Когда тропы закончились, учитель – седой сгорбившийся старичок – повёл нас по бездорожью, вверх. Пришлось растянуться цепочкой, ступать за ним след в след. Мы с Ямосом оказались в хвосте.

– Слушай, Морт, – сказал он мне. – Я не знаю, что делать. Ну, ты понял. Насчёт Тавреси.

Нашёл, к кому обратиться.

– А какие варианты? – пожал я плечами.

– Да какие варианты… Ну, обычно продают. Или потом, когда родится р… Нет, я не могу этого даже произнести. В общем, то, что родится, отдают в приют.

– И всё?

– Ну… Нет. Можно оставить, но где они будут жить? Не в комнате же. А я просто не смогу семью содержать. Мне не на что!

– Слушай, ну ты же из какого-то там рода…

– А толку? Род небогатый. И мать – она меня просто убьёт. А потом сама всё решит. Так, как я сказал. Или просто из рода выгонит.

– Это с какого перепугу? – покосился я на него.

– Ну… Знаешь, если основываешь семью, то обязан обеспечить жильём, это вопрос дворянской чести.

– Сними чего-нибудь, это не так уж дорого. – Я вспомнил домик, в котором жила Талли.

– Не подходит, – поморщился Ямос. – Своё жильё нужно. Вот я и не знаю, как и что.

Я помолчал, пока взбирались на особо крутой склон. Ямос поглядывал на меня с необъяснимой надеждой.

– Тавреси-то что думает? – спросил я.

– Мы с ней не говорили.

– Ну так поговори. Для начала. До рабства она не была магом, точно?

– Не, – мотнул головой Ямос. – Простая, деревенская. Отец умер, мать там кое-как корячилась. Ну, она и влезла в ошейник, чтоб хоть как-то ей помочь. Помогла…

– Значит, в деревне у неё есть мать?

Ямос хмыкнул. Такая мысль ему в голову не приходила. Какое-никакое, а жильё в собственности у Тавреси быть может.

Разговор сам собой оборвался, когда преподаватель остановился на горном плато, продуваемом всеми ветрами. Послышались стоны – теперь даже меня пробрало до костей.

Авелла, шедшая в числе первых, вдруг что-то пробормотала, и ветер исчез. Стало даже тепло.

– Шалишь? – посмотрел на неё учитель.

Авелла в ответ невинно улыбнулась, и старичок растаял. Махнул рукой.

– Сегодня вы начнёте выполнять одну из основных работ, по итогам которой вас будут судить в конце пятого курса.

Учитель указал вниз. Я протолкался поближе к нему и увидел раздаточный материал для урока. На камне лежали саженцы деревьев.

– Магия Земли многогранна. И хотя вы поступили в военную академию, ваше обучение не ограничится только боевой магией. Вы должны уметь пестовать жизнь. В мирное время для большинства из вас это станет основной работой, я полагаю.

– Мы должны посадить деревья? – спросила Авелла. – Но тут же сплошной камень! И вообще, сейчас осень.

Старик-учитель улыбнулся в ответ на её слова.

– Природа живёт по своим законам. Но если бы людей это устраивало, в мире не появились бы маги. Маг подчиняет природу своей воле. Госпожа Авелла только что показала нам, как маг Воздуха может запретить ветру дуть. Маг Земли должен уметь всколосить пшеничное поле даже суровой зимой. Но мы начнём с деревьев. Разбирайте саженцы.

Мне досталось самое тонюсенькое деревце с вялыми корешками и скукожившимися листьями. Четверть дилса бы не дал за то, что оно приживётся хотя бы в самой плодородной почве. Может, оно уже мертво?

Но я послушно заклинанием выкопал в камне ямку. Наделал трещин, чтобы циркулировал воздух, и одновременно со всеми присыпал корни каменной крошкой.

– Вы можете приходить сюда каждый день, – сказал учитель, когда все поднялись с колен и отступили от миниатюрной рощицы. – Можете не приходить никогда. Но ваше дерево – это вы. И в конце каждого курса я не буду смотреть на вас – я буду смотреть на ваше дерево. От него будет зависеть ваша оценка.

Я смерил взглядом чахлый росточек, которому предстоит здесь умереть. Это – я…

– У меня ещё нет ветки земледелия, – пожаловалась полная девушка. – Ранг медленно растёт.

– Ага, у меня тоже, – подключился Ямос.

У него с рангом была настоящая беда. По-хорошему, он вообще не должен был поступить из-за слабого магического дара. Но я ему помог, и теперь Ямос барахтался.

– У вас есть магический дар, – возразил учитель. – Положите руки на камень. Попросите его стать мягче. Попросите его сберечь ваше деревце. Если вы действительно захотите – камень отзовётся. А теперь, госпожа Авелла, снимите ваше заклинание.

Авелла послушно махнула рукой, и на нас вновь обрушился ветер. Саженцы гнулись, трепетали листы…

Обычно после занятий я шёл тренироваться в битве на мечах, но в этот раз Лореотис проигнорил меня так, что я его даже не нашёл. Все встречные братья по ордену хранили партизанское молчание.

Я отважился войти в посёлок рыцарей, постучать Лореотису в дом, но не успел. Возле самого посёлка обнаружился каменный столб с каменной же табличкой – в местном стиле «делай из камня всё». Остановившись возле, я прочитал:

Турнир для самых отважных!

Вступительный взнос – сотня солсов. Трое победителей делят казну.

Первый день – бой всех против всех

Второй день – выстоявшие двенадцать бьются один на один

Третий день – шестеро победителей сражаются один на один

Запись у главы Ордена.

Если у вас есть семья, или близкие люди, которых вы не хотите оставить навеки – этот турнир не для вас.

Медленно, нерешительно я улыбнулся, заставляя своё сердце трепетать от радости, а не от страха. Что ж, Лореотис. Ты не хочешь меня обучать? Я получу уроки в другом месте!

***

– Мортегар, нет!

Я упрямо шагал к зданию, в котором располагалась рыцарская администрация (ну, или как там её?), а Авелла ехала у меня на спине, обхватив руками и ногами. Вообще-то она хотела меня повалить, но не хватило веса. Спрыгивать не стала, да я и не возражал: мне было смешно. Встречным студентам – тоже. Про то, что о нас поползут ненужные слухи, Авелла, похоже, не думала. Она была настолько серьёзна, насколько вообще может быть серьёзен маг Воздуха.

– Зря я тебе рассказал…

– Ты не пойдёшь на этот турнир! Это не игра, там убить могут! Особенно в первый день – это просто кровавая свалка!

– Если меня убьют в этой свалке – туда мне и дорога.

– Мортегар, я скажу, что ты меня изнасиловал!

Эхо несколько раз повторило последний слог. Я замер. Повернул голову, пытаясь заглянуть Авелле в лицо.

– Чего?

– И тебя выгонят из рыцарей за бесчестный поступок! – воодушевлённо развернула она мысль. – А потом тебя будет судить клан, и… И тебе придётся на мне жениться, вот.

– И Тарлинис согласится выдать дочь за безродного, который её, к тому же, изнасиловал?

– Ну… – смешалась Авелла. – Нет… Он наверняка будет настаивать на казни.

– Едем дальше?

– Получается, едем, – расстроилась Авелла.

И мы «поехали».

Шатающиеся по «администрации» рыцари встретили нас дружным гоготом. Авелла не сдавалась.

Здание было мне, в общих чертах, знакомо – это здесь мы с Мелаиримом и Талли несли пургу про сапоги с рунами. Кабинет Кевиотеса я нашёл без труда. Положил руку на стену, вызвав чёрную печать. Почти сразу на стене появилась руна, и образовался проход.

Сидящий за столом Кевиотес с мрачным видом заполнял какие-то бумаги. Он был без доспеха, в простой одежде и явно был крайне недоволен тем, что тратит время на какую-то совершенно не рыцарскую работу.

– И что это за хрень о двух головах? – проворчал он, подняв взгляд.

Теперь Авелла спрыгнула, встала со мной рядом и отвесила рыцарю поклон.

– Прошу прощения за неподобающее поведение, сэр Кевиотес. Я пришла, чтобы сказать, что вы должны запретить сэру Мортегару участие в турнире.

– Позволь узнать, кто ты такая, чтобы отдавать мне распоряжения?

Голос Кевиотеса был спокойным, однако Авелла растерялась.

– Орден решает свои вопросы самостоятельно, даже глава клана может лишь высказать настойчивое пожелание, – объяснил свою позицию Кевиотес и перевёл взгляд на меня. – Турнир?