Несмотря на действие препарата, что-то во мне напряглось от ужаса.

— Отровилль? — удивился Сайлас. — Но ее разыскивают в Пустошах. Смотри… — звук мятой бумаги. — «Разыскивается женщина Десятка Лоу за кражу, попытку убийства, похищение ребенка».

Молони расхохотался.

— Что смешного, Дрю?

— Ее имя не Десятка.

В глазах плыло. Три Грача стояли между мной и дверью. Я рванула к выходу, пригибаясь, как учили, но мир раскачивался, как лодка в шторм. Кто-то схватил меня за плечо, я упала, перевернулась, ударила кого-то ботинком в живот. Но вот один удар пришелся мне в висок, второй в солнечное сплетение. Я упала на колени, и удары ногами посыпались со всех сторон.

«Нет!» — пыталась я закричать, но воздуха не хватало. Я подняла глаза на Молони. Он стоял надо мной.

— Она не Десятка. Ее зовут Жизнь.

«Жизнь».

Слово пульсировало в воздухе. Как пуля, которая остановилась в сантиметре от цели. Сквозь слезы я смотрела на Дрю. В этот момент я готова была отрезать ему язык, чтобы он прекратил говорить. И он это знал. И наслаждался.

— Кто она? — вопрошала Генерал. — Кто она, черт тебя дери?

Молони сел на корточки и взял меня за подбородок грязными пальцами.

— Она заключенная № 00942X. Жизнь В. П. Лоури. Пожизненное, без права на досрочное освобождение. — Я попыталась сбросить его руку, но Молони стиснул пальцы сильнее. — Сбежала с особо охраняемого тюремного модуля где-то восемнадцать месяцев назад. Убила нескольких охранников и пару соседей, прыгнула в эвакомодуль до того, как они успели до нее добраться. Должен признаться, дорогая, что это впечатляет. Пожалуй, в другой жизни, где мы принимали бы женщин, я бы взял тебя в команду.

Я плюнула в него, но он только улыбнулся и отер руку о мою куртку.

— Жизнь? — подал голос Сайлас. — Что она натворила?

— Шпионаж, предательство, убийство, что еще в голову приходит? Преданный агент Свободных Окраин, — Молони прищурил голубые глаза. — Проигравшим не платят, да?

Я почувствовала, как у меня дрожат губы от злости.

«Это была война. Мы выполняли свой долг».

Но потом меня накрыло болью. Ошеломляющим чувством вины, от которого я сходила с ума в своей камере.

— Не может быть, — растерянно отвечал Сайлас. — Они бы уже нашли ее.

Молони радостно хрюкнул:

— Начальство заявило, что она разбилась при посадке, — чтобы сохранить остатки репутации. Но высшие чины в курсе, и они очень хотят видеть ее у себя. Предлагают сто тысяч кредитов награды.

Наступила тишина.

— Тебе еще доказательства нужны? — Молони положил руку мне на шею. Я сопротивлялась, но меня держали три Грача, и ничто не помешало ему снять с меня шарф, прикрывающий шрам.

— Вот. В тюрьме строгого режима носят полный ошейник. Можно снять только хирургическим путем. Она сама себе горло вскрыла, похоже.

Слезы ненависти закапали у меня из глаз на пыльный пол. Я сжала кулаки. «Что вы понимаете».

В этот момент ветер, завывая, распахнул настежь дверь, с полок попадали пустые жестянки. Я почувствовала в воздухе странный вкус, металлический, похожий на запах крови. Они смотрели.

— Хватит, — посерьезнел Молони. — Погода меняется. Обеих в наручники, и полетели.

Липкие от машинного масла руки скрутили мне запястья за спиной.

— Не поеду я с вами, — запротестовала Генерал. — У нас же уговор.

— Уговор не работает, мэм, пока я не получу свои деньги. А учитывая, что ты сделала со связью здесь, придется воспользоваться нашим гостеприимством. Аякс, где тут ближайшая связь?

— Скорее всего, в Депо Двенадцать, — ответил один из Грачей. — Если повезет, мы можем и беглую там же сдать.

Молони хмыкнул:

— Отлично. Сайлас, ты тоже с нами, грязная ты крыса. Прокатишься, чтобы я был уверен, что ты не заложишь.

— Черт, Молони, я…

— Заткнись! Пошел в корабль.

Грачи подняли меня, потащили через разбитую лавку. Сквозь стук крови в висках я слышала голоса, я слышала, как они спускаются из межзвездных пространств вместе с ветром. «Грач, — шипели голоса, — Лонграйдер, Спиндиго, Хель».

Мурашки побежали у меня по коже. Свет за дверью стал тускло-желтым, время замедлилось, кожа мира будто расползалась на куски. Они были рядом.

— Грач, — прошептала я. — Лонграйдер, Спиндиго, Хель.

— Молони? — нерешительно спросил кто-то. Вопрос повис в воздухе. Ветер гулял по комнате, срывая со стен плакаты, Грачи хватались за оружие.

Они толпились вокруг меня, бесчисленные, безымянные, голодные. Они терзали мою жизнь, распускали ее на ниточки, искали самые лакомые возможности, которые белели, как кость в мясе.

Я убежала в пустыню со связанными руками. Меня подстрелили Грачи. Генерал убила меня сама. Сайлас попытался меня спасти и получил пулю в затылок.

Я увидела корабль, маслянисто-черного Грача, валящегося с небес на землю. Я увидела Молони, мертвого, с широко раскрытыми голубыми глазами, лежащего в пустыне, и песок лип к еще не засохшей крови на его лице.

И тогда я поняла. Они меня защитят. Они не дадут человеку вроде Дрю Молони отдать меня на расправу Согласию. Это будет стоить ему жизни.

Я улыбнулась. Дала пиратам отвести себя на корабль.

Через минуту они ушли.

Очнувшись, я услышала шум, ровное урчание. Я потянулась, подумав, что все еще на корабле Сайласа, что меня ждут на кухне яичница, кофейник и заливистый смех. Но перевернувшись на бок, почуяла только запах затхлого машинного масла и ощутила холодный металл под щекой. Открыла глаза.

Я лежала на голом полу в трюме, измазанном маслом, заваленном мотками проволоки и запасными частями. Когда я пошевелилась, боль пронзила плечи: руки связаны за спиной, а веревка продета сквозь кольцо в стене.

Это был корабль Молони, «Лонграйдер».

Название напомнило слова Авгура, а вместе с ними — образ главаря Грачей, лежащего без движения в пустыне. Вот путь, который выбрали они.

Я попыталась перекатиться на спину, и меня вырвало желчью и остатками успокоительного, которое Сайлас смешал с мескалем. Наконец, я смогла справиться со своим телом и села, опершись спиной о стену. Голова гудела.

Что будет делать Генерал теперь, когда знает обо мне правду?

«Часть правды».

Я закрыла глаза. Она была из Согласия и часть Согласия, до мозга костей. Неважно, что они пытались ее убить, она по-прежнему одна из них. По-прежнему верит в них. Даже если я выберусь живой из хватки Грачей, как они того хотят, даст ли она мне уйти?

— Десятка? — голос разнесся по темной комнате. В тусклом свете я рассмотрела потертую летную куртку Сайласа. Он подошел, сжимая в руках кружку. Осторожно, будто подходил к дикому животному.

— Ты… — он прочистил глотку, глядя на лужу на полу. — Смотрю, ты проснулась.

— Несмотря на твои старания.

Он опустился на колени. Но на безопасном расстоянии, что я не могла не подметить.

— Вот, — он протянул мне чашку. — Они едят. Не так много, просто растворимый супчик.

Я засмеялась, несмотря на пересохшее горло.

— Ты думаешь, я буду это пить?

— С ним все в порядке, — пробормотал Сайлас. Я не двинулась, и он отпил немного сам. — Видишь?

В горло словно насыпали пустынных колючек.

— Хорошо.

Он осторожно приблизился так, что мог держать чашку у моих губ. Суп был жиденький: несколько ложек какого-то порошка и древние, иссушенные в пыль овощи, все разбавлено кипяченой водой. Сколько лет назад эту морковь вырастили на гидропонических полях Проспера? Три года? Десять лет назад? Только жидкость коснулась губ, я почувствовала оживление во всем теле и с жадностью выпила все до дна. Сайлас старался не пролить ни капли.

Когда я закончила, он сел поудобнее, и мы долго смотрели друг на друга.

— Это правда? — спросил он наконец.

— Что именно?

— Что ты убивала людей.

Я вытерла губы о плечо. Трещина на нижней губе открылась заново, и я выругалась.