы. Как их потомки, как их дети. Мы не они. Ты сама это мне говорила. Мы это мы! Оставь все эти тревоги. И живи, так как хочется тебе!

Он меня крепко обнял и поцеловал в лоб. А я ревела. Горько, надрывно. Освобождаясь от всех своих тревог и метаний. Я это я. И только я есть у себя. А ещё у меня есть ворчливый Герц Акимович, молчаливый Джон Смит и мой мудрый мальчик Мигель.

Глава 12

На следующий день, я упросила отпустить меня с Мигелем в город за Джоном Смитом. Герц и циотопы долго сопротивлялись, но под конец нашего спора, когда я схватилась за швабру, одновременно замолкли. А ученый протянул ключи от кадиллака.

И так мы очутились в Лас-Вегасе – в шумном городе, сверкающим как обвертка от конфетки. Нашли там полковника. Он сказал скомкано спасибо и тут же отправился веселиться в ближайшее казино.

– А где живёт твоя семья? – пошла я в наступление и приступила к первому пункту моего коварного плана.

Мигель испуганно отскочил от меня и молча посмотрел на ноги.

– За городом, – в итоге бросил он, засунул руки в карманы джинсов, приподнял выше плечи и весь сжался при этом и посеменил к машине.

– Поехали, – заявила я.

Через несколько часов, мы подъехали к небольшому жилому кварталу с квадратными домиками, обнесенными забором с цветущими растениями. Мигель бледнел, потел, вздрагивал, от волнения искусал все губы, пока мы стояли за один дом от его дома.

– А вдруг она догадается, что я не её сын? – в сто первый раз спросил он у меня.

– Глупости Мигель, ты его точная копия! И тем более она тебя больше года не видела. За такой срок кто угодно может измениться! – в сто второй раз подбодрила его.

Я видела, что он колеблется и хочет уйти. И ушёл бы, так и не дойдя пары шагов до дома. Но мимо прошла его старшая сестра.

– Мигель! – радостно воскликнула она и принялась его обнимать. – Идём же скорее! Наша мама соскучилась по своему сыну. Каждый день спрашивает, как там её мальчик?

Она повела Мигеля за руку, а мне просто махнула, предлагая следовать за ними.

Ах, что потом началось! Как только мама увидела сына, столько любви, заботы и нежности вывалила она на него. Мигель только и успевал с благодарностью принимать всё её ласки. А дальше круговорот родственников, знакомых. Праздник на всю улицу. Шумный, искренний. С вкусной едой, жаркими танцами и красочными украшениями! Мне задали пару вопросов, и сразу приняли в семью!

Возвращались мы в город поздней ночью. Мигель с горящими радостью глазами напевал всю дорогу полюбившийся мотив, звучавший на празднике. В сумке везли угощения для Герца Акимовича и Джона. Я, чтобы работодатель не сильно ругался и переживал, позвонила ему в отель и сказала где мы и когда приедем.

Полковник ждал около отеля, в нетерпении ходя из стороны в сторону.

– Неужели! – закричал он на нас. – Нужно срочно возвращаться!