Не двигаться. Не говорить. Не рассыпаться. Не двигаться. Не говорить. Не…

Суртаз снова рядом со мной, и в его руках какие-то мелкие косточки. Целые, беленькие, красивые. Мне хочется спросить, зачем они, но я помню о приказе молчать. Поэтому просто наблюдаю за тем, как учитель кладет их поверх костяного крошева на ткани. Затем он осторожно откупоривает узкую и высокую склянку и выливает ее содержимое прямо на кучу костей. Поднявшийся над ней дымок вызывает у меня невольный вопрос: что же Суртаз все-таки туда вылил? И, что еще важнее — какой результат это даст?

Но понаблюдать за дальнейшими действиями наставника мне не суждено — отказывает зрение. И если отсутствие слуха пошло мне скорее на пользу — уж слишком зловеще звучали слова древнего священного языка — то невозможность увидеть происходящее лишает меня остатков самообладания. Паническая попытка потянуть энергию ни к чему не приводит — боль уже не просто прожигает лоб насквозь, а охватывает мою голову раскаленным венцом. Из-за этого я едва не рассыпаюсь. Впрочем, это не слишком мне помогло, вторая попытка также ни к чему не приводит. Все, что у меня осталось — малюсенький резерв энергии, которого хватит совсем ненадолго на поддержание целостности тела.

Не знаю, сколько прошло времени. Не уверена, что смогла бы как-то его отсчитать, беззвучно крича в этой удушающей тишине и кромешной тьме. Но в какой-то момент боль тоже исчезла. И это может означать одно из двух: либо я все-таки рассыпалась, либо все наконец-то закончилось. Впрочем, одно не исключает другое. Вопрос только в последовательности этих событий и полученном результате.

Едва я думаю об этом, как на сквозь кромешную тьму медленно проступает тусклая серость раннего утра. Я вижу потолок с мягко мерцающими на нем золотистыми символами. Судя по углу зрения — изголовье ложа установлено горизонтально, поэтому мне сложно увидеть, что с моим телом. И пошевелиться не могу. Состояние, похожее на то, когда все мое тело состояло из черепа, а остальные кости валялись вокруг.

Издалека — гулко и искаженно — слышится звук, похожий на чьи-то шаги.

И чьими же они могут быть, Шиза?

Почему-то этот вкрадчиво-саркастичный вопрос звучит в моей голове голосом Альда. И я ловлю себя на одной неожиданной мысли… Не останься ни одного подтверждения существования этого человека в прошлом, то сейчас было бы самое время подумать: а не придумала ли я этого человека? Вдруг, погибнув и каким-то образом умудрившись стать личем, я повредилась разумом настолько, что события последнего десятка месяцев произошли просто в моей голове?

Да ну, бред какой-то. Шиза, угомонись, а то точно сойдешь с ума.

Краем взгляда я замечаю скользнувшую рядом тень — надо мной склоняется Суртаз. Несколько секунд он просто смотрит на меня, а затем снова отходит. Угол обзора меняется — наставник приподнимает изголовье.

Оказывается, мое тело все еще держится в кучке. Выходит, я все-таки не рассыпалась? Впрочем, у меня еще есть возможность исправить это недоразумение — магические связки между костями светятся настолько слабо, будто вот-вот разрушатся. Кристалл все еще лежит на грудине, но вокруг него — никаких следов той жидкости, которую учитель на меня наносил. Я скольжу взглядом дальше и вижу…

Свои ноги. Вместе с отделенным тазом и частью позвоночника, на ровной деревянной поверхности аккуратно разложены кости ног. Они не соединены магическими связками, но зато целые. Целехонькие!

Я поддаюсь охватившей меня радости и пытаюсь поблагодарить наставника. С предсказуемо неудачным результатом. Вместо этого мне удается лишь пощелкать нижней челюстью.

— Спокойно, не торопись. Успеешь еще поделиться впечатлениями, — голос Суртаза все еще искажен, но чары слуха восстановились достаточно для того, чтобы я уловила в голосе Первого Некроманта самодовольные нотки. — Твои кости действительно удалось восстановить, но связывать их придется иначе, чем ты привыкла.

Очередной урок? Да что угодно, лишь бы поскорее получить целое тело! Желательно без боли, конечно, но…

— А пока набери столько энергии, сколько сможешь. Она тебе понадобится, чтобы предотвратить перегрузку.

Перегрузку? Хм… Ну ладно. Суртазу виднее, насколько сложным будет создание связок между костями.

И едва я настраиваюсь на восстановление сил, как учитель протягивает руку и снимает кристалл с моей грудины. Вот только чувствуется это так, будто он отломал прозрачный камешек вместе с куском кости. Но нет худа без добра: вместе с болью возвращается ощущение, что тело у меня все-таки есть.

— О, я же тебя не предупредил… — задумчиво говорит Первый Некромант. — Отделение стабилизационных кристаллов — довольно болезненная процедура…

Ну спасибо, очень своевременное предупреждение. Интересно, снятие кристалла со лба будет напоминать отрывание головы?

Все-таки, хорошо, что чары речи еще не восстановились…

В момент отделения кристалла от моей черепушки я почти рассыпалась. Это было настолько больно и отвратительно, что моя секундная растерянность стоила мне всех тех крох энергии, которые до этого удалось собрать. И это мы еще даже до создания связок не дошли.

К счастью, ощущение колючих щупалец, запущенных через глазницу в черепную коробку и выдранных оттуда вместе с кусками костей, быстро проходит. Суртаз даже не успевает вернуться к тому моменту, как я снова приступаю к восстановлению сил. Удивительно, но без камней этот процесс идет куда легче и быстрее. Интересно, зачем нужны эти штуки… как их там? Стабилизационные кристаллы, да. Попробовать спросить, что ли…

— А зачем были нужны эти кристаллы? — любопытство придает мне сил для восстановления работы чар речи и решимости для того, чтобы заговорить.

— Чтобы ты не рассыпалась.

Ответ звучит рассеянно, будто Первый Некромант чем-то занят в изголовье моего ложа. А я испытываю покалывающее ребра разочарование: получается, мне можно было и не концентрироваться на поддержании целостной формы?

— А зачем тогда?..

— Мне нужно было узнать предел твоей выносливости. Потому что кости ног придется связывать без подстраховки…

— И… какой у меня предел?

— Удовлетворительный.

В голосе Суртаза я не слышу разочарования, и это не может не радовать. Похвала была бы, конечно, приятнее, но раз хвалить не за что, то хоть так…

Сама же я теперь испытываю желание оправдаться: мол могу лучше, просто сейчас слишком уставшая и вообще — слишком много событий за эту пару дней… Но благоразумие побеждает, поэтому я просто сосредотачиваюсь на восстановлении сил — в конце-концов, у меня в кои-то веки ничего не болит. Надо пользоваться моментом.

Вот только время, похоже, вышло. Учитель снова подходит ко мне, на этот раз — без каких-либо шкатулок, сундучков и прочих подозрительных предметов.

— Если сейчас все пройдет, как надо, и ты совладаешь со своим обновленным телом, то помощь мастеров кости в будущем тебе больше не понадобятся.

— Даже так…

— Даже так, — в голосе Суртаза слышна усмешка. — А если захочешь, то и другим сможешь помогать.

А вот это уже интересно. Правда личей, которым при случае я захотела бы помочь при случае, не так уж и много.

— Так а что делать-то? — меня охватывает нетерпение.

— Для начала, тебе стоит понять, что было сделано с костями…

Ладно, лекция — так лекция. Заодно немного силы восстановлю, что ли.

— За сотни лет пребывания в Срединном мире мне выпало достаточно возможностей понаблюдать за бледными. Их магия отличается от вашей… и от моей, но некоторые методы восстановления тел показались мне интересными.

Беспокойная, тревожная мысль бьется в отдаленном закутке моего разума, но я слишком сосредоточена на словах Суртаза, чтобы пытаться понять ее суть.

— В частности, они виртуозно обращаются с мертвой плотью и способны придавать ей любую форму.

Первый Некромант замолкает и проводит кончиками скелетированных пальцев по бедренной кости моей левой ноги. Удивительно, но в этом прикосновении я не улавливаю ничего… тревожащего. Возможно, потому, что таз и кости ног все еще отделены от моего тела. Но куда более вероятной причиной этого является сам характер движений Суртаза — точных и сдержанных. Всего лишь проверка качества выполненной работы. Отлично выполненной работы, насколько я могла видеть в своем положении — на бедренной кости не было ни единой трещины или скола.