С последними лучами солнца подошла пехота. Не ровные ряды, какие бились в наполеоновских, а сотни цепочек отрядов. Они как змеи ползли к укреплениям, огибая дома городка. И замерли, натянулись для броска под стены.

Бум, бум, бум, забили барабаны так резко, что Захарченко подскочил на стене. Это скромный оркестр крепости решил поддержать защитников. У них людей не хватало на стенах, а здесь целый оркестр нашелся.

— Кто-нибудь, пожалуйста, постучите этим барабанщикам по лицам, — попросил Захарченко и повернулся к врагу. Среди черкесов началось движение. Загорелось пару факелов и к крепости вышло верхом трое. Через подзорную трубу Захарченко хорошо разглядел самого Шамиля в белых одеждах, какого-то бородатого горца и смутно знакомое лицо русского.

— Да это же Мартынов, — Михаил узнал предателя и развернулся к рядовому рядом, — братец, а ну ка дай ка ружьишко.

— Вот, вашблогородие.

Михаил забрал новенькую винтовку, которые начали поступать прежде всего в кавказские войска. Однозарядная винтовка под папковый патрон Уманского центрального боя, да со скользящим затвором. Пароход по сравнению с кремнёвыми раритетами. Захарченко прицелился и выстрелил. Пуля выбила фонтанчик грязи перед конем Мартынова, и троица остановилась.

— Хорошо попали, вашблогородие, — сказал солдат, когда Захарченко вернул ему винтовку.

— Я целился выше, — пробурчал майор, но все же решил не стрелять во второй раз и послушать.

— Кто командует крепостью? У нас предложение, — Мартынов переводил слова Шамиля.

— Майор Захарченко, с кем имею честь? — спросил Михаил, хотя и так видел ответ.

— Тот самый Захарченко?

— Это как понимать, — уточнил Михаил.

— Который, брал в плен Шамиля, — не сразу перевел Мартынов, наверное фильтруя ругань имамата. Хотя, на сколько знал Захарченко, Шамиль говорил по русски вполне сносно. Разговор же продолжился.

— Здесь, хозяева земли, которую вы заняли без права, — громко, чтобы защитники крепости слышали, заговорил Мартынов, — так как аллах милостив, мы тоже будем милостивы: отдайте нам Захарченко и уходите из крепости. Мы никого не тронем.

Захарченко повернулся к солдатам, которые стояли рядом:

— Пиздят! Они даже наших дозорных не отпустили.

— А чтобы доказать наши намерения, мы вернем дозорных.

— Блять.

— К сожалению не обошлось без пролитой крови, не все выжили, многие дрались до последнего, — продолжил Мартынов.

Из-за их спин показалось пять фигур. Трое бойцов несли раненого, пока за ними шел хромой.

— Мы даём вам два часа на подумать! — делегация переговорщиков развернулась и ушла.

Захарченко же приказал, чтобы спустили верёвки, по которым подняли бойцов. Нужно было срочно готовиться к штурму и для этого он собрал офицеров. Помимо капитана в крепости была еще пара поручиков и капитаны судов.

— У нас не будет двух часов. Они взяли время, чтобы подтянуть пехоту, — начал Захарченко, как только опросил дозорных. Их сильно поколечили, но бойцы просили остаться на стенах, чтобы дать бой.

— И что вы предлагаете? Умереть на стенах? — неуверенно спросил капитан. Великовозрастная пиявка, которую сослали на эту окраину за плохую службу.

— Если надо, то умрём, — закрыл тему Захарченко, — сколько людей мы можем вывезти на кораблях?

— Человек по сто на каждом, но сейчас палубы забиты грузом, — ответил капитан. Грек, которого наняли в мариуполе стоял прямо и собранно.

— Значит, выгружайте все на берег. В первую очередь на кораблях уйдут женщины и дети, — командовал майор, — под мою ответственность вскрывайте ящики с оружием, на каждого должно быть не меньше винтовки и пистолета, желательно, конечно больше.

— А мы успеем? — не унимался капитан.

— Конечно нет. Поэтому всю взрывчатку для горного дела соберем на складе перед кораблями. Пока мы будем биться на стенах, все кто может будут освобождать трюмы кораблей.

План рождался на месте. Михаил бросил несколько тревожных взглядов в сторону стены, откуда доносилось все больше шума. Чтобы подбодрить гарнизон, пришлось привлечь охранников компании. «Серые», как их называли местные, обвешивали себя оружием, распихивая заряженные револьверы и снаряжённые барабаны по карманам. Захарченко надеялся, что они помогут удержать дисциплину, когда все пойдет по одному месту.

— Это что? — спросил Захарченко, когда ему на пост притащили два зелёных ящика.

— Так гранаты, вашблогородие, — отчитался рядовой.

— Да вижу, что не… Не важно,раз притащили, то раздайте тем, кто умеет пользоваться.

Захарченко изначально и хотел их сложить вместе с остальной взрывчаткой на складе, а то без умения защитники скорее себя бы перебили.

— Началось, — доложил дозорный со стены, и Захарченко вернулся на пост.

Мартынов смотрел на невысокие стены крепости. Даже во тьме виднелись замазанные раствором трещины. По правилам осадной науки Мартынов бы расколол этот недоорешек за пару часов, но у Шамиля в армии почти не имелось орудий. Десяток пушек не стали тащить через горы. Крепость вообще не планировали осаждать, хотели взять с наскоку, но получилось как получилось. Теперь тащили лестницы, чтобы перебраться через ров, чтобы залезть на стены и уже там порубить защитников.

Два часа русским действительно не дали, горцы двинулись под беспорядочную пальбу уже через час.

Под высокой луной то тут, то там появлялись темные силуэты защитников на стенах. Они несколько раз стреляли и прятались, чтобы не получить ответ. Мартынов наблюдал за штурмом, стоя рядом с Шамилем и полевыми командирами.

Забросив крюки и поставив лестницы горцы полезли на стены. Во рвах громыхнуло пару взрывов, разбрасывая атакующих, прежде чем бой перешёл на укрепления. Мартынов видел, как горцы падали обратно, сражение плотным огнем со двора крепости. Внутри сначала неуверенно, потом все громче и громче заиграли барабаны и послышалось громкое «Ура-а-а-а-а!».

— В штыковую пошли, — поделился опытом Мартынов. Стоя здесь их охватывало нервное любопытство.

Захарченко пинком оттолкнул свалившегося на него черкеса, отбросил револьверный карабин и достал пару револьверов. Черный металл хищно блестели в свете луны. Запах пороха щекотал нос, пока сердце разгоняя адреналин. Он вскинул револьверы и пошёл пробиваться к главному бараку, вокруг которого успели наставить пустых ящиков как баррикады. Из маленьких окон-бойниц отстреливались солдаты и серые, которые спустились со стен под напором горцев.

На мушку Михаила попался горец, который тянул тяжёлый ящик, чтобы освободить дверь в барак. И тут заиграли барабаны. Оркестр решил поддержать солдат.

— Ура-а-а-а, — закричал рядовой рядом и со штыком наперевес рванул к горцам. Он успел сделать с десяток шагов, прежде чем его сразила пуля.

— Ну, любители кумыса, — зло прохрипел Захаченко, с двух рук разряжая свои новенькие револьверы двойного действия.

Все что происходило дальше плыло как в тумане. Он выхватывал движение в темноте и отвечал вспышкой из ствола револьвера. Захарченко с гримасой злого гоблина из детский сказок громыхал выстрелами пока не закончились патроны.

— Ну суу, — закричал Михаил и потянулся за саблей.

Но за ним открылась дверь барака, и майора затащили внутрь. В полутемном помещении, по стенам которого постоянно стреляли, собрались все защитники. Бледное лицо капитана гарнизона выражало глубочайшее уныние.

— Майор, нас сожгут.

— Не сожгут, если отобьёмся. Примкнуть штыки! — с помощью света лампы Захарченко разобрался с запутавшейся саблей и достал ее для холодного боя. Одни из серых протянул ему заряженный револьвер.

— Мы, ваш благородие, сейчас только пистолеты зарядим, — сказал он, и по стене рядом ударила вражеская пуля.

Бойцы не заталкивали пули по одной, а просто меняли барабаны на уже снаряжённые. Пехота завистливо смотрела на них, покрепче сжимая винтовки. Захарченко убедился, что все готовы и кивнул: