На смену этой династии пришла другая (при каких обстоятельствах, неизвестно), представленная именами Сухиса I, Летуватиманзаса, Сухиса II и Катуваса. Последний упоминания в связи с борьбой с "внуками Уру-Тархундаса" (Hawkins, 1974, 72). Трудно сказать, надо ли понимать выражение "внуки" буквально. Это, конечно, не исключено, хотя между правлением Ура-Тархундаса и Катуваса прошло приблизительно 70 лет. И все же вероятнее, что речь идет о более дальних по-юмках прежнего царя, ибо за семь десятков лет внуки Ура-Гархундаса должны были стать столь старыми, что едва ли могли вступить в борьбу за трон. Поскольку в надписи подчеркивается, что предком "внуков" был Уру-Тархундас, можно предполагать, что именно он был свергнут с престала, вероятнее всего, Сухисом I. Цари этой династии уже отказались от титула "великий царь". Смена династии сопровождалась, видимо, и частичной сменой титула. Почему более поздние цари проявили такую "скромность", можно только догадываться. Может быть, борясь с "внуками" Уру-Тархундаса, они хотели подчеркнуть разрыв с прежней династией, или же их заставило это сделать изменение политической обстановки, и частности возвышение Хадад-Эзера? Неизвестно, каковы были отношения между Кархемышем и державой Хадад-Эзера, который распространил свою власть не только до Евфрата, но и за него. Можно предполагать, что кархемышский царь признал его верховенство. Если это было так, то отказ от гордого титула "великий царь" вполне понятен. Но никаких указаний на это событие мы пока не имеем. Если такое подчинение и имело место, то разгром Хадад-Эзера Давидом явно освободил Кархемыш от него. Не могла ли сама смена династии в Кархемыше быть связана с этими событиями? Дата прихода к власти Сухиса I неизвестна. Но поскольку все цари этой династии должны были править до 870 г. до н. э., когда, как будет сказано ниже, кархемышский царь Сангара столкнулся с ассирийцами, время появления в Кархемыше династии из четырех поколений как раз падает на рубеж XI–X или самое начало X в. до н. э. (Hawkins, 1982, 384). Кархемыш, контролируя важные торговые пути по Евфрату и переправы через него, господствуя над довольно плодородной долиной и приобретя доступ к серебряным рудникам в горах Тавра, быстро стал одним из самых богатых городов Северной Сирии. Недаром позже именно Кархемыш и Унки платили ассирийцам самую богатую дань во всем этом районе (Winter, 1983, 178, 186–187).
Сухис II, по-видимому, вновь попытался сделать Кархемыш великим государством. Сохранилась надпись, в которой сам царь изобразил свое триумфальное шествие в нем участвуют боги (в том числе умершая и, видимо, обожествленная царица Ватис), колесничие и пехотинцы. Там же видны изображения врагов, поверженных победоносным государем (Hawkins, 1972, fig. 4а). В надписи говорится о победе Сухиса над некоторыми своими противниками. Упомянутые там города находились, вероятно, недалеко от Кархемыша, так что войны с ними носили локальный характер (Hawkins, 1972, 88—100, 109). Но не исключено, что экспансия Кархемыша в это время распространялась и гораздо дальше. Отмечается удивительное сходство некоторых наиболее древних статуй Самааля и Кархемыша именно этого времени. Возможно даже, что один из колоссов Самааля даже представляет самого Сухиса (Mallowan, 1972, 82–85; Hawkins, 1972, 97). Поэтому можно предположить, что кархемышский царь попытался установить в той или иной форме свое господство над Северной Сирией и подчинил себе территорию будущего царства Яуди. Захват Самааля Габбаром и основание им царства Яуди, о чем пойдет речь позже, совпадает по времени с правлением сына Сухиса Катуваса. Может быть, именно это действие активного арамейского вождя привело к потере Кархемышем своего влияния на северо-западе Сирии. Правители Кархемыша, по-видимому, не отказались навсегда от стремления установить свою власть если не во всей Сирии, то хотя бы в ее северной части. Но международная обстановка этому не способствовала.
Ранняя история другого "неохеттского" государства — Унки, включая образование этого царства, неизвестна. Можно только говорить, что, в отличие от Кархемыша, Унки не было прямым наследником какого-либо политического образования предшествующей эпохи. В то же время оно был достаточно однородным в этническом отношении (Hawkins, 1974, 69). Видимо, после прохождения через пот район "народов моря" лувийцы, вытесняемые из Малой Азии, зашли ею и создали совершенно новое государство. Но, как и правители других "неохеттских" царств, его цари считали себя если не политическими, то духовными наследниками великой державы Хатти. Само имя первою известного царя Унки — Лубарна — напоминает об именах и титуле правителей Хеттской империи.
Первым арамейским государством Сирии был Цобах (Цоба, Сува) в южной части страны (Mazar, 1962, 102). Цобах располагался в верхнем течении Оронта в Келесирии (долина Бекаа). Первое упоминание о нем относится ко временам еврейского царя Саула (I Sam., 14, 47), т. е. ко второй половине XI в. до н. э. Рассказывается, что Саул воевал с окрестными народами и государствами и одерживал победы. Правда, подлинность этого стиха иногда подвергается сомнению: его считают более поздней вставкой и историчность его информации не признается (Е. Lipinski, 1979, 60–61). На наш взгляд, эти сомнения неосновательны. Стих совершенно логично вписывается в общую ткань библейского повествования о Сауле. Большая часть 14-й главы посвящена победе Саула над филистимлянами, поэтому вполне оправданным выглядит дальнейшее заявление, что Саул утвердил свое господство над Израилем, а далее перечисляются враги, с которыми царь успешно воевал. Заметим, что в общих обзорах политической истории этого периода историчность этого сообщения сомнению не подвергается (Tadmor, 1981, 116; Klengel, 1992, 193). Среди врагов, над которыми Саул одерживал свои победы, были и цари Цобаха. Народы, которые упоминаются здесь как враги Саула, действительно соседствовали с формировавшимся еврейским царством, и войны с ними были постоянными факторами ранней еврейской истории. А краткость и отсутствие деталей в сообщении можно объяснить тем, что победы были достаточно скромными (если имели место вообще). Во всяком случае, и филистимляне, и моавитяне, и другие народы, в этом стихе перечисленные, еще долго будут воевать с евреями. Поэтому в данном случае важно упоминание не побед, а самого факта существования Цобаха и войны (или войн) с ним Саула. За сколько времени до этой войны Цобах возник, неизвестно.
Интересно отмстить, что в этом стихе почти все враги названы как народы или страны: Моав, аммонитяне, Эдом, филистимляне. И только по отношению к Цобаху говорится о его царях. Древние евреи имели ясное понятие о царской власти. В той же I Книге Самуила рассказывается, как в противоположность правлению судей народ требует поставить ему царя и Самуил перечисляет права царя по отношению к народу (I Sam., 8, 4—18). Сам же народ видит в царе прежде всего главу государства, воина и судью (I Sam., 8, 20). При этом обоснованием своего стремления к обретению царя народ выдвигает не угрозу со стороны врагов, а желание быть таким, как другие народы. То есть осознание существования царской власти как института, не похожего на власть вождей племенного союза, какими были израильские судьи, явно существовало в еврейском обществе, и это осознание через века передалось автору исторических книг Библии. Конечно, это не значит, что современники Саула ясно понимали сущность царской власти у других народов Но недвусмысленно свидетельствует, что уже тогда во главе Цобаха стояли, с точки зрения их южных соседей, не племенные вожди, а цари, причем их власть была, по-видимому, более крепкой, чем у других соседей Израиля. Правда, несколько ранее в историческом обзоре несчастий народа, вызванных отступлением от Божьих заветов, вложенном в уста Самуила, упоминается моавитский царь, опять же в противоположность филистимлянам и военачальнику ханаанского города Хазора (I Sam., 12, 9). Из этого следует вывод, что ясных представлений о характере власти у соседних народов евреи того времени не имели, к тому же это описание относится к сравнительно древним временам. И все же выразительное подчеркивание существования царей в Цобахе в данном случае очень важно. Важно и то, что о царях говорится во множественном числе Это, конечно, можно толковать как существование, по крайней мере, двух (а то и более) царей, менявших друг друга и воевавших с Саулом. Но, учитывая, что главной задачей Саула была война с филистимлянами, трудно представить, что одновременно он вел войны и с Цобахом. Вероятнее, что речь идет об однократной победе (если, как говорилось выше, она вообще была). И в таком случае можно говорить, что единого царства в Цобахе еще не было, и существовало несколько небольших царств. Во всяком случае о державе Хадад-Эзера, о которой будет говориться несколько ниже, пока нет речи.
