— Ох, как круто-то! — мечтательно вздохнула я, вместо входной двери поворачивая к ванной комнате. — Тебе нужно будет накрасить меня, Принцесса! И я оставлю тебе щедрый процент от найденного клада! Четверть всего золота!

— Покорнейше благодарю! — промолвил Леон, учтиво кивнув белокурой головой. — На них я сделаю Гуманитарный Факультет Академии абсолютно бесплатным для всех желающих. И там на первой же обязательной лекции будут рассказывать о тех вещах, которые, увы, никогда и нигде нельзя купить в нашем мире!

Я пожала плечами, немного раздосадованная его репликой. То есть, четверть моего золота канет в никуда! Отлично, блин! Меня вдруг одолело сильное разочарование и даже взяла злость на Леона.

— Ну что ж, дело твое, Принцесса! — вздохнула я, открывая дверь в ванную комнату. — Только умоляю, сними это платье! Оно никогда тебе не шло! Вдруг кто еще сюда зайдет! И постриги волосы! Мне будет стыдно появиться с тобою на улице! С такими скулами ты выглядишь, как Клаудия Шиффер, которая сожрала улей с осами!

С последними словами я захлопнула за собой дверь, совершенно не подозревая, какой чудовищный эффект они произвели на Леона. Я же говорю, у меня был особый дар — отнимать у людей последнюю надежду. Это все равно, что убивать их, только гораздо медленнее и мучительнее.

Ванная комната была уютно и красиво отделана в одном стиле, вся в нежных бирюзово-сине-зеленых тонах. Кругом было ожидаемо очень чисто, аккуратно, и все на своих местах. Поверить не могу, что это ванная комната принадлежит парню-участнику нелегальных боев. Да как вообще в ванной может быть такой порядок?

Я мылась, напевая себе под нос какой-то очередной заевший мотив. Все вокруг было клубничное, ванильное или банановое — от супермягкого геля для душа до укрепляющего шампуня для длинных волос. Класс, короче!

Вдруг дверь в ванную комнату тихонько приоткрылась. Судя по шороху в шкафчике возле раковины, Леон усиленно что-то искал. «Наверное, забыл резинку для волос, маску для лица или же утренний крем, — подумала я, прячась за прочной душевой шторкой с Диснеевской Русалочкой и ее друзьями. — Такс, нужно не забыть побрить ноги. Под тонкими дурацкими колготками все будет видно. Блин!»

Я закрыла воду, вывернув кран до упора в сторону «холодно». Всегда так делаю и терпеть не могу, когда вода настроена иначе.

— Эй, что за дела? Где бритва-то? Или, хотя бы, лезвие? — ворчала я себе под нос. Крупные капли воды катились с меня градом, нещадно поливая мягкий коврик под моими босыми ногами. — Может быть, у него электро? Блин! Только бы током не шарахнуло!

Но что-то мне подсказывало, что место, пустовавшее рядом с пинцетом и ножницами-щипчиками, принадлежало именно бритве.

— Так он только что зашел сюда и тихонько забрал ее? — сообразила я наконец, спешно обкручивая себя большим банным полотенцем с дельфином. — Он забрал острую бритву для того, чтобы…?

Тут я вспомнила свои последние слова, что бросила ему, уходя в ванную. Ведь Леон же такой ранимый! Страшная картина мигом предстала перед моими, слипающимися от воды, глазами…

— Блин! О, нет! Лео?! Что ты делаешь? Только не это! Не смей!

Я выскочила из ванной, шлепая босыми ногами по новенькому блестящему паркету. Тревожные мысли вертелись у меня в голове, в висках колотил пульс, само же сердце сжимали тиски. Я повторяла про себя последние слова, что я сказала ему, уходя в душ:

«Только умоляю, сними это платье! Оно никогда тебе не шло! Вдруг, кто еще сюда зайдет! И постриги волосы! Мне будет стыдно появиться с тобою на улице! С такими скулами ты выглядишь, как Клаудия Шиффер, которая сожрала улей с осами!»

Я резко открыла дверь в комнату и вбежала внутрь, лихо поскользнувшись мокрыми босыми ногами на паркете и плюхнувшись на свою несчастную пятую точку. Я не почувствовала боли от удара. Перед моими глазами предстала ужасающая картина.

Нет, к счастью, Леон не порезал себе вены лезвием, как я боялась раньше. Парень сидел ко мне спиной перед зеркалом, тяжело дыша и тихонько всхлипывая. Прядь за прядью его золотые локоны бесшумно падали на пол — он срезал их лезвием почти «под ноль».

— Лео?! Тебе не обязательно это делать! — в тишине мой дрожащий голос звучал особенно громко, — обернись вокруг! Всем плевать — кто ты, что делаешь и как ты выглядишь! Единственное, что всем нужно и интересно — это количество нулей у суммы на твоей карточке!

Возможно, это была моя не самая лучшая и умная реплика, но он остановился, глядя на меня красными заплаканными глазами через отражение в зеркале. Он успел сбрить оба виска, оставив довольно длинную челку и пышный затылок. Получилась слегка грубоватая, но идеальная для парня, современная и очень даже стильная, стрижка. Теперь он точно выглядел как самая дорогая модель топового журнала. Я невольно с шумом втянула воздух сквозь крепко стиснутые зубы. Однако парень совершенно иначе интерпретировал мой резкий вдох.

— Знаю… я урод! Я никогда не смогу убрать этот проклятый шрам! — с отчаянием ответил он, негромко всхлипывая. — Я навсегда останусь страшным… уродом…

— Прекрати! Он тебе даже идет! — грубо оборвала я, не понимая, как можно с его-то мышцами, силой и деньгами париться по поводу какого-то шрама. — Ты похож на бэд боя из одного топового сериала. Если ты сейчас встанешь и отправишься в модельное агентство, то к концу рабочего дня они смогут организовать тебе отличную фотосессию, Принцесса!

Но вместо благодарственных слов он… принялся всхлипывать еще сильнее, громче и чаще. Да он, кажется, совсем расклеился, разревелся! Как такое вообще возможно? Такой огромный сильный парень с каменными мышцами и стальным прессом сейчас сидел и умывался слезами, как обычная плакса-девчонка?

— Тебе-то хорошо говорить… ик… — всхлипывал он, икая, — у тебя… ик… не изуродовано лицо! Тебе не противно видеть… ик… себя в зеркале!

Я тяжело вздохнула, даже не зная, что сказать. Терпеть не могу, когда ревут парни. Есть в этом что-то трагичное, безнадежное и отчаянное. Совершенно не понимаю, зачем я сделала то, что произошло дальше. Я совершенно забыла про мой предстоящий, очень важный поход в роскошный ресторан с Костой и необходимость безупречно выглядеть целый вечер. А может быть, мое подсознание совершенно этого не хотело и потому придумало такой опасный способ, чтобы прогулять операцию «ресторан». Я резко схватила с края столика опасную металлическую бритву с острым лезвием и быстро полоснула себя ею по правой части лица. Рана получилась точь-в-точь, как у Леона от брови до середины щеки, только разрез ровнее и не такой глубокий. На мои дрожащие руки моментально градом закапала теплая кровь.

— Ты что творишь? — закричал Леон, вскакивая с кресла и кидаясь ко мне. — Ты же можешь ослепнуть, глупая!

К счастью, мой правый глаз оказался цел. Правда, сейчас он ничего не видел из-за залившей его крови. Леон откуда-то схватил бумажное полотенце и принялся осторожно вытирать им мои «кровавые слезы».

— Зачем ты это сделала? — неустанно спрашивал он уже раз так в шестой. — Я тебя вылечу, но может остаться рубец… Так больно? Джинни, зачем?

— Чтобы стать похожей на тебя, — пришлось ответить мне, — теперь, когда я каждый раз буду смотреть на себя в зеркало, буду вспоминать тебя — большого сильного мальчика, который плакал из-за своего шрама, как маленькая девочка!

Лео ничего не ответил, только вздохнул и покраснел. Затем, словно у него замерзли руки, он стал тереть друг о друга свои широкие ладони, до тех пор, пока между ними не вспыхнул яркий неоновый свет.

— Закрой глаза! И не открывай до моей команды! — серьезно скомандовал он, словно опытный хирург перед операцией.

Я охотно повиновалась, чувствуя на своем лице мягкое тепло, словно дуновение легкого, но жаркого летнего ветерка.

— Только оставь мне шрам, Принцесса, — попросила я шепотом, — небольшой и слегка заметный. Пусть напоминает о тебе. А до ресторана с Костой ты мне его заштукатуришь пудрой, верно?

— Наверно… — неуверенно промямлил он.