Внезапно ветер изменился и стал дуть в другую сторону. Пес мгновенно превратился в статую, его глаза опять стали напоминать бездонные провалы. Он слегка повернул голову вправо, как бы показывая Альвину, откуда ждать нападения. Мальчик впился взглядом в кромешную тьму. Впереди были видны густые заросли шиповника, и что-либо разглядеть в них было невозможно. Он попытался потянуться к силе – внутри лишь звенела пустота. Лоб путешественника покрылся потом.
Повозка медленно скрипела колесами, но уверенно приближалась к кустам. Оставалось примерно двадцать метров. Альвину пришлось медленно закрыть глаза, хотя делать этого ему очень не хотелось, и несколько раз глубоко вздохнуть. Он чувствовал темную силу, но ее было очень мало. Складывалось впечатление, что ему перерезали канал, через который она раньше вливалась в него широким потоком. Теперь он не знал, что делать. Стал суматошно вертеть головой из стороны в сторону, пытаясь найти хоть что-то, чем он мог бы защититься. Взгляд упал на Шеву, тот застыл неподвижной статуей в невозмутимом спокойствии. Альвин несколько раз глубоко вздохнул и положил на холку Шеву свою левую руку. Почувствовав небольшой толчок силы, начал неуклюже пытаться собрать второй рукой оставшиеся крохи, кое-как сформировал в сознании небольшой круглый шар черного цвета диаметром в полсантиметра. Он был готов в любой момент пустить его в действие.
До кустов шиповника оставалось несколько метров, когда на дорогу с шумом выскочили три едва различимые фигуры. В сумерках Альвин с трудом разглядел у них в руках наспех выломанные деревянные оглобли. Даже не пытаясь прицелиться, он наотмашь махнул правой рукой – темный шар сорвался с пальцев и впился в голову самому крайнему бандиту. Тот, хрюкнув, мешком повалился на землю. В тот же момент юноша перепрыгнул через сиденье и оказался за повозкой, вновь пытаясь наскрести хоть каплю силы и сформировать что-то, что могло бы его защитить.
Двое оставшихся заключенных (а это были именно те же бандиты), кажется, не заметили, как умер их товарищ. Они стали огибать повозку, чтобы достать Альвина. В этой суматохе у него не было времени следить за Шеву. Казалось, он сидел слева от него. Бандиты окружили повозку, оказавшись по обе стороны от мальчика. Один из них занес над его головой здоровенную дубину, но Альвин успел сформировать еще один шар диаметром около миллиметра, который в тот же момент сорвался с руки и ударил нападавшего в область груди, пробив ее навылет. Нападавший с глухим стоном упал на землю.
Все это заняло долю секунды. Альвин уже поворачивался всем телом, чтобы попытаться достойно встретить последнего бандита, но вдруг возле головы противника возник Шеву. Он словно материализовался из воздуха и мертвой хваткой вцепился в шею разбойника. Тот дико закричал, упал на землю, пытаясь оторвать собаку от себя, но под зубами у Шеву что-то хрустнуло – и человек затих.
Альвин не мог двинуться с места, его трясло от пережитого. Это оказались те самые бандиты. Он не мог взять в толк, почему они снова попытались напасть на него, затем догадался, что всему виной была темнота. Бандиты не смогли толком разглядеть, на кого именно нападают, и поплатились за это. Альвин ни капли не чувствовал себя виноватым, это была лишь самооборона. Притрагиваться к телам у него не было никакого желания. Не захотел даже просто оттащить их за кусты, чтобы они не валялись на дороге.
– Веселенький сегодня денек, да, Шеву? – только и смог с трудом пролепетать юноша. Внутри была пустота, его словно выпотрошили. Те крохи силы, которые удалось собрать, дались ему большой ценой. Он с трудом мог поднять руку, слабость была во всем теле, мышцы ныли от боли. Теневой пес лишь невозмутимо облизывал окровавленную пасть.
Они снова уселись на повозку и двинулись в путь. В голове у Альвина вертелась разная чушь, мысли были сумбурными и малоприятными, ему хотелось быстрей добраться до поместья и встретиться с Найей. Возможно, она сможет все объяснить и успокоить его.
С таким настроением он лег на дно повозки в обнимку с верным Шеву, где его настиг беспокойный сон, полный кошмаров.
ТЕНИ
Альвину снилось, что он сидит на огромном черном троне, украшенном различными рунами. Трон стоял на возвышении и, казалось, был высечен из камня. В своем теле он чувствовал силу, темную и беспощадную. Рядом, справа от трона, сидел огромный пес агатового цвета с острой мордой. Была видна только его спина, хвост слегка шевелился из стороны в сторону. Самого себя юноша не видел, он смотрел на мир под непонятным углом и своего тела рассмотреть не мог. Неожиданно чуть ниже по скале стали подниматься размытые тени, их было очень много. Когда они приблизились, он смог различить людей, гномов, орков, гоблинов и представителей других рас, населявших мир. В руках они несли тускло светящиеся фонари. В сознании Альвина звучал многоголосый разноязыкий хор голосов. Он внимательно прислушивался к голосам, но различить мог лишь одно слово, которое они повторяли все громче и настойчивее:
– Спаси! Спаси! Спаси нас!
Альвин вздрогнул во сне и проснулся в поту. В ушах все еще звенел этот хор. Сон казался наваждением, значение которого он не мог растолковать.
Только оглядевшись, он понял, что они уже приехали в поместье. Стояла глубокая ночь, тучи разошлись, и звезды глянули из своей бездны острым и колючим светом.
Голова у Альвина просто раскалывалась. Шеву несколько раз зевнул во весь рот, у юноши же сна не было ни в одном глазу. Он подумало Найе, и ему захотелось пойти в лес к озеру, спокойно посидеть, всматриваясь в ровную гладь воды. Но тут он вспомнил, что Найя обещала сама его найти, когда он ей будет нужен.
Чувство одиночества стало просто невыносимым, хотелось внимания хоть с чьей-нибудь стороны. Но кругом стояла ночь, и никому не было дела до его страхов. Тяжело вздохнув, он взглянул на Шеву, который не отрывал от хозяина своих бездонных глаз. Грудь Альвина наполнилась теплом. Юноша подумал, что, кроме Шеву, ему в принципе никто не нужен. У него есть друг на долгие годы, не способный обидеть и предать, готовый прийти на помощь в нужный момент. Альвин широко улыбнулся, подхватил Шеву на руки, кружась по темному двору и не находя слов. Просто сильно прижимал пса к себе, тот лишь слегка рыкнул и попытался лизнуть его в ухо.
– Ну все, все, хватит, – запыхавшись, прошептал Альвин и опустил пса на землю, – нам пора отдыхать, пошли наверх.
Шеву с готовностью забегал вокруг него, и крадущейся походкой они направились в комнату мальчика.
Всю ночь Альвин не мог заснуть, так и провалялся в раздумьях до самого утра. Как только первые лучи солнца проникли в комнату, Шеву тут же уткнулся ему холодным носом в лицо. Альвин подергал друга за нос, посмеявшись тому, как Шеву яростно отфыркивается, и, потянувшись, встал с кровати.
На шкафчике стоял кожаный мешочек, почти под завязку заполненный монетами, его необходимо было отдать дяде Эдгару, но чуть позже, чтобы дядя не заподозрил, что он вернулся поздней ночью. Пришлось заняться уборкой комнаты, в которой царил беспорядок. Ох и влетело бы ему от дядюшки, если бы тот вошел и увидел, какой тут стоит кавардак. Прибрал все разбросанные вещи, поставил на полки книги, застелил постель, подмел пол. Спешить было некуда, так что сделал все основательно, а не на скорую руку, как это бывало обычно.
Прошло уже больше часа, он разогнул уставшую спину и вытер проступивший пот. В комнате стало светлее. В животе громко заурчало, Шеву тоже жалостливо смотрел ему в глаза.
– Согласен, пора нам уже позавтракать, – ответил Альвин на невысказанную просьбу пса.
Аккуратно спустившись во двор, они привычной дорогой направились на кухню, где их сытно накормила Марта, не задав ни одного вопроса. Набив свои животы, друзья поднялись обратно в комнату, Альвин взял кошелек и направился к дяде. Тот встретил его в своей обычной раздраженной манере.
– И когда же ты вернулся? – неприятным голосом спросил он.