Когда в круге остались два священника и умирающий Синил, епископ и Йорам служили над Синилом последний обряд. Алистер и Синил говорили недолго, и Алистер приказал Йораму прорубить в круге ворота, а потом круг исчез, и он понял, что Синил мертв.

Эта последняя часть была какой-то странной, словно в дымке. У Тависа появилось чувство, что не хватало чего-то очень существенного. Он вышел из сознания Риса и покачал головой, встревоженный и испуганный странностью того, что ему удалось узнать. Все это было волшебством и все-таки…

– Что это было, Тавис? – прошептал Джаван. Тавису пришлось прочистить горло, прежде чем он вымолвил только одно слово.

– Магия.

– Магия? – воскликнул принц. – Что ты имеешь в виду?

– – Я имею в виду, – произнес Тавис, глубоко и осторожно вдыхая, – что те, кого мы подозревали, – Рис, Эвайн, Йорам и епископ Алистер – вместе с твоим отцом совершили магический ритуал в ночь его смерти. – Он снова глубоко вдохнул. – В этом участвовали вы все: ты, Элрой и Рис Майкл. Поэтому вам и дали наркотики, чтобы вы стали более восприимчивыми и забыли об этом до тех пор, пока не придет время,

Джаван с шумом проглотил слюну и еще более испуганно взглянул на Тависа.

– Время для чего?

Вздохнув, Тавис пожал плечами.

– Не могу сказать тебе этого. Даже в его памяти я не сумел отыскать значения всего совершенного с вами. Другие проделывали это, Рис находился вне магического круга, присматривая за тобой и твоими братьями. – Он посмотрел на спокойное, неподвижное лицо Риса, чье сознание пребывало во сне под действием наркотиков, и снова покачал головой. – К сожалению, что-то не верится, чтобы нам удалось узнать у него дополнительные подробности.

– А почему нет? Ты не можешь проникнуть глубже?

– Только с риском для нас обоих. Читать воспоминания – это одно, а искать ответы, принципы, идеи – совсем другое. Ты же говорил, что не хочешь, чтобы зло, причиненное ему, было необратимо.

– Нет, не хочу. Но как мы узнаем, что случилось со мной, если он не может или не хочет сказать этого? – раздраженно спросил Джаван.

Тавис задумчиво потер подбородок покалеченной рукой.

– Возможно, воспоминания Риса не так уж важны, – ответил он. – Разве ты не видишь? Я прочитал его воспоминания, но ты один из тех, с кем это случилось. Он находился вне круга и был занят другими вещами. Он не видел подробностей, и от него нельзя узнать о них.

– Но, Тавис, я не могу вспомнить…

– Теперь нет, – ответил Тавис. – Но, может быть, сейчас я догадываюсь, как помочь вспомнить. Кто лучше тебя самого знает, что произошло.

Джаван уставился на Целителя, потом выбрался из кресла и схватил Тависа за руку.

– Когда, Тавис? Когда мы сможем сделать это? Сейчас?

– Нет, позже. Через несколько дней, когда наркотики выйдут из твоего организма.

– Но с Рисом наркотики помогли тебе, – пробормотал Джаван, снова опускаясь на край кресла, и надул губы. – Я не понимаю.

– Для этого нужны твои осознанные усилия и контроль. Я обеспечу поддержку тебе, когда придет время, но это совсем другая работа. А теперь посиди спокойно. Я хочу проверить еще кое-что, прежде чем его защиты снова поднимутся.

Снова погружаясь в мозг Риса, Тавис обратился к его воспоминаниям о Дэвине Мак-Рори, который приходился Рису племянником со стороны жены, и выяснил, что Рису было известно о смене ролей Дэвина. Однако, как Тавис ни старался, он не узнал, кто еще участвовал в этом.

Зато именно Рис сделал Дэвина не похожим на дерини! Рис нашел способ блокировать деринийские способности в любом дерини!

Тавис выяснил все о многочисленных попытках обучить этому других и столь же многочисленных неудачах, а потом… Ухватил неуловимый ключ!

Он вышел из контакта и опробовал находку, подбирая необходимое усилие. Он обнаружил нужный рычажок у себя в мозгу и, еще не коснувшись его, понял: он может повторить то, что умел только Рис.

Но еще важнее была причина, по которой Рис хотел обучить других своей способности. Он узнал о Реване, живущем с виллимитами в ожидании Целителя, который сможет осуществить план Риса и.., каких-то других, неясных; план, возникший после смерти Синила: спрятать хотя бы часть расы дерини от преследований, начавшихся разгромом деринийских религиозных Орденов. Тавис сам дал знать об этом Рису. Епископ Алистер, Йорам и Джебедия должны были передать остальным. Только ни Рис, ни Тавис еще не знали, успела ли кому-то помочь эта горькая весть.

Оставалось еще много, так много…

В конце концов Тавис окончательно покинул сознание Риса, оставив его во власти сна. Открыв глаза, он увидел Джавана, стоящего босиком возле него. Касаясь его руки, мальчик своими серыми глазами с тревогой вглядывался в лицо своего друга.

Руки Тависа в изнеможении опустились. На вопрос Джавана он толком не смог ответить, а только заверил, что все удалось, и велел мальчику ложиться спать, оставив объяснения на утро.

А сам провел ночь в кресле рядом с Рисом и наблюдал за Целителем.

Рождественский день года 917 начался серым и холодным рассветом. Легкий снег кружился над Гвинеддской равниной. Стоя у окна своей комнаты, Камбер смотрел на светлеющий горизонт и думал о своей дочери, совершавшей свой путь среди снегов к монастырю святой Марии в горах и к безопасности.

Сознание того, что Энсель и Кверон могли в случае нужды защитить ее и оказать медицинскую помощь, его успокаивало. Но он не завидовал ее зимнему пути, отягченному ее беременностью и снежными бурями, которые вот-вот должны были начаться. Если бы она могла родить прежде, чем обстоятельства заставят ее бежать. Если бы бегство можно было отложить до весны.

Если бы только, если бы только… Он снова играл в эту старую игру. Если бы только Синил жил дольше; если бы только король выбрал менее алчных и тупых регентов для своих несовершеннолетних сыновей; если бы только регенты обнаружили больше понимания и терпимости.

Но он этого не сделал, и они не сделали. И теперь Камбер и его сподвижники вынуждены были выделывать сумасшедшие па в жутком танце, зная заранее о неизбежности столкновения (оно неотвратимо, как очередной вдох) и конечном триумфе регентов. Правители действуют от имени законной власти, в борьбе против дерини им повинуются огромные силы. Трагическая судьба аббатства святого Неота и двух крепостей – это начало? Только Богу и регентам известен ответ. А вдруг он ошибается, считая, что про монастырь святой Марии все забыли, и с ним случится то же самое, что и с аббатством святого Неота? Может, Камбер послал свою дочь и внуков на смерть?

Размышляя об этом, он смотрел сквозь замерзшее окно на Валорет. Несмотря на ранний час, на соборной площади стояла внушительная толпа. Людские ручейки втекали под своды храма. Следы множества ног пятнали снег, превращали его в грязь. Гвардейцы архиепископа, возглавляемые теперь Джебедия, заняли места у входа в резиденцию, и по обе стороны дороги от главных ворот до собора. Где-то там был и новый начальник стражи. Йорам тоже проверял охрану собора, он занялся этим, как только вернулся из Шиила.

Рис еще не вернулся, хотя Камбер и Йорам ждали его к заутрене. Камбер заставил себя вздремнуть в последние предрассветные часы, деринийской тренировкой восполнил то, чего не принес короткий сон, и все же не обрел хорошего самочувствия. Он ждал, что Рис пошлет хотя бы весточку, если сказал, что не следует его ждать. Неужели Джаван был так болен? А ведь он наследник престола.

Качая головой, Камбер отвернулся от окна, причиной опоздания Риса могли быть и враждебные происки и его захват. До полуденной мессы у архиепископа не было официальных обязанностей – Роберт Орисс и Дермот О'Бейрн предложили провести две первых службы, как это сделал Найэллан в полночь, – но он не решился начать розыски. Апартаменты наследника престола недоступны для деринийского епископа, который занял место, предназначенное Хуберту.