— Спасибо, — раздался слабый голос.

— Гермиона! — воскликнула миссис Грейнджер, подбежав к своей дочери и заключив её в объятья.

Гарри закатил глаза. Ему не хотелось лицезреть счастливое воссоединение грязнокровки и её родителей.

Что же до Минервы МакГонагалл, она не знала, что думать о поступке своего ученика. С одной стороны, он только что отговорил семью Грейнджеров забрать дочь из школы, на что она потратила более двух часов. С другой стороны, его фрейдистский оттенок в термине «грязнокровка» и его неделикатное обращение к мистеру Грейнджеру «магл» сильно её обеспокоили. Казалось, что в словах мистера Поттера крылось нечто большее, чем она думала раньше. Профессор МакГонагалл смотрела на Гарри несколько минут, прежде чем сказать:

— Я проинформирую Поппи и директора, что вы пришли в себя, мистер Поттер.

Гарри кивнул и лёг спать.

Он проснулся этой же ночью. Повернул голову и разозлился, увидев, что Грейнджер смотрит на него, лёжа в своей кровати.

— Что?! — раздраженно рявкнул Поттер.

— Почему ты сделал это? — спросила Гермиона.

— Что? Спас тебя?

— Да, это. И почему говорил с моими родителями.

— Во-первых, я спас тебя, потому что меня попросила Тонкс. Конец истории. С твоими родителями я говорил, потому что Тонкс расстроится, если ты не вернешься в школу. Что касается меня, я не знаю, почему она дружит с тобой. Но это так, и я не хочу, чтобы она огорчалась. Кроме того, ты прошла через все препятствия, охраняющие камень, и это удивило меня. И у меня тоже есть к тебе вопрос. Как ты узнала, что камень находится в Хогвартсе? — с неподдельным интересом спросил Гарри.

— О, я пыталась отговорить Невилла и Рона от дуэли с тобой той ночью, когда вы с Драко вызвали их. В общем, я была первой, кто заметил потайную дверь. Когда мы с Тонкс разговаривали с Хагридом в канун Рождества, он назвал имя Николаса Фламеля. Я слышала, как Рон сказал, что однажды подслушал, как Снегг угрожает Квирреллу в гостиной, и пересказала ему слова Хагрида. Конечно, я выяснила, чем прославился Фламель, и Рон готов был поклясться, что никто не хватится охотящегося за камнем Снегга, пока весь Слизерин празднует свою победу. Правда, насчет Снегга мы ошибались.

Поттер кивнул, не сказав ни слова.

— Ты действительно считаешь, что у меня есть талант? — спросила Гермиона.

Гарри раздраженно уставился на растрепанную девушку.

— Ты прошла все препятствия Дамблдора, — просто ответил он.

— Но и ты тоже, — слабым голосом возразила Гермиона.

— Ну, если ты не успела заметить, у меня талант, Грейнджер, — саркастично сказал Поттер.

— Спасибо.

— Не благодари меня. Я всё ещё надеюсь, что ты завалишь все свои экзамены, и родители заберут тебя, — сказал Гарри тоном, дающим понять, что разговор окончен.

Поттера выписали из Больничного крыла через четыре дня после того, как мадам Помфри сказала, что его раны полностью вылечены. Таким образом, он не пропустил ни одного экзамена. Пока он был в Больничном крыле, Дамблдор сказал учителям дать ему письменную порцию экзаменов. Гарри ничего не стоило написать тесты по заклинаниям и трансфигурации. Они были такими простыми, что на протяжении всего теста он не смог сдержать смех. Это мешало Грейнджер, фанатично строчившей ответы на своем пергаменте от начала до самого конца. Два его любимых учителя рассказали, что Дамблдор предстал перед Попечительским Советом от его имени. Люциус Малфой и другие члены Совета согласились, что Гарри в своих индивидуальных занятиях преуспел настолько, что давно вышел за пределы программы первого практического экзамена, и было бы бессмысленно задерживать его летом для сдачи практической части.

Поттер широко улыбнулся, вспомнив озлобленное лицо Грейнджер, когда она услышала о его освобождении от практических заданий.

За всё это время к Гарри приходило несколько посетителей. Блейз и Сьюзен заглядывали пару раз, чтобы пожелать всего хорошего. Драко и Нимфадора практически жили вместе с ним в Больничном крыле. Появлялся даже профессор Снегг, но он был уже не таким веселым, каким его запомнил Поттер после победы в квиддич. Однажды Малфой всё-таки объяснил, почему в тот день Снегг был таким счастливым.

— Гарри, рад видеть, что ты потихоньку встаёшь на ноги! Как думаешь, как ты написал историю магии? Я уверен, что завалил её, — улыбаясь, сказал Драко.

— Я видела Снегга. Он приходил повидать тебя? — спросила Тонкс.

— Не-а, он сказал, чтобы я и не думал увильнуть от экзамена по зельеварению из-за своей госпитализации. Клянусь, Снегг мне нравится намного больше, когда он пьян, — ответил Поттер.

— Эм, ну, так вот об этом, Гарри. Снегг не был пьян той ночью в гостиной, — сказал Малфой с улыбкой.

— О чем ты говоришь, Драко? Ты видел его. Мерлин, он улыбался как сумасшедший, — сказал Поттер.

— Ну, несколько дней назад отец рассказал мне, что во время последнего матча они «посидели вместе». После того, как ты вывел из игры Чанг, и все поняли, что победа за нами, отец предложил Снеггу распить бутылку огненного виски. Только он не сказал моему крёстному, что подлил туда несколько сильных бодрящих зелий, — улыбаясь, сказал Малфой.

Дора и Гарри засмеялись.

— Твой отец облапошил его! Это так забавно! — всхлипнул Поттер, смеясь.

— Но, Драко, Снегг — мастер зельеварения, разве он не должен был почувствовать запах чужеродного зелья? — спросила Нимфадора, когда приступ смеха закончился.

— Ну, отец всегда добавляет антипохмельное зелье в свои напитки, а их запахи похожи. С тех пор, как мой крёстный побывал на нескольких праздниках в поместье, он не придает значения запаху, — рассмеялся Малфой.

— Так, Блейз, чем собираешься заняться летом? — улыбаясь, спросил Драко.

Блейз побледнел.

— Ну, мама и папа решили, что большую часть времени мы проведем на юге.

— О, как любопытно, Блейз. Я говорил со Сьюзен, и она сказала, что планирует нечто похожее, — улыбнулся Гарри.

— Перестань, Поттер, — обиженно фыркнул Блейз, и Гарри вместе с Драко и Тонкс захохотали.

— Эй, Гарри, думаешь, сможешь воплотить свою идею в жизнь? — спросил Малфой со злобным блеском в глазах.

Поттер грустно покачал головой.

— Нет, моя затея познакомить своих родственничков с моими теневыми друзьями не получится этим летом. Так что не знаю, — тихо сказал Гарри.

— Что?! Мерлин, почему нет?! — спросил Драко.

— Драко, я не практиковал эту способность. Может быть, следующим летом, — печально ответил Поттер.

— Что ж, по крайней мере, у тебя есть Салазар, который сможет защитить тебя от этих ублюдков, — мрачно заметила Дора.

— Да, я рассказал Салазару, что они из себя представляют. Он как раз искал кого-нибудь, кого можно напугать, — улыбнулся Гарри.

— Надеюсь, он имел в виду что-то большее, чем обычный испуг, — мрачно сказал Малфой.

— Мистер Поттер, директор желает поговорить с вами.

Гарри обернулся и увидел раздраженного Снегга.

— Да, сэр, — сказал Поттер и поднялся со скамьи.

— Не забудь Салазара, — напомнил Драко.

Гарри чуть не прибил себя: после того как Волан-де-Морт так легко проник в его сознание, мальчик всегда брал с собой Салазара. Черт, фамильяр даже спал вокруг его шеи. Поттер так и не рассказал никому о своей маленькой беседе с Тёмным Лордом. Он не хотел никому говорить даже то, что Волан-де-Морт всё ещё жив, и это казалось ему верным решением.

— Спасибо, Драко, — сказал Гарри, улыбаясь.

Поттер последовал за Снеггом из Большого зала вниз по нескольким коридорам. Вскоре они остановились перед большой статуей-горгульей.

— Лимонный щербет, — раздраженно бросил Снегг.

«Лимонный щербет… Это пароль в кабинет директора. Старик что, спятил?» — подумал Гарри.

Снегг открыл дверь, и Поттер прошел за ним. Сначала Гарри заметил, что кабинет заставлен множеством маленьких механизмов, издающих забавные звуки. Затем мальчик увидел большую красную птицу, сидящую напротив стола главы школы.