Солдат Спенсера вылил в нее холодную воду из ведра. Сознание было затуманено настолько, что она не поняла, как оказалась в тюремной камере. Все люди из ее деревни были здесь. В тюрьме было сыро и темно. С потолка сочилась непонятная жидкость с противным запахом. Прутья решетки уже давно заржавели.

– Как ты себя чувствуешь?

Только сейчас она поняла, что её рану обвязывал Николас.

– Отвратительно.

– Нас ждет не лучшее время здесь.

– Я хочу выбраться отсюда.

– Это не так просто. Надо переждать. Тем более, в таком состоянии ты далеко не убежишь, – После короткого молчания Николас вновь заговорил. Но голос его перешел на шепот. – Во время правления отца Рудольфа люди жили в спокойствии. С тех пор как его убили, народ обрекли на страдания. Это все началось с должности регента, которую занимала его законная жена, мать Рудольфа. Она ненавидела Мелиссу.

– А ты? Ты ведь в это не веришь? Ты столько времени убеждал меня в её благородности.

– Да. Я в ней не сомневаюсь. Я доверял ей, верил ей. Но делала ли она то же самое? Она всегда была открыта, но в то же время была загадкой, которую я не мог разгадать. Она никогда полностью не раскрывалась мне. Однако, Мелисса обладала той доблестью и энергией, какой я прежде не встречал ни в ком. Все эти слухи… Они не имеют крепких корней. Джон ухаживал за ней, а она его отвергла. Но у людей злые языки. Мелиссу оклеветали. Рудольф хоть и не хочет в это верить, все же опасается, ибо в народе слишком много об этом говорят. И то, что он вчера сделал, тому доказательство. Он ведь предупреждал, что сотрет поселение в пыль, если ты не напишешь письмо.

– Какую силу я имею? Я беспомощная крестьянка, за спиной которой никто не стоит.

– Народ может взбунтоваться и пойти против него, зная только то, что говорят люди. Приезд императора только усугубит его положение.

– Он теперь хорошо меня спрячет. Убить не осмелиться.

В это время в голову Анахиты ударила мысль о ее любимом. Неужели с ним что-то случилось? Где же он сейчас? Не сделали ли эти люди с ним ничего? Жив ли он? А если жив, почему не ищет её? А может, он ищет и не может найти. А что, если он уже мертв? Вопросов много, но ни на один у нее не было ответа.

Двери тюремной камеры отворились и вошли несколько людей с закрытыми лицами. Они подходили к каждой камере. Один из них был толстый мужичок среднего возраста, который ворчал и с криками выпрашивал солдат принести ему чернильницу. Глаза его были красными то ли от гнева, то ли от воспаления. Наконец-то, ему принесли чернильницу, и он принялся заполнять бумаги. По обе стороны от него стояли двое с закрытыми лицами.

– Имя? – спрашивал он каждого.

Из какого поселения они? – спросил он одного из солдат.

– Из Сивиллы, – ответил он.

– Они все из Сивиллы? Это было родное поселение покойного Джона Спенсера. Как вы посмели на него напасть? – спросил мужичок, выпучив глаза.

– Это приказ господина Спенсера Младшего. Делай что тебе велено или проваливай отсюда.

Очередь дошла до Анахиты.

– Имя? – спросил он на автомате.

– Анахита.

Он, вероятно, удивился, ибо сразу поднял глаза и очень долго и с любопытством смотрел на нее.

– Хорошо. Следующий.

«Он тоже наслышан об этих слухах», думала она. Они ждали, пока всех не спросят. После запоздалого и хилого ужина им сделали объявление: завтра их отправляют в трудовой лагерь.

На утро в тюрьму явился Спенсер и пожелал поговорить с ней тет- а- тет. Оставив их, его солдаты продолжали забирать людей в лагерь.

– Ты думала я шучу, когда говорил тебе о письме и о том, что вам грозит?

– Я не боюсь тебя, Рудольф. Ты подлый человек, который не заслуживает даже быть в моих мыслях.

– В любом случае, вы теперь в безвыходном положении. О вас никто не узнает, и никто не спасет. Не понимаю, для чего я нанял того парня, если он не мог тебя заставить по собственной воле написать это письмо.

– Что ты такое говоришь? – сказала Анахита, теперь уже прислушиваясь к его словам.

–тот парень, как его зовут? Кай кажется. Если он не лжет, то он занимается гаданием. Я заключил с ним сделку: он должен был узнать, являешься ли ты дочерью моего отца на самом деле или нет. Я знаю ответ, но все же, хотел удостовериться. Теперь моя душа спокойна. А еще, я сказал, чтобы он влюбил тебя в себя и заставил тебя по собственной воле написать письмо императору.

– Откуда ты можешь его знать? Где он сейчас?

– Этого я не могу знать. Удивительно, что он исчез сразу после того, как я разрушил поселение. Наверняка, он посчитал, что с тебя уже нечего взять и исчез искать новых клиентов. Я начинаю жалеть, что вообще с ним связался, так как от него почти не было пользы кроме того, что ты действительно в него втюрилась. Надо было давно тебя отправить в лагерь. Не было бы причин для лишней тревоги.

Анахита не верила тому, что слышала. Она подбежала к нему и замахнувшись ударила его по лицу так, что он непроизвольно повернул голову в бок.

– Какой же ты мерзкий! Ненавижу тебя! Будь ты проклят со своим наследством! Ты погубил жизни стольких людей! – кричала она и била его в грудь.

С глаз текли слезы, душа плакала, не готовая пережить такое предательство и ложь от того, кому она доверилась больше всех. Услышав шум, солдаты подбежали к ней и с легкостью убрали прочь от Рудольфа. На утро в тюрьме уже не было ни одного жителя Сивиллы.

Тюрьма замка Саржэттэ.

Кай с трудом открыл глаза. Вокруг было холодно, он лежал на каменном полу, скованный сверкающими цепями, которые сдерживали его магию. Сквозь расплывчатое зрение он заметил силуэт за решетками.

– Очнулся, наконец, – проговорила миниатюрная статная женщина с огромной короной на голове и в черном платье с узорами.

Фиолетовый плащ свисал с плеч, придавая ей некоторую загадочность и шарм.

– Мама? Ты приказала это сделать? – спросил он удивленным тоном.

– Как еще я должна была заставить тебя приехать в Саржэттэ? – спросила она.

Ее голос звучал мелодично, соблазнительно. Киара была изумительной внешности и держалась она на удивление красиво. У нее мерцающие глаза, взгляд и улыбка у нее были как у серийной убийцы. Она была одной из самых желанных дам империи, если не считать её скверный характер. Но, по воле судьбы она стала женой не самого прекрасного мужчины империи.

– Даже не знаю. Я впечатлен, мама.

Киара прошла немного ближе к решеткам. Сквозь небольшое окошко над головой Кая пробивались лучи солнца, которые освещали её блестящую одежду. Только сейчас он заметил стразы и камни на ее одежде.

– Ты впечатлен? Если бы Аннабель была единственным ребенком в этой семье, она непременно стала бы наследницей. Однако, судьба мне даровала подарок – непоседливого сына, который не вписывается в предназначенную ему должность. Ты хоть понимаешь, что творишь?

– А что не так, мамочка? – съязвил он, выпрямляясь и меняя положение рук, отекших от кандалов.

– Аннабель обещана принцу Тристану, а ты наследник престола Саржэттэ. Никто не знает с кем и где ты. У тебя есть обязанности, о которых ты позабыл, учитывая то, что ты скитаешься по миру людей.

– Почему же скитаюсь? Я исследую этот мир и по крайней мере, я не спал на улице все это время.

Киара рассмеялась. Её заливистый смех рассеялся по коридору.

– Ты похож на меня. Поэтому с тобой так сложно. Ты – мое наказание за все мои грехи.

– К Аннабель ты относишься иначе, – ответил он, рассмеявшись.

– С ней проще. Она не доставляет мне столько проблем. Я думала, ты откроешь мне второе дыхание, когда родишься.

– Брось. Ты с самого начала знала кто и каким будет когда он родится.

– Это был сарказм. Видишь, мыльная опера не для меня.

– А теперь к важному.

Киара открыла дверь тюремной камеры.

– Через полгода будет прием юных хранителей в замке Сонит. И ты все это время будешь смирно сидеть дома и выполнять свои обязанности как наследника. Ты уже не маленький и я думаю, ты понимаешь к чему все идет, – проговорила она, медленно, словно змея подбираясь к сыну, сидевшему на полу.