— Вот такой подход я уважаю. — улыбнувшись произнесла Мария. — Запрячь полсотни людей чтобы они проверили теорию, которая возможно ничего не принесет, а возможно даст тебе небольшой шанс усилиться. Это правильный путь.
— Боюсь в нашем случае — единственно возможный. — ответил я. — Самому собирать всю информацию точно не вариант. Но главное, что в тех отчетах которые мы просматриваем может крыться ответ на вопрос как Борис сумел перепрыгнуть через несколько рангов а Екатерина научилась создавать врата.
— Сомневаюсь, что они оставили что-то в отчетах. Даже с учетом того, что ученые и врачи перешли на нашу сторону а не сбежали вместе с орденом Асклепия. — заметила Инга. — Такие секреты должны уходить в могилу вместе с их первооткрывателями.
— Даже не сомневаюсь в этом. — усмехнувшись ответил я. — Только вот невозможно уничтожить всё. Основополагающие принципы должны остаться, иначе слишком много появится расхождений в иных исследованиях и расчётах, а раз так, значит и выводы можно сделать верные, а не те которые указаны.
— И что мы в результате должны искать? Может мы вообще не туда смотрим? — недовольно проговорила Мария.
— В том то всё и дело, что «туда» до нас смотрели десятки, если не сотни людей, но ничего не нашли, а значит нельзя зацикливаться на стандартном подходе и искать только там, где нам показали. — ответил я, перелистывая отчет. — Мы ищем то что остальные могли пропустить.
— Ладно… хотя по мне так дело это бесполезное. — вздохнув проговорила Мария. Я бы лучше потратила время на формирование коалиции. Отец, если почувствует что нам нечего ему противопоставить, вполне может отказаться от всех наших договоренностей и оставить парламент за собой не только на ближайшие пять лет, но и на десять. Ему главное убедить всех что он единственный в стране политик, с которым можно иметь дело, а мы — зарывшиеся в бумаги юнцы.
— Твой отец прекрасно знает, что, если откажется от условий, которые я ему выставил, потеряет нечто куда более ценное чем политический вес — возможность иметь детей. — ответил я. — А если он попробует вначале получить лечение, а потом изменить договоренности, то вполне может стать инвалидом или потерять камень.
— На счет этого. — подняла голову от бумаг Ангелина. — Нам нужно записать пару интервью и отснять материал, где ты инициируешь камни. Показать всему миру что у России появился законный наследник престола с соответствующими силами.
— Не будем торопится, иначе нам выйдет это боком. Пока что мы так и не получили никакого ответа от общества Теслы. — напомнил я. — Если исследования с нашим новым гостем окажутся действенными, можно будет отказаться от поддержки общества и даже попробовать оказывать помощь другим странам, которые с ним не в ладах. Но пока — сидим тихо и проводим исследования.
— Не слишком ли ты надеешься на этого монстра? — спросила Ангелина. — Он же не человек, механическое чудовище, которое может в любую секунду выйти из-под контроля и захватить тело Макса.
— Я это прекрасно осознаю, как и люди, которые за ним следят. Взрывчатка против него бесполезна, автоматические системы тоже. А если он вдруг сумеет из подручных средств собрать подавители диссонанса, это будет такой прорыв что остальное ему можно будет простить. — усмехнувшись ответил я. — Впрочем нам о нем вообще мало что известно, кроме того, что он не из этого мира.
— И очередной вопрос, который не поддается объяснению. — вздохнула Инга, заканчивая разминку и возвращаясь за рабочее место. — Что за миры, откуда они, почему? Почему мы о них ничего не слышали?
— А вот тут ты зря, дорогая. — ответила за меня Ангелина. — Про один мы знаем доподлинно, это божественная материя и энергия, с которой идет резонанс. Мы его каждый день используем, даже в мелочах, и как быть без него я даже не представляю.
— Никто не представляет. — ответил я. — К слову, об этом в отчетах есть вполне понятные выводы, и на мой взгляд очень интересные. За последние пятьдесят лет увеличилась не только сила потомственных одаренных, подвергшихся евгенике, но и всех одаренных в целом. За двадцать лет в среднем одаренные поднялись на один ранг во всем мире, можно даже сказать, что наш мир поднялся на ранг, или на него же скатился в бездну, к Пожирателю.
— Ну и имечко… говорящее. — передернув плечами проговорила Ангелина. — И что выходит, что орден Асклепия, со своей частичной стерилизацией, и общество Теслы с ограничениями камней — они все правы?
— Если бы всё было так просто. — вздохнул я, откладывая документы. — И общество и орден действовали с такими жесткими ограничениями только на территории России и восточной Европы в целом. Даже в Германии с этим было чуть менее жестко, а в Британии и Америке никаких ограничений не действовало. В штатах у Асклепия даже отделений не было.
— Значит они лишь ограничивали нас? — проговорила удивленно Ангелина. — Вот уроды.
— Орден скорее идиоты, хотя и гады те ещё. Одни похищения детей для воспитания фанатиков чего стоят. — прокомментировал я. — Хотя чаще они их просто покупали у нерадивых родителей или недобросовестных чиновников социальных служб. Но от этого не легче. В целом же, орден был инструментом, позволяющим удержать общий мировой фон резонанса, снижать количество одаренных в Евразии, чтобы позволить повысить его в Америке и Британии.
— Значит у них сейчас больше одаренных чем у нас? — уточнила Инга.
— Если верить отчетам разведки, то не только больше, но и верхушка имеет в среднем более высокие ранги. Если у нас и в Германии по одному одаренному вне категорий, то у англичан их три. — ответил я, пересылая девушкам инфографику. — Сколько у Американцев нам остается только догадываться, но ен менее четырех зафиксированных. Плюс передовые технологии в кораблестроительстве…
— Если они решатся на прямое боестолкновение мы не выдержим. — поджав губы проговорила Мария.
— Именно. А значит нам категорически нельзя соваться во внешнюю политику пока мы не обезопасим рубежи, не отстроим флот и не получим по крайней мере ещё одного одаренного вне категорий. — усмехнулся я. — Или средство борьбы с ними. Тут любой вариант будет приемлемым. Пожалуй, даже лучше сделать ограничитель, так менее опасно для мира в целом.
— Я просматривала записи с камеры. — между делом сообщила Мария. — Как думаешь, что за мир у нашего пленника? Если я все правильно поняла — он появился у нас почти сразу после тунгусской катастрофы. Тесла как-то пытался компенсировать одну беду и вызвал другую.
— Не думаю, что механоид это беда. — покачал я головой. — Скорее путешественник… или жертва. Уверен, ему у нас не слишком комфортно. Но одно можно сказать точно, уровень технологий мира в котором он жил принципиально отличается от нашего. Чего стоят только роботы пауки, от которых мы еле отбились. Я бы даже сказал, что это нанотехнологии, хотя подробности мы узнаем очень скоро. Половина технических лабораторий страны препарирует сейчас тех насекомых.
— Думаешь мы сумеем догнать Тесла? — с надеждой спросила Ангела.
— Увы, но в первую очередь нужно думать о выживании. — вздохнул я. — А для этого придется стать гораздо сильнее.
Атлантика, остров Тесла.
— Вы не можете блокировать решение вопроса по Польской зоне вечно. — проговорила Пятая. — Мы должны начать решение этой проблемы.
— То, что вы предлагаете, это не решение, а перекладывание её на одни плечи. — мрачно возразил Второй. — Установка подавителей лишь на одной границе Польской зоны заставит тварей двигаться на три других. А это Балтика, Румыния и Российские степи. Такое решение приведет к миллионным жертвам!
— Но не миллиардным! — возразила Вторая. Еще недавно самая отчаянная союзница Второго, она сменила позицию ради выживания большего числа своих подданных. — Европа переполняется беженцами, мы уже потеряли половину своей территории и отступать некуда.
— Берлинская стена пока стоит… — заметил Второй.
