© Орлова Н., Саммер К., текст, 2023

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2023

Тори

– Ты опять опаздываешь, Тори, – поправляя круглые очки на переносице, сообщает Веня нравоучительным тоном, как будто я не в курсе. – Знаешь же, что Филатов нас не пустит, если заявимся после звонка.

– Успеем добежать, зануда! – Я посылаю другу самую ослепительную улыбку из своего арсенала и беру его под локоть. – Из общаги вышла вовремя, честное слово, но возле подъезда опять тот котенок черно-белый ошивался, пришлось забежать в магазин сосиску ему купить. Надеюсь, девочки пристроят его, такой он милый.

– Ну вот! Из-за паршивого кота мы с тобой заработаем прогул у самого сволочного препода в универе! Где справедливость в этом мире?

Веня демонстративно пучит глаза и тянет меня к центральному входу, но войти внутрь мы не успеваем. Дорогу нам преграждает буйная компашка во главе с Арсением Громовым. Сам он предпочитает, чтобы его величали Громом (даже в мыслях!), но в гробу я видала таких Зевсов. В моем представлении он типичный мажор в брендовых шмотках, повсюду гоняющий с толпой отмороженных придурков.

Мы вместе учимся на втором курсе, только я на педагогическом факультете, Веня изучает прикладную информатику, а мажоры – IT-технологии и гейм-дизайн. Понятия не имею за что, но они невзлюбили моего друга с первой недели сентября. Я пыталась выбить у Вени признание, в каком месте он умудрился перейти дорогу этой шайке, но тот молчит как партизан, из чего я делаю вывод, что там или что-то действительно серьезное, или какая-нибудь ерунда, в которой ему просто стыдно признаться.

– Так-так, и куда это несется парочка «Твикс»? – с издевкой тянет Быков, один из прихвостней Громова, амбал с плоским лицом, явно не обремененный интеллектом.

Мы с Веней синхронно делаем вид, что не заметили провокации, и пытаемся обойти парней справа, но те зеркалят наше движение и перекрывают нам путь в универ.

– Мы спешим на пару, – бросаю я недовольно и крепче стискиваю локоть Вени. – Простым смертным приходится учиться и закрывать сессию с помощью знаний, а не денег папочки.

– У-у-у, – раздается предупреждающий гул. – Ты, сука, на кого свой рот сейчас открыла?

Глаза плосколицего наливаются кровью, как у самого настоящего быка при виде размахивающего красной тряпкой тореадора.

– Не надо говорить с Тори в таком тоне! – вмешивается на свою голову Веня. – Зачем оскорблять девушку, только потому…

Закончить он не успевает. Быков хватает его за плечо и впечатывает в стену с такой силой, что с Вени слетают очки. А после на них, сминая оправу и стекла, наступает второй громовский дружок, Руслан Платонов. Раньше он мне казался самым адекватным из троицы, но в этом году как с цепи сорвался. Отрастил шевелюру, набил татуировку и, кажется, собирается побить рекорд Громова – пройтись вообще по всем девчонкам в универе. По крайней мере, со стороны это выглядит именно так.

– Ты! – задыхаюсь от возмущения и дергаюсь в сторону Быкова, чтобы прийти на помощь Вене, но на мое плечо тут же опускается горячая ладонь Громова.

– Не лезь, – говорит он так спокойно, словно не видит, как отморозок из своры его псов калечит моего друга.

Рассчитывая испепелить взглядом, я потрясенно смотрю на его загоревшую в Испании руку (ну а кто в универе не подписан на страницу Громова, где он светит полуголыми селфи?). Жаль, выходит не очень. Тогда я изо всех сил дергаю плечом и бросаюсь к Вене, на ходу подхватывая с земли вдребезги разбитые очки.

– Отвали! – рычу я на Платонова, когда тот пытается преградить мне путь.

– Ты посмотри, какая дерзкая! – Ехидно улыбнувшись, он качает головой и, пока я помогаю Вене сесть и собрать выпавшие из рюкзака конспекты, светит ямочками на щеках, которые с его паршивой натурой сочетаются плохо.

– Ты как? – спрашиваю я Веню.

– Жить буду, – храбрится он, но я чувствую, что Веня не меньше моего ошарашен подобной формой агрессии.

– И не стремно тебе прятаться за юбкой? – подает голос сам Громовержец, обращаясь к моему другу.

– Оставь его в покое, придурок! – бросаю я и бесстрашно смотрю ему прямо в лицо.

Наверное, сейчас я впервые осознаю, почему на него западают девчонки. Арсений Громов просто до тошноты идеальный. Он высокий, я бы даже сказала очень, явно на две головы выше меня, а я ведь тоже далеко не Дюймовочка. У него красивые рельефные плечи, широкая грудная клетка и большие кисти рук с длинными пальцами и аккуратно подстриженными ногтями – без шуток, у меня пунктик на эту тему, а его кисти выглядят так, словно парень в свободное время развлекается игрой на арфе. Ну то есть все очень красиво. Выгоревшие на солнце волосы зачесаны назад, верхние пуговицы льняной рубашки расстегнуты, с шеи свисает странный кулон, а на ногах вместо модных кед чертовы лоферы, будто он учится в Гарварде, а не в РУФИ, где ботаники вроде нас с Веней изучают физику и информатику. Если подумать, Громов напоминает мне типичного Кена – такой же смазливый и пустоголовый, как пластиковая кукла. За этой оберткой точно нет ни сердца, ни души. Так несправедливо, что подобному мерзкому типу достались такие идеальные руки!

– Что ты сказала? – Он демонстративно щурит глаза и кривит губы, за один миг превращаясь из милашки в хищного зверя. Еще и скалится – не зря он бессменный предводитель этих псов.

– Тебе голову мячиком отбили, что ты простых слов не понимаешь? – Ах да, забыла сказать, что Громов у нас – звезда баскетбола.

Он в два размашистых шага сокращает расстояние между нами и сжимает своей аристократичной клешней мои щеки.

– Я вот думаю, ты бессмертная, что ли?

– Это зе ты у нась Севс, я тут при сём? – выдавливаю сквозь губы, сложенные трубочкой.

Секунда, две, три немой перестрелки взглядами, а потом Громов отпускает меня и, согнувшись пополам, оглушает всю округу раскатистым хохотом.

– Ладно, ты смешная, живи пока, – заявляет он, не переставая широко улыбаться, и заглядывает мне через плечо: – А вот твой очкарик…

– Не трогай… – Мой голос срывается, так что приходится прочистить горло, чтобы снова звучать решительно и смело. – Его.

Телохранители на заднем плане дружно издают свистящие звуки. Для того чтобы генерировать полные предложения, у них, видимо, извилин не хватает в черепной коробке. Но мне пофиг, для меня они не более чем белый шум. Другое дело – сам Громов. Цепкий взгляд зеленых глаз отравляет, словно ядовитый плющ, но я, призвав на помощь все самообладание, стойко выдерживаю его и мысленно считаю до десяти.

Бровь парня изгибается домиком, правый уголок рта ползет вверх.

– А что мне за это будет? – звучит с издевкой и так приторно, что у меня сводит скулы.

– Судьба сжалится над тобой, и ты перестанешь быть таким придурком.

– Тебя давно не трахали или ты по жизни самодовольная сука? – не остается в долгу Громов.

– Тори, забей, я… – бормочет за спиной слепой, как крот, Веня. Без очков геройствовать ему не по зубам, поэтому я за него.

– Саня, Рус, нашему умнику пора искупаться в фонтане. Будет знать, как лезть к чужим девушкам с такой рожей.

Я будто в замедленной съемке вижу, как эти двое распрямляют плечи и сжимают кулаки, а в мыслях уже представляю Веню, который, как «Титаник», идет ко дну. Почему сразу ко дну? Да потому что мой друг никогда не умел плавать!

– Нет-нет, – срываюсь и подлетаю к Громову. Тех бизонов не остановить, поэтому я импровизирую. – Нет! – Я толкаю его в грудь, но он продолжает стоять на месте. От него приятно пахнет кофе и немного дорогим одеколоном, но в остальном он бесит меня от макушки до пят. – Говорю тебе в последний раз – не трогайте его! – И я очень хочу, чтобы мой голос звучал грозно и уверенно, но, по-моему, больше похоже на то, что я умоляю.