Киламува составил свою надпись, вероятно, около 830 (Kestemont, 1985, 136) или 825 г. до н. э. (Lebrun, 1987, 24; Parker, 1996, 213). За время после основания царства на троне Яуди сменилось четыре царя, а автор надписи был пятым. Сам Киламува называет своим отцом Хайа, или Хайану, его же упоминает ассирийский царь Салманасар III в 857 г. до н. э. (Sader, IV, Аа2), причем именуется он "сыном Габбари", т. е. потомком Габбара. Можно сделать вывод, что в Яуди не было династических изменений между правлениями Габбара и Киламувы. Габбару наследовал Бамах, а тому — Хайа.
Яуди находился в очень выгодном месте, ибо через него шли торговые пути, соединяющие финикийское побережье с Восточной Анатолией, в которой финикийцы, особенно тирийцы, были весьма заинтересованы. Среди контрагентов Тира упоминаются Тубал, Мешех, Тогарма (Ez., 27, 13–14), и путь к ним в значительной степени шел через территорию Яуди. Надо подчеркнуть, что уже упоминавшаяся надпись Киламувы была сделана на финикийском языке. И это не случайность. В соседнем царстве Адане также надписи делались на финикийском языке, в том числе официальная надпись царя Азитавадды. Где-то в этом районе изготовлялись финикийские печати, владельцы которых носили как финикийские, так и анатолийские имена (Lemaire, 1977, 29–40). Здесь же, на стыке Анатолии и Северной Сирии, проявилось, таким образом, сильное влияние финикийцев, так что их язык становится в известной степени официальным (Kestemont, 1985, 136–137); не исключено, что и сами финикийцы селились в этом районе (Lebrun, 1987, 25). Впрочем, богатства самого Яуди были, вероятно, не очень значительными. Так, когда ассирийский царь Салманасар III навязал Яуди дань, он получил среди прочего 10 талантов серебра, 90 талантов меди, 30 талантов железа (Sader, IV, Аа2). Для сравнения дань, позже полученная ассирийцами от Дамаска, включала 20 талантов золота, 2300 талантов серебра и 5000 талантов железа (ANET, р. 281–282). Заметим, что золота вообще от Яуди получено не было. Видимо, Яуди был ценен скорее как транзитная территория, чем собственно торговый партнер.
Этническая рознь вдобавок к социальной резко ослабляла государство. Киламува утверждает, что его царство ("дом его отца") окружали могущественные враги. Хотя царь говорит прежде всею о начальном периоде своего правления, ясно, что это относится и к предыдущему времени тоже. Надпись, о которой идет речь, состоит из двух частей: в одной говорится о внешней политике, в другой — о внутренней, и построены они по единому принципу противопоставления предшествующего состояния государства деяниям самого Киламувы (Sader, 1984, 165, n. 18). Киламува похваляется тем, что он сделал то, что не сделали его предшественники, в том числе освободил государство от власти соседей. Ясно, что его предшественники вели войны (явно неудачные, судя по контексту) с соседними царями. Сам Киламува упоминает только царя данунийцев (Аданы), но это, по-видимому, объясняется политическими обстоятельствами именно его царствования. В надписи речь не идет о поражении от данунийцев, так что, видимо, войны с ними и не было, но все же от их доминирования царь Яуди сумел освободиться только с помощью ассирийцев (Parker, 1996, 215).
Возможно, приблизительно в то же время, когда Габбар основывал царство Яуди, в Верхней Месопотамии, вождь арамейского племени Бит-Адини, Ахуни, захватил власть в небольшом неохеттском царстве (Sader, 1984, 83–84). Совокупность данных, относящихся к Бит-Адини, позволяет говорить об этой политической единице как не о собственно государстве, но, скорее, о племенном объединении. Может быть, акция Ахуни привела к разрушению существовавшего здесь государства.
В первой половине IX в. до н. э. новый фактор спил определяющим в политической истории Сирии: походы ассирийских царей. На рубеже X–IX вв. до н. э. Ассирия начала выходить из долгой полосы упадка. И вскоре приступила к внешней экспансии. Одним из первых ее объектов стали арамейские племенные объединения Верхней Месопотамии. В 899 г. до н. э. царь Адад-Нирари II принял то ли дань, то ли подарок от Бит-Адини, по-видимому, устрашенного его успешными военными действиями. В 894 г. до н. э. тот же Адад-Нирари II обрушился на объединение Бит-Бахиани (Sader, I, Аа). Он захватил город Сикани, а затем двинулся к городу Гузани, где находился дворец главы Бит-Бахиани Абисаламу. Поскольку ассирийский царь собственно о битве ничего не говорит, можно думать, что Абисаламу не решился испытывать судьбу и предпочел откупиться от ассирийского царя, отдав ему какое-то количество золота, серебра, колесниц и коней и согласившись затем выплачивать дань. Его сын Тукульти-Нинурта II заставил арамейское племя Бит-Замани признать свою власть (Grayson, 1982, 252) и даже, по-видимому, сумел навязать дань сравнительно далекому Хамату.
Еще успешнее были действия Ашшурнасирпала II. Уже вскоре после своею прихода к власти этот царь вмешался в события, происходившие в городе Суру на среднем Евфрате, жители которого свергли своего правителя Хаматайю. Это имя может означать происхождение правителя — из Хамата (MIIIard, 1989, 51). Если это так, то в нем можно видеть такого же предводителя отряда, как Давид, Резон или Габбар, захватившего власть в Суру. Но в отличие от этих правителей, его авантюра оказалась неудачной, ибо он не нашел поддержки у жителей города. Власть в городе оказалась в руках некоего Ахиабабы, "сына человека" из Бит-Адини. Среди тех, кто активно его поддержал, упоминаются воины, а также часть местной знати. Возможно, речь шла о захвате города отрядом Ахиабабы. В таком случае Ахиабаба действовал подобно Резону, захватившему Дамаск и основавшему царство Арам, или Габбару, создавшему царство Яуди. Однако обстоятельства изменились. Ассирийский царь воспринял эти события как угрозу. Может быть, Ашшурнасирпал понял, что укрепление Ахиабабы, к тому же, возможно, поддержанного его родным объединением Бит-Адини, является предпосылкой для создания нового и, не исключено, что в будущем, довольно грозного государства в пределах Верхней Месопотамии. Как бы то ни было, Ашшурнасирпал, узнав об этих событиях, тотчас направился к Суру. Сил сопротивляться ассирийцам у жителей юрода не было, и местные аристократы предпочли явиться в лагерь Ашшурнасирпала просить милости. В этих условиях Ахиабаба даже не пытался оказать сопротивление. Взяв город, Ашшурнасирпал казнил воинов Ахиабабы и ту часть знати, которая его в свое время поддержала, а самого Ахиабабу увел в Ниневию, где тот был казнен, а снятая с него кожа была вывешена на стенах в назидание всем возможным мятежникам. Правителем Суру Ашшурнасирпал поставил некоего Азии-Илу из Лаке (Sader, II, Ab1). То, что во главе города был поставлен чужак, свидетельствует о его подчинении Ассирии.
Но вскоре Ази-Илу бежал в Бит-Адини. Видимо, он попытался свергнуть ассирийское господство, но неудачно. Не исключено, что поддержку его попытке оказал Бит-Адини: недаром он бежал именно туда. Вероятно, не случайно, что оба события в Сури так или иначе связаны с Бит-Адини. По-видимому, арамеи из этого племенного объединения пытались тем или иным способом укрепиться в Сури. Но это им не удалось. В ответ на то, что они предоставили убежище Ази-Илу, Ашшурнасирпал вторгся уже на территорию Бит-Адини и захватил города Думмете и Азму (Sader, II, АЬ2).
Вероятно, усилившаяся ассирийская угроза привела к определенным изменениям в Бит-Адини. Во главе этого объединения встал энергичный Ахуни (Dassow, 1999, 250). Он сплотил вокруг себя соплеменников и, как уже говорилось, может быть, подчинил небольшое "неохеттское" государство. Официальной столицей Ахуни стал город Тиль-Барсип (Sader, II, АсЗЬ-d), но его фактическая резиденция с дворцом и сокровищами располагалась на горе Шитамрат на берегу Евфрата (Sader, 1984, 97). Ахуни оказал упорное сопротивление ассирийцам. Но оно оказалось напрасным. Город Капару был взят ассирийцами штурмом и затем полностью разрушен, а его жители и уцелевшие воины были уведены в новую ассирийскую столицу Калах. Ахуни был вынужден запросить мира, выплатить победоносному царю дань и выдать заложников (Sader, II, АЬЗ). Дань, выплачиваемая Ахуни, упоминается и позже (Sader, II, АЬ4), а среди тех, кто был депортирован в Калах, были и люди из Бит-Адини (Sader, II, АЬ5—6).
