Принц Дэнни не хотел Уильяма отпускать. Точнее, он не хотел отдавать ему трубку, но Уильям напомнил о том, что они так и договорились: что его высочество покрутит её только здесь, в парке, а потом эта очень интересная и важная вещь вернётся к нему, Уильяму, и уедет вместе с ним. Но Дэнни схитрил: провожая Уильяма до выхода из парка, он продолжал крутить трубку, пока сам Уильям нёс недоделанную сферу. Они ведь договорились на парк, значит, пока они из него не вышли, «играть» с шифром можно было. На выходе же Дэнни встретил его гувернёр, забрал паззл, вернул Уильяму трубку, ничего о ней не сказав, и увёл принца в замок. А Уильям ещё некоторое время смотрел на частично собранное из железных чешуек звёздное небо.

К следующему вечеру лучший астроном собрал головоломку, и они с Уильямом услышали щелчок. Уильям бросился к трубке, разрываемый не свойственным ему азартным предвкушением, и с непривычным для него самого волнением повернул золотой набалдашник. Треск повторился, будто ключ поворачивали в ржавой скважине, и, когда набалдашник открутился, из трубки выпал плотно скрученный лист пергамента.

Лиз ещё глубоко спала, когда Агата, меланхолично разгуливающая по гостиной с модным журналом в руках, услышала шум мотора. В их частном секторе машины были не редкостью, но обычно они проносились мимо, а этот затормозил прямо под окнами, и Агата не смогла сдержать любопытства. Она выглянула из окна — и вовремя! Потому что из автомобиля вышел молодой человек очевидно военной выправки (Агата знала многих военных, но редко имела с ними отношения: считалось, что для будущей придворной дамы это не лучшая пара), с короткими, но густыми светлыми волосами. Он облокотился на крышу автомобиля и посмотрел на часы. Агата тоже. Было без трёх минут девять утра. Хитренько хмыкнув, она подвинула цветы и открыла окно в гостиной.

— Молодой человек! А вы в девять сигналить будете?

Он обернулся к ней, подняв брови, и улыбнулся.

— Ты та девочка, которая боялась заболеть под дождём? — весело спросил он, и Агата заулыбалась широко-широко, сверкая зубами.

— У вас хорошая память! Вот вы какой, Макс-похититель.

Агата окинула его оценивающим взглядом и осталась довольна. Майка под свободной курткой едва скрывала его мощные руки и широкую грудь, стоял он крепко, прямо. Да ещё и говорил приятно.

— Вы приехали снова украсть мою подругу?

Агата прилегла на подоконник, стреляя глазками в Макса.

— Я надеялся, что она и в этот раз сядет ко мне сама.

— И вы увезёте её в коллегию?

— Вы не поверите!.. — развёл руками Макс, и Агата заливисто рассмеялась.

Она быстро подняла указательный палец, прося подождать минутку, и побежала ко входной двери. Макс будто понял и подошёл к крыльцу тоже. Они пожали друг другу руки, и Агата старалась натянуть на лицо самое серьёзное выражение лица, хотя на самом деле ей хотелось смеяться в голос и кричать, как они бы делали в школе.

В женской гимназии особо крутить романы не с кем. Кто-то вздыхал по профессорам, кто-то — по персонажам из книжек или по людям, которых никогда бы не встретил, а кто-то умудрялся заводить общение в настоящими, живыми мальчиками из крови и плоти. Об этом либо рассказывали всем-всем, как о величайшем достижении, которым это и казалось в четырнадцать лет, либо кто-то случайно об это узнавал, когда девушка вдруг проводила весь вечер танцев со своим избранником. Тогда-то по коридору общежития начинал летать звонкий смех: «У Кэтти появился мальчик! У Кэтти появился мальчик!» И Кэтти смущалась. И Кэтти просила от себя отстать. Но никто не слушал, радуясь так, будто мальчик появился у них, а не у Кэтти.

И вот сейчас Агата чувствовала себя той самой девочкой-подростком, переполненной бурлящим счастьем. Какая разница, что радовалась она не за себя? Так было ещё лучше!

— Входи, — пригласила она, сразу переходя на ты, и крикнула: — Пэтти-и! Завари чай на три персоны! — И снова повернулась к Максу: — Хочешь бутерброды или ещё что?

— Я заехал так-то по делу, — несколько смущённо отозвался он, но вошёл и даже снял ботинки, что Агата оценила на дополнительный плюс.

— Дело ещё спит. — Агата настойчиво подтолкнула его в спину, проводя мимо гостиной в столовую. — Так что придётся подождать, пока я её разбужу, пока она оденется, всё такое…

— К этому моменту, надеюсь, чай остынет, — пошутил Макс, и Агата, мило улыбнувшись и пожав плечами, поспешила наверх будить Лиз.

Только тогда она штуку поняла. Лиз вытаращилась на неё, и весь сон с неё как ветром сдуло. Она не выглядела особо радостной, скорее взволнованной и что-то прикидывающей в уме. Она подорвалась из кровати, бросилась к зеркалу, оглядывая заспанное лицо и растрёпанные волосы, пробормотала что-то и выставила растерянную Агату из комнаты.

И та всё время, пока Лиз одевалась, развлекала Макса разговорами. Он, оказывается, отслужил ещё полгода после их встречи, а потом что-то произошло, и он из армии ушёл. Но сидел без работы недолго: его позвали в наёмническое подразделение. Макс был талантлив: он стрелял из любого предложенного ему ручного оружия и почти никогда не промахивался. Это и привело его на службу к Уильяму Айлсу, который на тот момент искал людей, чтобы создать собственный костяк в недавно занятом кабинете инспектора королевской полиции. И в целом его всё устраивало.

Агата рассказала, что действительно простудилась после той поездки, но в целом у неё никогда не было проблемы с тем, во что её втягивала Лиз. Макс нервно рассмеялся и в сторону, будто рассчитывая, что Агата не расслышит, сказал:

— На тебе она, видимо, тренировалась.

Ароматный чай действительно подостыл, когда наконец спустилась Лиз, одетая в белую атласную блузку с коротким рукавом и цветочную юбку чуть ниже колена. Она распустила волосы, только подколов их шпильками за уши, и постоянно отводила подкрашенные глаза.

— Я не знала, зачем ты приехал, — сказала она, заламывая пальцы, — поэтому надела первое, что под руку попало.

Агата хихикнула в кулак. А Макс будто на секунду лишился дара речи.

— Я могу переодеться, — смутилась сильнее Лиз.

— Да нет, — сказал он. — Тебе идёт. Идеально, кстати, чтобы поехать в коллегию. Уильям снова хочет пригласить тебя к себе по какому-то делу.

Лиз вскинула голову, вытаращила глаза — и резко развернулась.

— Я пошла обратно спать!

— Лиз, стой! — вскочил Макс. — У него там что-то очень важное. Та трубка…

— Да не хочу я ничего про трубку слышать! Я юбку впервые за год надела!

— А я-то тут причём⁈ — всплеснул руками Макс.

Лиз возмущённо раскрыла рот и выбежала из столовой, шаги её застучали по лестнице.

— Так… дела не делаются… — выдавила поражённая Агата.

— Ну извините, блин! Ей инспектор королевской полиции ДЕЛО ХОЧЕТ ПРЕДЛОЖИТЬ НОВОЕ, — Макс закричал, чтобы Лиз даже наверху могла его услышать, — а она обижается, что я не на свидание её в девять утра позвать решил?

Агата не нашлась, что ответить, и тихо-тихо предложила долить Максу чай. Он тяжело вздохнул и сел, соглашаясь. Ему в любом случае нужно было поговорить с Лиз и убедить её поехать с ним. В юбке, в брюках — вообще без разницы.

— Я могу с ней поговорить, — предложила Агата, поглядывая на часы.

Минут десять они просидели в тишине.

— Не надо, — услышали они голос Лиз. Та спустилась сама, одетая так же, но уже не смущённая, а серьёзная и немного потухшая. — Что там Уильям от меня хочет?

Она шумно отодвинула стул и села. Агата поспешно налила ей чай и придвинула вазочку с конфетами и печеньем.

— Он раскрыл ту трубку, который ты нашла в пещере, — сказал Макс. — Там новая карта. Он не хочет это афишировать и тем более набрать новых людей. Хорошо было бы быстро справиться с этой задачкой…

— Почему он решил, что я соглашусь после того, что произошло?

Она посмотрела на свои уже полузажившие ладони. Когда она вернулась в университет с перемотанными ладонями, каждый счёл своим долгом спросить, что с ней произошло во время трёхдневной командировки, которую зачли ей частью летней практики. Лиз уклончиво придумывала, как неудачно упала и разбила ладони, а про суть командировки не говорила вообще ничего.