Не зазорно ли мне, по факту разменявшему седьмой десяток, вязаться с ребятнёй? Должен быть умнее и вразумить подрастающего гопника словом? Увы, педагог из меня, как из свиньи балерина. Зато я знаю одно — сколько не говори и не убеждай, через боль доходит куда лучше. В следующий раз прежде чем взяться за нож, он трижды подумает, а стоит ли оно того. Проверено. В том числе и на себе.

— Пошли братцы, — поднявшись, обратился я к своим товарищам.

Четверо мальчишек подались гурьбой за мной. Я с ними уже второй год общаюсь накоротке. Поначалу-то всё больше сам по себе. Но чем старше, тем не безопаснее становились для меня улицы славного города Воронежа, где и находилась школа-пансион, в которой я проходил обучение. Сидеть за стенами учебного заведения, выходя из него только организованными группами, в сопровождении воспитателя, мне откровенно претило. Вот и прибился к группе пацанов беспризорников, так оно всяко безопасней, да и веселее, чего уж там. Ага, детство в заднице заиграло.

Близко и этих не подпускал, но при случае мог рассчитывать на их поддержку и помощь. В ответ, я оставлял ватаге часть заработанного мною, а ещё взялся обучать их рукопашке. Не сказать, что я в прошлом был знатным бойцом, но тут известные мне приёмы стали едва ли не откровением. Ну и сам я, благодаря абсолютной памяти очень быстро усваивал новые ухватки. Отчего биты бывали не только мои сверстники, но один на один порой доставалось и старшакам.

Двенадцать лет пролетели довольно быстро и выдались они вполне себе насыщенными. Я буквально наслаждался тем, чего в прежней своей жизни был лишён. Нормальная семья, а ни какое-то там недоразумение. Не буду описывать всего того, что творилось у меня на душе и как из натурального волчонка, я превратился в любящего сына и брата. Сам в шоке, потому как всегда полагал, что подобное просто невозможно.

Скажу одно, при мысли о близких у меня теперь тепло по сердцу разливается. Ну и такой момент, что сегодня я готов за свою семью порвать любого голыми руками, как тузик грелку. И это при том, что по факту мы ведь не родные. Не прошли эти годы даром, что тут ещё сказать.

В отличии от героев книжек прогрессор из меня не получился. И вовсе не от того, что я плохо учился в школе. Даже в этом случае мне было что привнести в этот мир. Всё дело в возрасте, так как мальца слушать никто не станет. Ну и такой момент, что у меня и самого-то особого желания нет.

Только тут я узнал, что значит фраза «беззаботное детство», и наслаждался этим в полной мере. Рыбалка на зорьке, пикник с семьёй, детские праздники, поездка в гости в соседние имения, приём гостей у себя, игры с соседской ребятнёй или забавы с крепостной детворой. Да, суммарно я уже разменял седьмой десяток, но тысячу раз права поговорка которая гласит, что дети в нас не умирают никогда. Есть возможность, я и веду себя как сорванец.

Кстати, за неуёмный нрав меня систематически секут розгами, но я не в обиде. За дело наказывают, чего уж там. Хотя конечно Макаренко в гробу переворачивается от подобных методов воспитания. В прошлой жизни мой обидчик непременно поплатился бы. Здесь же я безропотно принимал наказание, пусть и не всегда полагал себя виноватым. Ну вот не было во мне обиды на родителей, хоть тресни.

Опять же, как злиться, если после экзекуции, матушка самолично накладывает мазь, чтобы облегчить мои страдания. Могла бы конечно и Силу использовать, одарённая она пятого ранга или погулять вышла. Конечно не лекарь, но уж базовыми-то плетениями всяко разно владеет, а для отметин от розог этого более чем достаточно. Но нет. С одной стороны, сердце болит, с другой понимает, что для меня это наука на будущее.

Откуда ей знать, что меня уже не переделать. Хотя-а-а-а, ерунда всё это. Любой может измениться и я яркий тому пример. Порой, меня секут, а я скрипя зубами представляю, как сразу после этого ко мне подбегут старшие сестрёнки и станут щебетать сочувствуя и подбадривая. Стараясь держаться солидно подойдёт брат, покровительственно похлопает по плечу, мол держись, воином станешь.

Ещё как стану, и вовсе не от того, что мы являемся воинским сословием. В зависимости от стихии дара и служба царская определяется. Батюшка земельник, ветвь не боевая, поэтому он отслужил шесть лет чиновником в Берг-коллегии, и теперь занимается поместьем. Но в той или иной мере воинскую науку познают все, и сегодня отец значится в резерве Воронежского посадского полка. На строевую службу их не призывают, они несут только седёночную, раз в год собираясь на учения, да согласно графика участвуют в патрулировании дорог.

Вот матушка совсем другое дело. Она у меня огневик, окончила Курский кадетский корпус, отслужила положенные три года в императорской армии и ушла в посадское войско. Год строевой службы на границе с Диким полем, затем два года сидёночной, когда она пребывает в резерве.

Но со мной уже всё предопределено, К какой бы стихии я не выказал предрасположенность, служить мне в гвардейском Измайловском полку одарённых. Таких как я туда записывают сразу после инициации, и хочешь не хочешь, а шесть лет Родине отдай.

Непонятно? Вот и я поначалу не понял, что попал в слой где существует самая настоящая магия. Любой имеющий дар, даже самый слабенький является дворянином. Случаются одарённые и среди черни, порой их отмечает Сила, но куда чаще это прижитые от благородных.

В первом случае нередко это достаточно сильные одарённые. Во втором непременно слабенькие, настолько, что им прямая дорога в гвардию его императорского величества. Вообще-то все офицеры непременно одарённые и только в Измайловском полку ими являются даже рядовые. Вот только особой силой дара никто из них похвастать не может.

К слову, с этой Силой всё не слава богу. Первый ребёнок в дворянской семье всегда самый одарённый, и именно он имеет большие шансы обойти своих родителей по силе дара. Второй зачастую слабее и шансы превзойти родителей уже малы. Третий никогда не станет сильнее их и до крайности редко бывает слабее. А вот четвёртый…

Меня, в смысле реципиента, зачали совершенно случайно. Вроде и береглись, но вот не доглядели. Таких как я называют поскрёбышами, младшие и слабые дети, и в плане одарённости мы порой даже ниже прижитых от черни. Мои дела тем хуже, что сила дара родителей ниже среднего…

— Ваша доля братцы, — я достал из кармана четыре монеты по пять копеек, и раздал ватажникам.

Хорошие деньги, между прочим. Дневной заработок взрослого мужчины горожанина составляет порядка трёх копеек, курица стоит копейку. За полкопейки можно купить кусок пирога с зайчатиной или крольчатиной, которым весь день сыт будешь.

Я всегда отдавал от четверти до половины добытого с их помощью. Всё по честному.

— В школу побежишь? — поинтересовался Береста, вожак нашей ватаги.

— Не. Погуляю ещё. Всё одно сечь будут.

— Так давай с нами. Прикупим харч и на пустырь, тренироваться.

Ребята вошли в раж. Поначалу-то скептически относились к моим приёмчикам, пусть и видели как я валяю старшаков. Но заниматься всё же занимались. А потом случилась драка, где мы лихо намяли бока шестерым мальцам, которым не понравилась, ватажка мальчишек бродящая по их улице. После этого от тренировок их стало не оторвать. Ну чисто фанаты.

— Не хочу сегодня, — тряхнул я головой.

Ну вот нет желания исходить потом на тренировке. Тем паче, что в отличии от ватажников, мне так много заниматься не надо. Спасибо абсолютной памяти. Силовой подготовкой и растяжкой я не пренебрегаю, но занимаюсь с утра, в школьном гимнастическом зале.

— Ну как знаешь. А мы пойдём потренируемся малость. Айда браты, — подытожил Береста, увлекая ребят с собой.

Я постоял какое-то время, провожая их взглядом, а потом решительно зашагал в сторону трактира. В этом заведении практически на окраине Воронежа я был завсегдатаем. Не сказать, что хозяину заведения это нравилось, а ну как кто обидит барчука, после беды не оберёшься. Но и выставить меня за дверь он не мог, не того полёта птица.