— Пока неизвестны причины убийства моего мужа — ОСОБЕННО если этот человек — глава королевской внутренней полиции.

— Занятное заявление.

— Вполне закономерное, — я пожала плечами. — Супруг не посвящал меня в свои дела. Поэтому я понятия не имею, в чем он был замешан, и какие у него могли быть враги. Особенно когда расследовать его убийство из столицы прислали самого главу внутренней полиции, лично. А значит, мне, как его вдове, разумнее всего будет не доверять никому. Так что скажете, лорд Бладблек? Вы, наконец, позволите мне похоронить мужа? Или, может, хотите провести еще парочку каких-нибудь дополнительных осмотров тела? — выпалила я, сжав кулаки, и посмотрела на него исподлобья.

— Нет, не волнуйтесь, я уже закончил, — надменно бросил он. — Можете оглашать дату похорон.

— Премного благодарна, — ядовито выпалила я. И, сжав зубы, быстрым шагом вышла из кабинета.

Когда меня выдавали замуж за мужчину в три раза старше меня, я прекрасно осознавала, что серьезно его переживу. Тем не менее, не была готова овдоветь настолько рано. Думала, этот брак продлится еще, хотя бы, десяток лет. А может даже и два десятка — хоть мой муж и не владел магическим даром, который порядком продлевал жизнь, но ему, благодаря его достатку, была доступна передовая медицина.

Вот только сейчас я, в двадцать один год, уже стояла у его гроба в траурном платье, с лицом, слегка прикрытым черной вуалью изящной шляпки, закрепленной горничной на красивой прическе. Я была вдовой лорда Рейнера, а значит, должна проводить его на тот свет, выглядя должным образом.

Но саму меня мало волновало то, как я выгляжу. Мне хотелось кричать. От паники, злости, полного непонимания того, что меня теперь ждет и как с этим быть.

Ни разу. Ни разу за всю жизнь мне не приходилось ничего толком решать. Сначала все решения за меня принимал отец, после замужества — супруг. Мне просто не было позволено не только решать что-нибудь самой, но даже учиться делать собственные шаги: для девушек моего круга и моего положения это считалось «негативной чертой, которая могла все усложнить». И воспитание я получала соответственное.

А теперь, похоже, иного выбора не остается: придется учиться. Иначе меня, увы, сожрут заживо. Если не убийца мужа или Черный герцог, то какой-нибудь из стервятников, прельщенных запахом трупа Браяна Рейнера.

— Моя госпожа, пора, — сообщил лакей, деликатно постучав в дверь гостиной, в центре которой стоял окруженный цветами черный гроб.

Я кивнула.

Пройдя к гробу, слуги подняли его и торжественно понесли во двор, где установили на траурную возницу. На которой, рядом с ним, села и я. Согласно традиции, положив левую руку на край открытого гроба.

Процессия двинулась. Под звон колокола, в который звонил идущий впереди жрец, и стенания плакальщиц, плетущихся позади. По дороге, ведущей от замка к городским вратам, а от них — к главному городскому храму Трех Богов, где и предстояло пройти погребальной церемонии, после которой похоронная процессия двинется на кладбище. По пути, конечно же, встречая толпы горожан, вышедших проститься со своим лордом.

Медленно выдохнув, я перевела взгляд на его мертвенно-бледное, и даже в смерти неспокойное лицо.

Лицо человека, который уже никогда не откроет мне секреты, из-за которых его убили, и возможно, так же могут убить и меня, или нашего ребенка. Не сообщит, почему же, черт возьми, написал то самое завещание, оставив ни с чем всех своих близких родственников, весьма недовольных тем, что пришлось закатывать ранее раскатанную губу.

А этих секретов у него, боюсь, было слишком много.

Совершенно случайно я заметила среди местной знати, сопровождающей похоронную процессию, и Дориана Бладблека. Всего на миг наши взгляды встретились, но даже этого мгновения мне хватило, чтобы кровь вскипела с новой силой! Просто чудом мне удалось сохранить каменное лицо.

Нет, нельзя, никаких истерик! Я должна подобающе проводить своего мужа.

Когда похоронная процессия остановилась у храма, я первая сошла с экипажа, а затем двинулась вперед. Следом за мной понесли гроб, который в храме установили на заранее подготовленном месте у алтаря. Едва гости заняли свои места, битком набив храм, жрецы завели ритуальные песнопения и начали похоронный обряд. Воздух наполнили запахи благовоний, от которых у меня закружилась голова… но мне не было даже на что опереться: я, как вдова, должна была стоять рядом с гробом мужа. Молча, держа в руках черную свечу, крепко пахнущую полынью и мятой.

Чертова мята. Та самая, запах которой начал раздражать Браяна незадолго до его смерти. Интересно, совпадение ли это? Или, может, он каким-то образом, на подсознательном уровне, предчувствовал, что вот-вот умрет, и свечку с этим самым запахом я буду держать, стоя в храме у его гроба?

Захотелось посмотреть на его лицо, но я не решилась. Потому что где-то там, внутри моего воспаленного сознания, затаился совершенно абсурдный и безнадежно безумный страх — будто если я в самом деле сейчас оберну к нему взор, то увижу открытые глаза, которые с укором смотрят на меня.

Хотя, казалось бы, в чем он может меня вообще упрекнуть? Ведь я была хорошей женой. Никогда ему не перечила, послушно исполняла супружеский долг, когда муж того желал, родила законного наследника.

Да и он в самом деле никогда не был мне плохим мужем. По крайней мере, по меркам договорного брака, в котором ни у одного из супругов не было друг к другу никаких чувств, и даже привязанностей.

До меня Браян однажды уже был женат, вот только моя предшественница за пятнадцать лет так и не родила ему ни одного ребенка. Поэтому он потребовал расторжения брака и, конечно же, легко его добился. Ну а через некоторое время женился на мне и я, в отличие от его прошлой жены, довольно быстро понесла. Чем и обезопасила себя от судьбы «возвращенной родителям жены», которой либо вышивать до конца своих дней и не показываться в свете, либо просто, «как приличной опозоренной женщине», уйти в монастырь.

Напряженно выдохнув, я, все же, посмотрела на покойного супруга. Нет, его глаза все так же были закрыты в посмертной маске… но у меня все равно задрожали коленки.

Несколько дней пришлось затягивать с похоронами, держа тело в холодильных подвалах замка. Несколько дней, пока получив весть о смерти лорда Рейнера, Его Величество не прислал сюда свою первую ищейку, свое доверенное лицо. Черного герцога, о котором по всему королевству ходила дурная слава. Которого остерегался любой аристократ, каким бы знатным, богатым и влиятельным он ни был. Потому что Дориан Бладблек, не колеблясь, способен был достать из самых темных закоулков самые грязные секреты.

Совершенные на него покушения уже давно перестали считать. Их было несметно много, но ни одно даже на полшага не приблизилось к успеху. Никто не знал, в чем секрет этого мужчины, но найти на него управу было невозможно, он пресекал любые попытки. А главное, всегда выполнял порученное ему задание, за что особенно ценился королем.

И вот он приехал лично расследовать смерть моего мужа. Почему-то первым делом решив, что именно я и есть главная подозреваемая.

Прибыв в замок, Дориан сразу же провел дополнительный осмотр тела, лично. Но похоже, к его глубочайшему сожалению, не нашел ничего, что могло бы указывать на меня как на убийцу. Все его магическо-анатомические экспертизы лишь подтвердили версию, озвученную местным коронером: причиной смерти Браяна Рейнера стал яд, попавший в тело через маленький укол на ладони. Герцог Бладблек только, как я узнала сегодня утром, выяснил, что же это был за яд… но название его, естественно, мне не сообщил, прикрываясь «тайной следствия».

После осмотра тела Черный герцог, конечно же, изучил кабинет и спальню Браяна. Но как и местные следователи, ничегошеньки не нашел. Никаких предметов со скрытыми маленькими острыми отравленными иголочками. Что натолкнуло его на мысль: либо убийца встретился с жертвой за несколько часов до того, как яд начнет действовать, и сделав свое дело, ушел… Либо просто наведался туда, где оставил некий предмет с иглой, и забрал орудие убийства, чтоб его вдруг не обнаружили.