— Батю не трогай! — самодовольно улыбаясь, одернул меня Коста.

— Так же, как и множество других девчонок, я заприметила Константина Блэкстоуна еще на собрании первокурсников, — продолжала фантазировать я, чувствуя себя словно на школьной сцене во время представления на утреннике. — Он сидел на крутом байке…что-то вроде Хонды…

— Это Харлей Глайд! — возмутился Коста, довольный поводом лишний раз напомнить всем о своем дорогом спортивном мотоцикле.

Я закатила глаза и покачала головой, сделав значительную паузу, чтобы наши благодарные зрители немного успокоились.

— Коста…

— Константин! — снова поправил меня он.

— Хорошо, Константин! Я просто хотела сказать, что у тебя очень красивые глаза, редкий цвет — колдовской зеленый. Да и форму я такую, миндалевидную, прежде не встречала. Твоя густая челка цвета спелого каштана и ямочки на щеках не дают мне покоя. Утонула я в твоих глазах, красавчик. Заколдовал ты меня, парень…

В зале наступила тишина. Коста, не зная, как реагировать, тоже молчал. На его высоких острых скулах заиграл лёгкий румянец. Кажется, малый впервые слышал о себе такие слова. Неужели парням тоже нравятся комплименты? Что ж, тогда мне ничего не оставалось, как продолжать.

— А ты спортивный и в меру высокий! У тебя классный рост — удобно целоваться!

Коста хотел что-то съязвить, но отчего-то проглотил язык и молчал, пристально уставившись на меня колдовскими зелеными глазами, которые казались еще темнее и больше из-за длинных густых ресниц.

В реальность меня вернули резкие завистливые выкрики из зала.

— Ты ему не пара! Страшила страшная!

— Слезай оттуда, идиотка!

— Он никогда не будет твоим!

Кажется, кто-то уже вовсю начинал ревновать.

— Ну что ж, красавчик, я никого не удивлю, если скажу, что ты меня жёстко отшил. Прямо разбил мое сердечко вдребезги, — я громко всхлипнула в микрофон — вышло очень правдоподобно. Коста от удивления вскинул брови, по лицу поползла кривая усмешка. — Да-да, ты что забыл, как отшил меня в кафетерии? Сколько было шума! А я всего-то предложила тебе…

— Остаться с тобой в пустом классе после пар? — с едкой усмешкой выпалил Коста, многозначительно поднимая вверх правую бровь. — Типа мне больше нечем заняться, да? Да что бы ты знала, девки по трое вещаются мне на шею! Мы с Леоном заняты каждую ночь…

— Значит ты никогда и ни с кем не встречался?

Коста выхватил из моих рук микрофон и громко в него произнес:

— Нет, никогда! Я ни с кем никогда не встречался и не планирую! Мое сердце всегда принадлежало лишь мне! Девочки, кто этой ночью придет на вечеринку и попытается его отобрать? Руки выше!

Женская половина зала, вся, как по команде, задрала руки вверх. Как ни странно, но парень даже не смотрел на них — он прекрасно знал, что все они сегодня обязательно будут у него в своих самых новых, модных и коротких юбках.

— Так как же так вышло, что самого лучшего парня Академии любовь обошла стороной? — грустно спросила я толпу в микрофон, а затем обратилась к нему. — Неужели, это чувство никогда не согревало твое сердце? Ты не испытывал счастья при виде любимой улыбки? Не таял, утопая в ее глазах?

Коста закатил свои зелёные глаза к потолку.

— Какая, однако, странная штука, эта судьба. Она даёт самым красивым парням самые холодные сердца…

— Блин! Давай ближе к делу! — нетерпеливо проворчал Коста. — Проси прощения! Ты вылила на меня кофе!

— Ты разбил мне сердце! — всхлипнула я.

— Ты выбила мне зуб, идиотка!

— Человеческое сердце стоит полмиллиона долларов, а ты получил его бесплатно и разбил!

— Ой ну все! — Коста нетерпеливо сдул со лба несколько прядей челки. Его шея с небольшим, едва заметным кадыком, даже покраснела от напряжения, словно ее снова сжала татуировка в виде черного тернового венка. — Чего, раз ты с Экономического, то все можно, да?

Я глубоко вздохнула, а затем ещё раз и еще, чтобы успокоиться.

— Я, Антонина Эванс, искренне прошу прощения у Константина Блэкстоуна за то, что выплеснула на него кофе, а потом ещё и ударила по лицу в кафетерии.

Толпа в зале притихла, предвкушая кульминацию представления.

Коста хмыкнул, явно недовольный таким простым извинением. Ему хотелось причинить мне максимально сильную боль и, при этом, еще сильнее опозорить.

— Такое не прощают! За это я спускаю шкуру живьём! — прошипел он мне в лицо и тут же рявкнул, чтобы было всем слышно. — На колени!

— Эй, мы так не договаривались, — зашептала я одними губами, так, что меня мог слышать только Коста. — Я же при всех попросила прощения…

— Ты же хочешь, чтобы я тебя простил? Хочешь доучиться в Академии, да?

— Да-да! Но это же слишком…

— Я сказал, на колени! — твердо скомандовал Коста, он грубо схватил меня за плечи и, больно впившись пальцами, надавил, опуская меня вниз. Волей-неволей, мне пришлось встать сначала на одно колено, а затем и на другое.

— Ну что, доволен, красавчик? Теперь простишь меня? — невинно спросила я, строя наивные покорные глазки, но при этом кусая губу и стараясь изо всех сил не наброситься с кулаками и криками на этого мерзкого гада. Как таких уродов земля только носит!

— Смотри же, я стою перед тобой на коленях и при всех прошу прощения!

Коста закусил нижнюю губу, о чем-то серьезно задумавшись.

— Ну что ж, прекрасно! — наконец произнес он. Его глаза заметно потеплели и посветлели. Он переводил нахальный самодовольный взгляд с меня на толпу и обратно. — Все запомнили? И так будет с каждым, кто посмеет перейти мне дорогу! Кому не ясно?

В зале стояла абсолютная тишина, многие достали телефоны и снимали весь мой позор на камеры, ставили в статусы и отправляли в соцсети. Ты заплатишь за это, Коста! Дорого заплатишь! Внезапно я ощутила, что по моей правой щеке катится слеза, а холодный пот со лба вот-вот попадет в глаза.

— Константин! — раздался из зала голос, уже давно ставший знакомым. — Хватит! Отпусти ее!

— Лео-Лео! — покачал головой Коста, глядя на подошедшего к краю сцены Леона. — Ты только с виду грозный и сильный лев, а внутри — мягкий, как котенок! Что ж, если уж даже ты просишь меня остановиться, значит, пора ее простить… Не всех своих врагов я отправляю на тот свет! Да, пожалуй, я прощу ее…и сразу же после того, как она поцелует… мои кроссовки! Правый или левый — на выбор! Это оригинальные найки!

У меня не было слов. Он что, совсем с ума сошел? Совсем оборзел?!

— А затем куда тебя поцеловать? — процедила я сквозь зубы, потихоньку поднимаясь с колен, — в задницу, да?

Но Коста резко меня остановил, снова положив руки мне на плечи, чтобы не дать подняться с колен.

— Стой! Мы еще не закончили! — скомандовал он, словно я была его личным щенком и сейчас не хотела выполнять команду «сидеть». — Просто наклонись и сделай вид, что целуешь мой кроссовок! Давай, они белые и почти стерильные! И я тут же прощу твои выходки в кафетерии и даже, может быть, заплачу половину штрафа! Ведь это же так просто!

Его пальцы все сильнее сжимали мои плечи, теперь я не только не могла встать, но и пошевелиться от боли.

От отчаяния, чтобы он не увидел моих слез, я опустила глаза вниз, на его новенькие беленькие найки.

— Ну же, быстрее! — подбадривал меня Коста, — поверь, ничего круче ты не целовала в своей жизни! Одни только шнурки стоят дороже всего, что на тебе надето!

Я, стоя на коленях, потихоньку наклонялась к его кроссовкам, точнее — это он давил мне на плечи, а затем и вовсе взялся рукой за мою голову и пихнул ее вниз, словно глупого котенка к миске.

— Ниже! Ниже! Ниже! — скандировала проклятая толпа все громче и быстрее.

Наконец, когда моя голова уже оказалась на уровне его колен, я резко подняла глаза и последний раз внимательно посмотрела на этого ушлепка снизу вверх. Узкие черные джинсы, согласно моде, слегка затертые в нескольких местах. Широкий кожаный ремень с позолоченной пряжкой в виде дракона. Белая футболка с некрупными, но дорогими блестящими стразами. Стройная шея с невероятно реалистичной татуировкой в виде черного тернистого венка. Крепкая челюсть, острые скулы, ямочки от ехидной кривой усмешки на пухлых губах. Темно-зеленые, почти черные глаза под длинными густыми ресницами. Послушно лежащая красивыми волнами каштановая челка.