А там, в ризнице святого Неота, старый и слабый деринийский аббат готовился предстать перед солдатами, убивавшими его учеников и братьев. Соединяя руки и мозг с Целителем Кенриком, Эмрис оградился прочными защитами, препятствуя тем, кто сейчас крался вдоль нефа. Он чувствовал, как братья спешат мимо, чтобы затем исчезнуть в Портале по двое, по трое сразу, и знал, что никогда больше не увидит их, для него не будет спасения.

До его ушей донесся сильный шум и звон бьющегося стекла. Эмрис слышал, как вокруг с грохотом ударялись о пол камни и лопались стекла окон. Он уловил хруст тонкой деревянной резьбы, уничтожаемой солдатами, и сквозь закрытые веки почувствовал красные сполохи – храм святого Неота был подожжен. И все же деринийские защиты Эмриса и Кенрика действовали, продолжали поддерживать иллюзию, которая заставила солдат верить, что они пробираются козьими тропами и воображаемая липкая грязь вынуждает с трудом поднимать ногу для каждого шага.

Гром разрушений тем не менее приближался. Эмрис открыл глаза, и иллюзия пропала. Теперь захватчики были в середине нефа, встречаемые лишь безоружными учениками и наставниками, своими телами преграждавшими путь солдатам. Эмрис огляделся по сторонам, увидел, что большинство братии ушло через Портал, и подтолкнул к нему Целителя.

– Иди в Портал Дассы, Кенрик. Отец Юрис будет держать его открытым, пока ты не попадешь туда. Потом Портал нужно превратить в ловушку. А у меня осталась последняя задача.

– Хорошо, отец настоятель. Да поможет нам Бог, – пробормотал Целитель, и слезы стекали по его щекам, когда он целовал руку старика.

– И тебе тоже, сын мой. А теперь иди!

Как только Целитель вошел в Портал и исчез, Эмрис опустился на колени рядом с ним, нащупывая камень под ковром. Он слышал тяжелые шаги за стеной, крики людей, бегающих по храму, лязг оружия. Эмрис не поднимал головы, собирая все жизненные силы, чтобы разрушить Портал. За мгновение до того, как топор рассек ему затылок, он был уже мертв, а задача его выполнена.

Еще от порога забрызганный кровью Рун Хортнесский увидел, что старый священник мертв, и скомандовал отбой – аббат сделал свое дело, а он опоздал. Рун хотел через Портал догнать хотя бы нескольких из ушедших дерини, а также связаться с Валоретом.

Даже если бы солдатский топор удалось задержать, все равно было уже поздно. На квадрате Портала сломанной куклой лежало безжизненное тело старого аббата, и тонкая струйка крови стекала на ковер, указывая плиту Портала. Позже, когда его люди убили всех, кого смогли отыскать, и приступили к методичному разрушению самого аббатства, Рун убедился, что Портал окончательно выведен из строя. Был приведен один из двух деринийских пленников, которые путешествовали с ними в цепях. Этот дерини смирился со своей участью, потому что его жена и сыновья оказались в заложниках, но, проверяя состояние Портала, он ползал по окровавленному ковру и плакал.

Следующий час захватчики ломали, крушили и грабили. Несмотря на все свои старания, они не смогли свалить огромный главный алтарь, но сломали тонкую резьбу по его бокам, разбили каменную глыбу жертвенника пополам и бросили на нее изуродованное тело убитого монаха, и снежно-белый мрамор оросила кровь.

Не пощадили часовни Богоматери с ее прохладными сверкающими панелями синего стекла по стенам и богатыми украшениями, не пожалели и часовни святого Камбера в северо-восточном углу нефа. Статую деринийского святого сбросили с пьедестала и обезглавили, откололи руки, выламывая украшенную драгоценными камнями корону Гвинедда, символизирующую прозвище Камбера – «Взраститель королей». Даже по выложенной мозаикой полусфере, на которой стояла статуя, прошлись дубины и булавы. Позолоченная резьба алтаря испытала особо неистовую ярость вандалов, потому что имя святого дерини Камбера надлежало стереть, если не из памяти, то хотя бы с лица земли. Военные топоры и дубины до тех пор крушили алтарь, пока только воображение могло подсказать, что раньше там было написано «Jubilate Deo Sanctus Camberus». Изящные деревянные створки, которые вырезались годы, пылали; скоро в угли должно было обратиться все, что не было уничтожено солдатами.

Храм пылал, как огромный факел, а разрушители, взглянув на дело рук своих, взобрались на лошадей и уехали. Искры летели в полночное небо. До самой зари полыхал пожар в аббатстве святого Неота.

Двое дерини в кандалах ехали вместе с Руном и его воинством, В одном из этих двоих, в отличие от всех его собратьев, кроме негодования и ужаса, жила в ту ночь и мстительная радость. Пленник Руна никогда не расскажет своему ненавистному хозяину о послании мертвого аббата на разрушенном Портале, о предупреждении Эмриса, которое будет жить до тех пор, пока жива эта земля.

«Берегитесь, дерини! Впереди опасность! Из сотни братьев остался я один, чтобы своими слабыми силами попытаться разрушить этот Портал, прежде чем он будет осквернен. Скройтесь, братья. Защитите себя, дерини. Люди убивают то, что им непонятно. Святой Камбер, спаси нас от страшного зла слепцов!»

Святой Камбер таинственным образом спас обитателей монастыря святого Неота, послав предупреждение, хотя живой Камбер считал это своей маленькой победой. Так или иначе, но без вмешательства Алистера Каллена мало кто из гавриллитов пережил бы ночь рождественского сочельника. Когда несколько часов спустя Камбер попытался вернуться обратно в Портал аббатства, он нашел только последнее послание Эмриса и понял, что предостережение было правдой: люди убивают то, что им непонятно.

В Гаут Эйриале и Моллингфорде, как обнаружил Джебедия, люди поняли еще меньше. Прежде чем напасть на аббатство святого Неота, Рун бросил своих людей одновременно на две крепости михайлинцев. Это случилось еще на закате, и в, обоих случаях сообщение Тависа опоздало.

Михайлинцы давно отказались от обоих храмов в пользу других Орденов, но солдаты Руна не знали об этом или им было все равно. Бедные монахи, считавшие подарком судьбы земли и дома михайлинцев, были атакованы и убиты там, где работали или молились. Когда Джебедия добрался туда, он обнаружил только дымящиеся руины, пепел и вскрытые могилы, которые он не решился присыпать землей, чтобы не быть обнаруженным солдатами-мародерами, все еще бродившими по окрестностям.

Вернувшись в Валорет вскоре после полуночи, он застал там Камбера, ожидавшего его. Йорам отправился в Шиил рассказать Эвайн и Энселю о ночных событиях, пока оставался свободный доступ к Порталу. В ожидании возвращения Йорама, Камбер, как мог, кратко рассказал о гибели аббатства.

Рождения дочери Эвайн ожидала в конце января. Поэтому, когда она узнала об избрании Камбера, несмотря на все желание ехать с Рисом, ей пришлось остаться дома с Квероном, Энселем, двумя младшими детьми. Полдюжина преданных слуг, как они с Рисом считали, обеспечит относительную безопасность.

Теперь Камбер не был уверен в этом, а еще меньше – в безопасности первенца Эвайн и Риса Эйдана, который жил у внука сестры Камбера в Трурилле. Если безумие этой ночи продолжится, любой дерини, а особенно родственник святого Камбера, станет желанной целью регентских войск.

– И, к несчастью, с Эйдрианом Мак-Лином можно связаться только обычным способом, – объяснил Камбер, меряя шагами маленькую молельню. – Моя сестра Айслин никогда не была замужем за дерини, поэтому в Трурилле не построили Портал.

– Ее мужу не нравилась такая идея? – спросил Джебедия.

– Нет, просто не было необходимости. Когда мы были молодыми, она пользовалась старым Порталом графства Кулди, если хотела навестить нас в Кэррори, но она бывала у нас не часто. У нее была своя жизнь, трое подрастающих сыновей и обязанности графини и жены Иаина Мак-Лина. Но в любом случае Портал в Кулди больше недоступен. Ты знаешь, что земли семьи Мак-Рори переданы брату Хуберта Мак-Инниса, не так ли?