— Ой ну все! Завтра найду где-нибудь! — пообещала я, как обещают тысячи других на моем месте, и решила перевести тему.

— Блины пеки уже давай! Нам же пора бежать на пары! — сообщила я, — точнее, тебе пора… Меня все равно не пустят! Не оплачено!

— Ещё рано, сейчас всего 4 часа утра, — ответил Лео, подходя к окну и отодвигая в сторону одну роскошную занавеску из бежевого бархата. Мгновенно комната наполнилась ярким молочным светом… огромной полной луны. Это ее холодные лучи, пробивающиеся сквозь шторы, я спутала с несмелыми солнечными.

Я мигом вспомнила от чего проснулась. Ну конечно же! Мой вечный ночной кошмар, где я падаю с крыши небоскреба на сонный мегаполис при свете кроваво-красной луны…

Окно в комнате Леона было просто роскошным — огромное и кристально-чистое, как в королевском дворце.

Ещё бы! Это был люксовый корпус для очень богатых студентов. Наверняка, у каждой комнаты, как у номера в отеле, были обслуживающие горничные и личные повара. У всех, кроме Леона, разумеется, который все делал сам.

Лёгкая стеклянная дверь вела на широкий балкон-террасу, уставленный цветами и окутанный зеленым плющом, словно в зимнем саду.

Недолго думая, я открыла дверь и выскочила на улицу босиком в одной футболке. Это была ошибка! Холодный ночной ветер и стучащие зубы тут же заставили меня повернуть обратно и упереться прямо в каменную грудь Леона. Он, смеясь, лишь покрепче запахнул полы своего махрового банного халата. На его ногах были мягкие тапочки в тон халата бежевого цвета с большими белыми помпонами.

— Сказочно! — прошептал он, глядя на огромный серебряный диск луны и совершенно не обращая внимания на мои проклятия касаемо холода.

Несмотря на ранний час, многие из окон светились ночниками и широкими экранами телевизоров. Одновременно из разных мест слышалась музыка, приглушённые разговоры, смех и звон бокалов. Несмотря на холод, вечеринка продолжалась. Элитный корпус «кристальных» студентов никогда не спал, греясь песнями и не только!

Я нырнула Леону под мышку, пытаясь протиснуться обратно в теплую комнату. Но вдруг заметила нечто такое, что заставило меня замереть на месте, затаив дыхание. В окне соседнего номера, прямо рядом с нами, едва заметно горел ночник, от которого по стенам прыгали длинные причудливые тени. Странно, очень странно… но судя по темному стройному длинноволосому силуэту, в комнате прямо рядом с окном сидела девушка. Она сжимала в правой руке какой-то длинный предмет, похожий на… обычный столовый нож. Медленно, но верно, она подносила его к своему лицу. Судя по неуверенной дрожащей тени, она метила оружием прямо в свою хрупкую шею.

Одна рама ее окна была слегка приоткрыта, от ветра колыхалась роскошная добротная штора темно-зеленого цвета.

Мне показалось, или одна из многочисленных влюбленных дур, отвергнутых Костой, сейчас в одиночестве пыталась покончить жизнь самоубийством? Неужели этот богатый избалованный мальчик того стоил?

Что же мне делать? Закричать? Бросить ей в окно чем-нибудь тяжёлым?

Один быстрый взгляд на полный серебряный диск луны — и ответ пришел сам собой. Я запрокинула свою неразумную голову назад и, как могла, громко и протяжно завыла. Голоса и смех, исправно доносившееся со всех сторон, тут же умолкли, даже музыка зазвучала чуть тише.

— Блин! Че это было? — раздался вопль снизу. — Кто там себе прищемил чего?

Но я не стала вслушиваться в ответы и ехидное хихиканье. Мне было абсолютно все равно, что побледневший Леон мигом подхватил меня на руки и, прижимая к себе, закрыл рот своей широкой ладонью.

— Джинни? Ты с ума сошла? Хочешь, чтобы они к нам пришли?

Я же все это время молча следила за темным силуэтом девушки в соседнем окне. От неожиданности и абсолютной глупости произошедшего она выронила свое оружие прямо на подоконник… где при свете луны я наконец-то разглядела ее «нож» — дорогую черную упаковку причудливой формы… от суперсовременной ультрастойкой туши.

Увидев меня, незнакомка резко захлопнула окно и, как могла быстро, плотно задвинула темно-зеленую штору.

Однако, на какое-то мгновение наши глаза встретились — мои голубые и ее — темно-карие, такие знакомые. В молочном свете луны мелькнули длинные, карамельного цвета, пряди волос. Тоже очень и очень знакомые, но только я вот никак не могла вспомнить, где же их видела. Но совсем не это оказалось самой главной неожиданностью! Девушка сидела у окна в одних джинсах… абсолютно без верха! В самое последнее мгновение, когда Леон, удрученный моим несносным поведением, быстро взял меня на руки, как избалованного ребенка и, положив себе на плечо, направился обратно в нашу комнату… именно в тот момент, когда испуганная незнакомка увидела во всей красе мою задницу в серых боксерах, я заметила ее изящную стройную шею. А точнее — большой старый ключ из латуни, потемневшей от времени. Громоздкий и почти черный, он очень сильно выделялся на ее нежной коже с аристократической бледностью. Но зачем она его с собой носит? Такой большой и тяжелый? Неужели, как талисман? Э, нет, вряд ли он ей понадобился ей «для красоты», скорее он открывает в замке какие-то тайные двери, ту самую спрятанную комнату, наполненную золотом пропавшего Графа Беджемонда.

В моей голове молнией промелькнуло дежавю, где-то уже я видела подобное сочетание — белая кожа и старинный потемневший ключ. Только вот я никак не могла припомнить, где и когда. Эх, как много бы изменилось, сколько жизней можно было бы спасти, если бы в тот момент я все-таки вспомнила. Стресс, недосыпание, волнение, легкое сотрясение мозга, недоедание сделали свое дело — все напрочь вылетело из моей гудящей головы.

Если бы я только была внимательнее, то непременно заметила бы и, конечно бы, узнала на соседнем балконе с противоположной стороны девушку в ковбойской шляпе, из-под которой выбивались густые огненно-рыжие пряди, и силуэт парня в черной кожаной куртке, чьи белые найки словно светились в ночи. Но увы, шуткой злодейки-судьбы, я даже не взглянула в их сторону.

— Парни, смотрите! Норгенштерн, наконец-то, девку себе привел! — прогорланил снизу чей-то хриплый бас. — Это надо сфоткать! Дай мобильник!

Леон со стоном выдохнул и быстрее, чем наш балкон оказался под обстрелом десятков любопытных глаз и камер, прошмыгнул обратно в комнату, держа меня на своем плече, словно дохлого барана.

Одной рукой он плотно задвинул тяжелые шторы и осторожно, но быстро усадил меня на свою огромную двуспальную кровать.

— А теперь марш спать! — скомандовал Лео деловитым тоном уставшей мамаши, и я вновь почувствовала себя непослушным ребенком. — Иначе завтра ты проспишь все пары!

— Что? Спать? С тобой? — в панике запротестовала я, вертясь из стороны в сторону на белой простыне, как рыба на сковородке. Одной рукой Лео прижимал меня к кровати, другой пытался накрыть одеялом. — Не хочу! Не буду! Ой, щекотно! Отвали!

— Да успокойся ты! Я не собираюсь с тобой спать! — заявил он, запеленав меня в одеяло, как новорожденного ребенка — я не могла пошевелить ни руками, ни ногами. — Я посплю вон там… в кресле!

— Эй, а ну развяжи меня быстро! — протестовала я запыхавшимся от усилий голосом.

Но в ответ он только захихикал, как девчонка. Пока я, наконец, не сообразила…

— Развяжи это проклятое одеяло! Я писать хочу! Иначе будешь спать в мокрой кровати… Вот! Хороший мальчик! Завтра я все равно не пойду в Академию, потому что мне тупо не в чем!

Короче, в эту лунную ночь мы совсем не спали, а сидели, склонившись над его компактным, легким и отчего-то ярко-розового цвета ноутбуком, мы выбирали новую одежду для меня любимой.

— Зачем ты это делаешь? — в третий раз спрашивала я, глядя, как он открывает сайты одних из самых дорогих магазинов нашего города.

— Ты спасла мне жизнь, — снова и снова напоминал он. — Если бы не твое плечо, то я сейчас здесь не сидел бы!

«Блин, вообще-то я просто поскользнулась», — хотела съязвить я, но вовремя остановилась, увидев, насколько серьезным стало «разбитое напополам» лицо Леона — и его идеальная накрашенная половина, и настоящая, изуродованная шрамом.