И я дышу часто - часто, чтобы отпечатать это в памяти навсегда.

Внутри какие-то тихие бури. Никогда жизни я еще не испытывала столько эмоций одновременно.

– Э-эй, – тянет он, поднимая мое лицо. Мы даже не обращаем внимание на официанта, который ставит на стол тарелки с едой. – Ну чего ты, родная…? – растерянно спрашивает.

Толкаю его ладошками в грудь.

– Не надо так!

– Как…?

– Не называй меня больше родной!

Я не сдерживаясь, хлюпаю носом.

И сейчас совершенно плевать, что после слез буду выглядеть, как замарашка среди всех этих роскошных дам в ресторане.

Яр вероятно решил расстаться красиво. Поговорить, как взрослые люди. Все обсудить. Расставить точки над «и».

О, это так в его стиле!

Если я когда-то и представляла наше с ним расставание, то представляла его именно так! В чертовом пафосном ресторане! Как чертовы взрослые люди!

Но сейчас мне совсем не хочется ощущать себя взрослой! Хочется злиться и обижаться! Хочется спросить у него, что во мне не так?!

И я не сдерживаясь, плачу.

Смотрю на него сквозь застилающую влагу в глазах.

– Я понимаю, что все могло измениться. Ты мог понять, что я тебе совсем не подхожу, – сиплю, собирая чувство сообщенного достоинства по кускам. – Но, если ты решил расстаться, скажи мне прямо об этом! Не надо всего этого! – со злостью обвожу интерьер дрожащей рукой.

Яр молчит.

Долго.

Даже немного со злостью.

И я продолжаю:

– Я знаю все. Про тебя и Эллу. Твоя мать видела вас вчера. Яр, просто будь честен со мной! Это единственное, чего я прошу!

– Но, Лиза, я… – он наклоняется ближе, пытаясь перехватить мои руки.

Вырываюсь.

Мне просто правда нужна! К чему эти прелюдии?! Это не сделает легче, если через миг мое сердце все равно разобьют!

– Разве это не правда?! Про тебя! И про… нее… – последнее слово хриплю.

От его пристального взгляда ни спрятаться, ни уберечься.

В этот взгляд я однажды влюбилась, теряя себя в нем навечно.

– Правда, – кивает спокойно.

Лиза.

Вот он, кол, который загнали мне в сердце.

На мгновение теряю реальность. Сколько бы не злилась, а сама ведь надеялась в глубине души, что все это окажется недоразумением.

Но Яр практически силой берет меня за руку. Удерживает внимание.

– Правда про то, что вчера я был с ней в кафе, – говорит, как маленькому ребенку, почти по слогам. – Да, это действительно так. Я виделся с Эллой. Впервые с того дня, когда мы расстались.

Я растерянно моргаю сырыми ресничками.

– Но… Твоя мама…

– Моя мама наверняка снова выставила ситуацию в выгодном свете.

– Тогда зачем ты виделся с ней? – требую я ответов, боясь поверить в то, что ошиблась.

Яр хмурится.

– Мы… разговаривали, – уклончиво отвечает.

Я поджимаю губы сердито, и он это видит. Понимает, что не успокоюсь.

– Она все никак не успокоится, – признается мне откровенно, – звонит, даже на электронную почту пишет.

Я неосознанно киваю, понимая, что это вполне в ее духе. Чего только стоил тот наш разговор в туалете.

– Я не хотел вообще с ней встречаться, но решил расставить все точки над «и».

Я свела брови.

Секунда. Вторая.

Из груди начал вырываться истеричный смех.

Вот они. Те самые точки над «и». Только с Эллой, а не со мной.

– Мы поговорили. И я объяснил, что у нас с тобой история я гораздо длиннее, чем она представить могла. Что нас многое связывает, и уже ничего не заставит расстаться. Она меня поняла.

Я жалобно закусила губу.

Он правда сидел и говорил все это своей бывшей девушке?

– Яр, я… – лепечу виновато.

Но он смотрит с вопросом.

– Лиза, я не понимаю, что с тобой происходит, – строго почти отчитывает меня. – Неужели я заслужил чем-то такое твое недоверие?

Опускаю глаза.

Он прав. Я полная идиотка, что позволила таким мыслям собой управлять. Сейчас, оглядываясь на пару часов назад, мне смешно от сомнений. Но в тот момент мною будто управляло что-то другое. Что угодно, кроме рассудка.

– Прости меня, Яр. Конечно же, ты не заслужил таких обвинений… – сижу, опустив голову, как прокаженная ученица.

– Едем домой, ладно? – разочарованно спрашивает, и не дожидаясь ответа, подзывает официанта.

Мы едем в полном молчании.

В таком же молчании целуем перед сном нашу дочь. И не нарушив его ложимся в кровать.

Но оба не спим. Несколько долгих минут лежим, глядя в темноту потолка.

– Ты когда-то обещал быть честным со мной… – горько произношу. – И я хочу быть честной с тобой.

Не отвечает, но знаю, что слышит.

– Мне показалось, что в последнее время мы отдалились. Ты так часто начал уезжать по делам, а ведь раньше любил проводить время с нами. А еще ты хмурый, постоянно задумчивый, будто тебя что-то тревожит. А ресторан? Ты же знаешь, что я терпеть не могу рестораны… Помножь это все на твою маму, и получишь реакцию, которую я сегодня дала...

Яр резко подрывается, опираясь на руки, нависает над моим телом. Лицо близко - близко, но не целует. Пристально смотрит в глаза. На дне зрачков яркие всполохи.

– Нет, моя дорогая. Это не оправдание. Сегодня там со мной будто не ты была. – он проводит костяшками пальцев мне по скуле, – моя девочка добрая, мягкая, нежная. И ты можешь иногда злиться и обижаться. Но, если на то есть основания.

Я закрываю руками лицо.

Мне так стыдно! Он прав!

Мотаю головой из стороны в сторону.

Знаю, как обидела его своим подозрением.

– Знаю, прости, прости, – шепчу горячо, – я будто не я была. Сама себя не узнала. Будто разумом кто-то другой завладел! – жалкие оправдания, которые я выдавала, даже самой казались смешными.

И Яр засмеялся, оставляя на моем лице миллионы крохотных поцелуев.

– Может, ты беременная? – заявил в шутку.

И я, отмахивая от него, застыла, словно пораженная громом.

Резко села на кровати. Выкатила глаза.

– Яр… – прошептала, вспоминая, когда последний раз были те самые дни. В последний месяц как-то было совсем не до этого, и я их отсутствия не заметила. Да и вообще, словно голова не работала!

– Родная, – он заглянул мне в лицо, поняв все без слов.

А затем так крепко обнял, что у меня чуть кости не захрустели.

– Завтра же первым делом к врачу, – настоял, – я буду счастлив. – Подскочил с кровати, срывая с дверцы шкафа пиджак, в котором был в ресторане. – господи, Лиза, это не потому что ты беременная!

– Возможно… – поправляю его, наблюдая как Яр достает что-то из внутреннего кармана.

– Возможно беременная и невозможно любимая!

Он садится на край кровати, а у меня внутри все переворачивается.

Открывает коробочку с кольцом внутри:

– Для этого я тебя в ресторан пригласил, но увидев твое состояние решил отложить… – будто оправдывается, – согласись, момент был бы испорчен…

– Согласна… – киваю завороженно.

– И очень волновался, если уж честно… И всю неделю думал, как лучше это сделать… Но сейчас мне плевать на момент. Я просто хочу, чтобы ты знала, я люблю тебя. Больше жизни люблю. С того момента, как впервые увидел. – достает кольцо, сверкающее мягким бриллиантовым переливом. Аккуратно берет в свои мои пальцы. – Выходи за меня, родная? Будь моей?

Я приоткрыла рот, намереваясь что-то сказать, но вместо этого просто бросилась Яру на шею.

А он все повторял, повторял…

– Будь моей родная… Выходи за меня… – целовал меня в ключицы, обнимал крепко - крепко… – Будь моей, родная… Выходи за меня…

– Я и так твоя. Всегда была… – мои сентиментальные слезы уже ничем было не удержать.

– Это «да», родная? Это ведь «да»?

Я начала кивать быстро - быстро.

– Родная?

– Я киваю, – упиваясь слезами ответила. – Конечно, любимый. Кончено, согласна!

Три года спустя.