Задыхаясь, мы отстранились друг от друга.

— Думаю, счастья. — Он сжал мои бедра, обнимая, и посмотрел в лицо. — Тебе нравится?

— Нравится, — прошептала я, снова целуя. — Джейми, никто никогда не заботился обо мне так, как ты. Я так сильно тебя люблю.

Джейми застонал и обхватил меня за талию, прижавшись лицом к моей шее. Через минуту он поднял голову, прикоснулся губами к моему уху и сказал:

— Нет слов, как сильно люблю тебя я, Джейн Доу.

Я всегда ненавидела свое имя. По очевидным причинам. Но теперь нет. Не после того, как Джейми произнес его.

Улыбаясь, я снова подняла взгляд на вывеску.

— Не могу поверить, что ты ведешь меня на балет. Тебе, наверное, будет скучно.

Джейми взял меня за руку и повел внутрь.

— Скучать с тобой — это моя версия блаженства, Доу.

Я так улыбнулась, что у меня заболели щеки.

После того, как мы показали билеты и вошли в зал, Джейми рассмеялся.

— Что?

— Ты такая очуметь как очаровательна. — Он прижал меня к себе и поцеловал в висок. — Если бы я знал, что театр сделает тебя такой счастливой, я бы организовал это раньше.

Только когда мы устроились на своих местах, я поняла, насколько они замечательные. Мы находились в середине первого ряда Александровской террасы, которая нависала над оркестровой частью. Отсюда сцена была как на ладони.

— Джейми, — прошептала я ему на ухо, — эти билеты... их стоимость.

Он отпрянул от меня и нахмурился.

— Тебе не стоит об этом беспокоиться.

— Но...

— Мы не будем об этом говорить.

Его жесткий тон вызвал раздражение.

— Не нужно нервничать.

В ответ Джейми поцеловал меня. Жарко и глубоко. Это было невероятно неуместно в театре, и меня это возбудило. Я тяжело дышала, когда он, наконец, отпустил. Его большой палец прошелся по моей распухшей нижней губе.

— Просто позволь мне сделать для тебя что-нибудь приятное.

Я прищурила глаза.

— Ты мог бы просто сказать это, не возбуждая меня.

Джейми откинул голову назад и широко улыбнулся.

— Кто-то поместил тебя на эту планету только для того, чтобы погладить мое эго.

Я подняла бровь.

— Только твое эго?

— К счастью, нет.

Мы разделили горячую улыбку, которую прервала пара, пытавшаяся пройти мимо нас к своим местам.

Двадцать минут спустя звуковая вибрация от оркестра внизу защекотала мои ноги. По коже побежали мурашки, и я напряженно застыла на своем месте, вцепившись пальцами в ручки театрального кресла, пытаясь воспринять все, что происходило на сцене.

Женщины-танцовщицы в традиционных костюмах с жесткими пачками и парчовыми сверкающими корсетами танцевали по сцене и попадали в объятия танцоров-мужчин, тела которых были похожи на римские скульптуры. Тела танцоров представляли собой машины, отточенные и мускулистые, гладкие и мощные. Они двигались с грацией и элегантностью, выражая море эмоций одним лишь взмахом рук.

На меня нахлынули воспоминания. Балетный класс. Как стоя у станка, я училась выворачивать ноги. Делать плие. Как моя мама, Марисса, которая сейчас осталась лишь тенью в моих воспоминаниях, восхищалась мной после моего первого выступления.

Тоска, когда я видела рекламу балета или маленькую девочку в пачке, идущую на занятия. Сокрушительная зависть, что я почувствовала, когда услышала, как Кили Майерс в седьмом классе рассказывала всему нашему классу, что летом поедет в балетную школу в Париж.

Все это символизировало жизнь, которую я хотела.

Жизнь, которая должна была быть моей.

Жизнь, которую я не знала, как отпустить, пока Лорна МакКенна не затащила меня в свой мир.

И все же только после Джейми я, наконец-то, почувствовала, что обрела дом. Я, наконец-то, перестала тосковать по Марго Хиггинс и стала довольствоваться тем, что я Джейн Доу. Я могла смотреть, как потрясающие танцоры рассказывают красивую историю, и мне больше не было больно.

Я не понимала, что плачу, пока не почувствовала руку Джейми на своей щеке. Я повернулась к нему в темноте театра, и Джейми поймал одну из слезинок на свой большой палец, сурово нахмурившись.

Схватив его за запястье, я поцеловала костяшки и улыбнулась.

— Это хорошие слезы, — прошептала я. Наклонилась и быстро поцеловала его в губы. — Спасибо.

Убедившись, что я счастлива, Джейми уселся на свое место.

Я возвратила внимание на сцену, где я заново влюбилась в балет. Он захватил меня музыкой, чувствами и абсолютной красотой того, как по-разному люди способны рассказывать истории.

Джейми не сказал ни слова, когда полтора часа спустя мы вышли из театра. Его рука крепко сжимала мою, и я поняла, что он ждет, когда я нарушу молчание первой. Мы шли по волшебному вечернему миру, которым был бульвар Бранда: звуки транспорта, смех, музыка, свет фар, уличных фонарей, неоновых вывесок на зданиях.

— Тебе было скучно? — спросила я.

— Я думал, что будет. Но нет. Было прекрасно.

Мне нравилось, что Джейми мог это признать. Вот что значит душа художника.

— Может быть, мы как-нибудь сходим еще раз?

— Если это сделает тебя счастливой, мы пойдем в любое время, когда ты захочешь.

Прижавшись к нему, я глубоко вдохнула и выдохнула.

— Постановка заставила меня забыть обо всем.

— Да, меня тоже.

Настроение между нами было несколько напряженным, когда Джейми остановился у вагончика с тако и предложил перекусить. Мы ели, пока шли обратно к его дому, молчаливо соглашаясь, что еще не готовы к тому, что ночь закончится. Каждый мой дюйм вибрировал во время прогулки по Глендейлу. Время от времени Джейми сжимал мою руку, как бы уверяя себя, что я рядом. Или, возможно, чтобы убедить меня в том, что он чувствует то же, что и я.

Что-то застыло глубоко внутри меня, как только я вышла из тетра и поняла, что Джейми сделал для меня.

Я понимала, что люблю его.

Но теперь до меня дошло, что он стал настолько глубокой, неотъемлемой частью меня, что потерять его было бы все равно, что разорвать меня пополам. Для человека, который всегда был немного отстраненным, даже от людей, которые были мне дороги. Это должно было меня напугать.

Но я испытала потрясение. И отчаянно захотелось…

Мне надоело ждать, чтобы быть с ним.

Дома никого не было. Джейми все равно позвонил, перепроверив, но ответила тишина. Был субботний вечер. Лорна гуляла с парнем, с которым встречалась пару недель, а Скай написала Джейми записку.

— Она с Шеридан.

Джейми помахал запиской, которую Скай оставила на кухонном столе. Шеридан была актрисой, с которой Скай познакомилась во время реабилитации. Она была немного старше и уже семь лет была в завязке. Они со Скай сблизились.

— Хорошо. — Мой голос был наполнен желанием.

Джейми посмотрел на меня.

— Чем хочешь заняться?

С колотящимся сердцем я прошла мимо Джейми, бросив на него напряженный взгляд, и стала подниматься по лестнице.

Джейми ничего не сказал, но его шаги вскоре послышались позади меня.

Оказавшись в его комнате, я повернулась к нему и стряхнула с плеч легкую куртку. Затем сняла туфли на каблуках. Джейми шагнул внутрь, его взгляд упал на мои бедра, где я уже начала задирать подол платья. Он захлопнул дверь, не отрывая от меня взгляда.

Дрожа от жара в этих океанах глаз, я стянула платье через голову и позволила ему упасть на пол.

— Джейн...

Я расстегнула бюстгальтер, и бретельки соскользнули вниз по моим рукам, чашечки зацепились за упругие соски.

— Я обожаю тебя, Джейми МакКенна. И не хочу быть ни с кем, кроме тебя. Никогда.

Глаза Джейми, пожирающие мое тело, пылали желанием.

— Ты знаешь, что я чувствую то же самое.

— Тогда чего мы ждем?

Я запустила пальцы за резинку хлопчатобумажных трусиков и, сделав глубокий вдох, дрожащими руками — не от страха, а от предвкушения — спустила их вниз.

Джейми резко вдохнул, а когда я переступила через них, его грудь поднялась и опустилась быстрее.

Я слегка пожала плечами, каждый дюйм моего обнаженного тела покалывал, мурашки бегали по коже. Я пылала и дрожала. Сердце сильно стучало в груди. Ладони стали липкими.