— А увидеть это — Николай Николаевич показал рукой на разложенные на столе бумаги — глазами можно?

— Без проблем, поехали посмотрим. Откровенно говоря, я сам надеялся, что вы посмотреть всё захотите.

— Вы тоже геолог? Или гидротехник?

— Да что вы! Так, нахватался умных слов. Вообще-то я станками занимаюсь… специализированными, мне как раз электричества очень не хватает, так что все мы очень надеемся на эти гидростанции.

— Ну что же, мне действительно будет очень интересно на все это вживую посмотреть. А территориально это где?

— Мста, город Боровичи. Тут недалеко, если выехать ближайшим поездом, то завтра уже на месте будем.

— Я не знаю, кто вы по должности, но хочу сказать, что так дела не делаются. Надо согласовать командировку с дирекцией…

— Сейчас, — здоровяк приоткрыл дверь и пригласил директора, сидящего, оказывается, в приемной. — Мы тут с товарищем Павловским в командировку на несколько дней едем, вы там распорядитесь всё оформить как надо. На сколько дней? Пока не знаю, но вы срок поставьте когда он уже вернется. Договорились? — и, повернувшись к Николаю Николаевичу, спросил: — Вам что-то из дому захватить надо? Про еду, одежду и прочее не беспокойтесь, мы всем этим вас обеспечим…

— Ну… нет тогда. Извините, а вы кто? В смысле по должности будете?

— Извините, впопыхах не представился. Сухов, Валентин Николаевич. Начальник Особого Девятого управления ОГПУ.

— Интересно, а кто тогда… который ВАС послал?

— Сашка-то? Геолог он наш. Да вы не переживайте, нормальный парень, вам понравится, — и, когда уже они усаживались в машину, ждавшую Сухова у подъезда, добавил: — У нас вообще всё несколько забавно, но очень серьезно. Вам действительно понравится.

Когда первого октября все собрались праздновать двадцать шестой день рождения Светланы, за столом и об этой компании разговор зашел, но еще до того, как все собрались, Гуля, оставшись вдвоем со Светой на кухне, вдруг поинтересовалась:

— Свет, а у тебя со здоровьем всё в порядке?

— Вроде да, а ты чего спрашиваешь-то? Я как-то плохо выгляжу?

— Выглядишь ты великолепно, но вы с Петрухой уже больше года женаты, а с детьми у тебя всё никак не получается.

— Гуля, мы же для получения подлинного документа расписались только!

— Ну ты и дура, мало что здесь и сейчас подходящего мужа не найдешь, так еще и документом от мужиков отгородилась, а ведь большинство нынешних к браку подходят очень ответственно. Мы зачем вообще на свете живем? Вот то-то! Ире с месяц до родов осталось, Аня тоже весной… А ты что, в старые девы метишь? Выкинь всю дурь из головы и срочно займись. Мне с Петрухой поговорить?

— Не надо… я сама как-нибудь.

— Ладно, поверю тебе. Но учти, через неделю проверю! Ну ладно, через две.

А когда уже подняли тост «за новорожденную», Оля задала Пете давно волновавший её вопрос:

— Ты мне про эту американскую компанию поподробнее рассказать можешь? Чтобы мне планировать наши зарубежные закупки поточнее.

— Да чего там подробного-то? Я, когда в Филадельфию приехал, случайно завалился в ресторанчик, в котором эмигранты русские, оказывается, собирались. Но я-то аргентинец, по-русски ни бум-бум… в общем, там наши беглые дворяне упомянули, что какой-то там экс-поручик разорился и теперь ему остается лишь повеситься. Причем они это так радостно обсуждали, видать очень поручика не любили. В общем, фамилию я запомнил, потом узнал, что живет сей господин в городе Честер, заехал к нему, поговорил… Нормальный мужик оказался, за веру, царя и отечество задницу не рвал и вообще воевал во Франции. Откуда его, раненого, просто в Америку и увезли в военный госпиталь, причем по ошибке увезли, а насчет вернуться — так денег у него не было. В общем, договорились так: его компашку я выкупил, название поменял — это, оказывается, очень просто там делается. А самого его нанял директором с окладом в сотню долларов в месяц.

— А это много или мало? — спросила именинница.

— Это, можно сказать, овердофига — если ничего делать не требуется. Ну, раз в месяц в банк сходить, собственно зарплату получить, иногда на телеграммы ответить… Я мужику пообещал, что в качестве премии заберу его обратно в Россию через три года, если он захочет.

— А захочет? На сотню в месяц, как я понимаю, там довольно сладко жить можно. А если он сразу много денег со счета снимет…

— Сразу не получится, там просто столько нет: межбанковские переводы еще в прошлом веке придумали, а сейчас, оказывается, уже и телекс работает. А насчет захочет, так у него здесь, оказывается, жена и дочка оставались… Дочку я уже нашел, она теперь у нас в школе преподает и с отцом переписывается. Он скоро к ней в гости приедет: сейчас фирма выросла изрядно, там уже целых три человека у него пашет, не отрывая задниц от стульев, так что теперь он и в отпуск может сюда съездить. Я вас с ним познакомлю.

— Всё это очень интересно, — заметила Оля, — но я о другом спрашивала.

— А… Сейчас аппарат телекс у нас стоит в Ленинграде, официально — в отделе международных расчетов ВСНХ, а физически в выделенной нам комнатухе в управлении ОГПУ — это Киров распорядился… Кабельную линию уже почти до нас протянули, к ноябрьским поставим к тебе в кабинет — ну, это если с постройкой здания Управления не затянем. Тогда ты прямо отсюда сможешь управлять счетами всех наших зарубежных компаний.

— Всех?

— Ну да. Европейским счетом Yellow Brick Road в Schweizerischer Bankverein, то есть в Швейцарском Банке, счётом нашей Svensk-argentinskt handelsbolag в Swiss Bank Corporation и ААA remède в Societe Generale de Belge. Но самое главное, ты всегда будешь знать, сколько у нас импортных денег.

— А эта, бельгийская — это что? Название у нее какое-то подозрительное.

— Французский язык — он такой забавный! Название можно расшифровать как «лекарства Аугусто Антонио Альвареса», а можно перевести как «ну, типа ресурсы». Официально мы, в смысле YBR, через неё лекарства Анины там продаем, но на формально компания любой экспорт-импорт в Бельгии проводить может. Сейчас через неё я станки для Вали заказал…

— А почему в Бельгии? Мы вроде на германские договаривались… — удивился Валентин.

— Проснулся! В нынешнем мире бельгийцы металлообрабатывающие станки делают лучше всех, к тому же бельгийцы принимают нашу оплату по бартеру, а немцы — нет. Я понимаю, для нас этот мир выглядит вообще как страна непуганых идиотов: банковские транзакции через телекс проводятся, но бельгийские промышленники искренне убеждены, что станки они для Аргентины клепают.

— Да прикидываются они, все они прекрасно понимают!

— Не прикидываются. Мы зачем эти ржавые галоши покупали? Аргентинский карго-шип «Мирафлорес» грузится в Антверпене и не спеша так чапает в Буэнос-Айрес. А в Мурманск приходит вообще «Комсомолец Мордовии»: спутникового трекинга пока в природе-то не существует!

— Кстати, а настоящий «Комсомолец»-то как сейчас?

— В Усть-Луге на мелком ремонте. Капитан Вартенбург сказал, что ремонта хватит лишь на то, чтобы калоша эта за зиму не потонула прямо у причала, а пока металла на обшивку не будет, для работы его не починить.

— Да, разруха… А станки, как я помню, мы сразу хотели электрические. Так что у нас с этим самым электричеством?

— Ты слишком много времени проводишь на механическом, и просто не заметил, что у нас в микрорайоне не просто котельная, а теплоэлектростанция. Фирмы Ася, между прочим.

— Какой-какой?

— ASEA, Петруха электростанцию у шведов купил, — тут же уточнила Светлана. — Котлы нам в Нижнем Новгороде, на Сормовском заводе сваяли, стокеры ты сам, если не забыл, на механическом у нас сделал. А дрова мужики в лесу рубят.

— У нас что, весь микрорайон дровами отапливается? — удивилась Ира.

— Сейчас дровами вся Москва отапливается, и вообще почти все города в стране, не говоря уже о деревнях. Но мы — самые умные, то есть благодаря твоему мужу, который в этом деле умнее всех. У нас котлы пеллетами греются, а их мы из мусора тоже сами делаем. А мусора-то деревянного у нас много, ведь вся зона затопления первой ГЭС от леса чистится и все ветки на пеллетные станки отправляются. Что потолще — на уголь для домны нашей, а мелочь тоже напрасно не гниет.