– Тогда вешайте и меня, Ваше высочество! – заявила она – Я не выйду за Вас замуж если Вы сейчас же не освободите Роберта. Хотите, чтобы я закатила скандал у алтаря?! Нет?! Тогда позвольте герцогу вернуться в Мэн. И я обещаю стать послушной женой. В противном случае, Вам придётся воевать не только с Уэссексом и Мэном, но и с Глостером.

Такой расклад принца конечно не устраивал. Ему бы с Уэссексом разобраться вначале. Сергей видел, как в юном Эллиоте борются гнев и благоразумие. Мальчишка ведь ещё совсем, а должен решать государственные дела.

– Поклянись, что будешь ласкова и послушна. И никогда не вспомнишь о Мэнском! – потребовал от невесты принц.

– Клянусь! – поспешно согласилась Виктория.

– Ладно. Развяжите его – кивнув на герцога, произнёс Эллиот – Убирайся на свой остров и помни, что графиня Глостер в моей власти. Если посмеешь воевать со мной, то ей будет очень плохо!

– Позволь нам проститься – сказал Роберт.

– Нет! – отрезал принц – Я и так слишком добр к вам обоим.

– Прощай, любимая – театрально прижав руку к груди произнёс Мэнский – Нам не суждено быть вместе, но моё сердце навсегда с тобой!

– Ой! Как трогательно! – засмеялся Эллиот – Проваливай! Пока я не передумал. Графиня, мы возвращаемся.

Он развернул коня и направился к дороге, ведущей в город. Юный принц не заметил, как его невеста украдкой подмигнула герцогу Мэнскому. Типа – «Это ещё не конец». И как тот понимающе кивнул ей в ответ. Но Кислицин видел всё. И только он один знал на что способна юная графиня. Эллиот даже не подозревал об угрозе, которая над ним нависла. Впрочем, не над ним одним. С этой минуты Сергей и крошки не съест из того, что готовят в замке Глостеров.

После охоты намечался большой обед. Но прежде, Его высочество уединился с Бакером и Кислициным в собственных апартаментах. Эллиот был явно в приподнятом настроении.

– Вы отлично поработали, джентльмены – сказал он – И заслужили награду.

Принц достал из комода и поставил на стол два больших кошеля наполненных серебряными монетами. Это были даже не кошели, а кожаные сумочки, которые крепятся к поясу.

– Каждому по пятьсот шиллингов – объявил Эллиот – Твоих воинов, капитан, я тоже награжу. Но завтра. А сегодня можете отдыхать.

Награда была весьма щедрой. Бакер взял один кошель и, раскланявшись, тут же удалился, а Сергей немного замешкался возле стола. Кислицина терзали опасения насчёт будущей супруги принца, мешавшие ему полноценно радоваться заслуженной награде. Даже Эллиот это заметил.

– Что с тобой, Артур? – спросил он Сергея – Я недостаточно тебя отблагодарил?

– Вы очень щедры, Ваше высочество – поклонился Кислицин – Меня беспокоит другое. Там на берегу я кое-что узнал о юной графине.

Сергей рассказал принцу всё. И об, отравленном Викторией, конюхе и о том, что сильно опасается теперь за жизнь Его высочества. Ну и за свою жизнь конечно тоже. Внимательно выслушав Кислицина, Эллиот улыбнулся и ободряюще хлопнул его по плечу.

– Ты ещё меня плохо знаешь, дружище – произнёс он – Я никогда не прощаю измены. До свадьбы Виктория будет находиться под арестом в собственных апартаментах. Сразу после венчания она отправиться в монастырь, замаливать грехи. До конца жизни. А когда я стану королём Мерсии, лояльность Глостеров уже не будет иметь значения. Римский понтифик легко утвердит наш с Викторией развод, раз мы небыли близки. Только это секрет. Сам понимаешь. Не стоит пока разочаровывать дядюшку Мэйсона.

И довольный собственным коварством принц громко расхохотался.

– Но ведь за обедом графиня Виктория присутствовать будет, наверное – не унимался Сергей – И на свадебном пиру. Не станете же Вы её обыскивать?

– Вряд ли она осмелится – немного подумав, произнёс Эллиот – Но твои сомнения мне понятны. Будешь находиться в зале и следить за каждым её движением. И ещё. Распорядись от моего имени, чтобы Викторию посадили на противоположном конце стола. Как бы напротив меня. Я во главе стола и моя невеста тоже. Этикет такое допускает.

Торжественный обед был запланирован на два часа, чтобы все участники охоты успели привести себя в должный порядок. Так называемый «солнечный зал» Кислицин видел первый раз. Он оказался не таким уж и большим, как предполагал Сергей. Метров шест в ширину и метров восемнадцать в длину. Может даже меньше. От пола до потолка тоже приблизительно метров шесть. Оба деревянные. Весь пол, зачем-то, был равномерно устлан пучками соломы. Вероятно, для приятного аромата. Но Кислицину это показалось крайне легкомысленным, с точки зрения противопожарной безопасности. Вдоль стен, обтянутых красочными гобеленами, стояло семьдесят напольных канделябров, с пятью свечами в каждом. Стоит одной свечке упасть и капец. Спасайся кто может. Кроме того, в противоположных концах зала находились большие мраморные камины, украшенные изящным барельефом. Пока камины и свечи не зажигали. Хватало света шести длинных окон. Но ведь ещё не вечер. И через окно не выскочить в случае чего. Высоко они расположены. От пола до карниза, наверное, два человеческих роста будет. Народу дофига, а выход только один. И стоит Сергей от него далековато. Рядом с графинями Глостер, как велел ему принц. Кроме Кислицина в зале ещё полно слуг, которые тоже стоят вдоль стен, держа в руках серебряные тазики с водой и небольшие полотенца. Люди-салфетки. Вилок-то здесь ещё не изобрели. Ложки имеются конечно, но многое ручками есть приходится. Вот гость, время от времени, и подзывает слугу, чтобы пальчики сполоснуть.

Глядеть на стол полный всевозможных яств, пытка ещё та. Ведь Сергей не ел со вчерашнего дня. Некогда было. А теперь он вынужден следить, как лениво ковыряется в собственной тарелке Виктория. Юную беглянку в зал привела её мамаша – графиня Элеонора, которой так же было велено приглядывать за провинившейся дочерью. Обе графини Глостер восседали рядом и внимание Кислицина, невольно переключалось на мамашу, усердно поедавшую всё, до чего могла дотянуться её пухленькая ручка. В общем, супруга дядюшки Мэйсона отсутствием аппетита не страдала. Вероятно, Элеонора не совсем правильно расценила голодные взгляды Сергея. В ответ, графиня-мать начала откровенно строить глазки молодому оруженосцу, который почему-то решил прислуживать ей за обедом. Понятное дело. Муж в отъезде. А графиня ещё далеко не старуха. Кислицин даже смутился. Сергей попытался не встречаться больше взглядами с игривой мамашей, но его скромность лишь раззадорила Элеонору. Она поманила оруженосца, якобы намереваясь сполоснуть в тазике жирные ручки. Кислицин подошёл и вежливо поклонился. Его лицо рдело ярким румянцем. И не удивительно. Ведь за время омовения Элеонора не отрывала от него взгляда. А когда, протерев пальчики, графиня вернула Сергею полотенце, то нежно прошептала:

– Благодарю тебя, мой мальчик.

Сидевшая рядом, Виктория даже не оторвала взгляда от тарелки. Только её маленькие губки скривила ехидная усмешка.

– Я думаю, твой мальчик хочет выпить – произнесла юная графиня и, взяв свой кубок, протянула Кислицину – Вот. Выпей за здоровье Его высочества. Ты ведь готов за него умереть? Не так ли?!

Сергей даже растерялся от неожиданности. Конечно, он следил за Викторией, но стопроцентной уверенности, что та не сыпанула в кубок яду, у него конечно же не было. И отказаться вроде неудобно.

– Мне не положено, миледи – вежливо ответил Кислицин – Я на службе.

– Ваше высочество – обратилась графиня к принцу – Позволите Артуру выпить за Ваше здоровье. Разве он не заслужил?

– Я велю Вам, графиня, выпить из этого кубка – ответил ей Эллиот – За моё здоровье. Полагаю, Вы сегодня тоже заслужили.

В ответ, Виктория только пожала плечами. Она встала и залпом осушила кубок. Ничего непонимающие гости дружно зааплодировали. А юная графиня уселась и, как ни в чём не бывало, продолжила ковыряться ложкой в собственной тарелке. Сергей перевёл дух.

– Какая же дрянь – подумал он – А ведь она мне даже нравилась вначале. Неужели все англичанки такие? Да, нет. Вон её мамаша, вроде нормальная тётка. Улыбается. Жаль, что он служит принцу, а не графине Элеоноре. Давно бы уже дворянином стал. Может даже бароном. И без всякой войны.