— Профессор, я могу лишь рассказать суть, не вдаваясь в подробности, и вы уже не сможете ничего поделать… Тонкс просто отказывается посмотреть на ситуацию с моей точки зрения. Я надеюсь, что это не конец нашей дружбы, потому что скучаю по ней, но она не хочет меня понять, — с грустью в голосе сказал Гарри.

— Я вижу. Мне жаль, но решение этой маленькой проблемы лежит на вас, мистер Поттер, и на мисс Тонкс. Я отменю наши индивидуальные занятия, если увижу, что вы не извинились. В понедельник, на занятиях, — предупредила его МакГонагалл.

Гарри показалось, что она не хочет отменять занятия. Мальчик, выполняя ее задания, совершенствовался. Это был ее козырь, чтобы помирить их с Дорой. Поттер уважал преподавателя за то, что она заботится о своих студентах. Возможно, поэтому он не стал с ней спорить. Он просто собрал свои учебники и покинул класс.

Прошло две недели, а Гарри и Нимфадора так и не поговорили. Мальчик поймал взгляд МакГонагалл, когда сидел за столом своего факультета. Поттер подумал, что она полюбила их индивидуальные занятия и что, вероятно, ей было неприятно прекращать их.

Мальчик оторвал взгляд от преподавателя трансфигурации и посмотрел на Тонкс, сидящую за столом Гриффиндора. Все было не так, как должно было быть. Ведь они друзья, которые должны вместе готовиться к Рождеству. Поттер почувствовал, как пелена слез застилает его глаза. Это Рождество должно было стать самым счастливым в его жизни. Он хотел вернуться с Нимфадорой в ее дом и отпраздновать праздник с ее мамой, а теперь даже не думал об этом. Он был зол на Тонкс, но все равно чувствовал к ней дружескую любовь, поэтому не хотел испортить ей Рождество своим присутствием.

Гарри получил подарок, который готовил для Доры, за несколько дней до Хэллоуина. Малфой позволил ему воспользоваться своим филином, чтобы заказать его. Подарок сейчас стоял под столом Слизерина, ожидая своей отправки в назначенный день. В это время мысли о нормальном Рождестве казались ему нереальными. Должно быть, он чувствовал, что что-то пойдет не так.

Драко приглашал Поттера отпраздновать Рождество вместе в поместье Малфоев.

— Гарри, ты со мной, друг? — спросил Малфой после особенно плохой тренировки.

— Что значит «со мной»?

Вздохнув, Драко уточнил:

— Я спрашиваю, не хотел бы ты приехать к нам в поместье на Рождество. Отец написал несколько дней назад, что это будет прекрасно…

Поттер очень долго раздумывал над этим. С одной стороны, ему понравилось в поместье Малфоев, и не хотелось бы расстраивать Люциуса и Нарциссу: они стали дороги ему. Однако он не мог пересилить себя. Он не мог разрушить их праздничный дух своим подавленным настроением. По правде говоря, в первую неделю декабря они с Тонкс все еще дулись друг на друга, и он решил, что провести Рождество в одиночестве, в гостиной Слизерина, лучший вариант. Он был первым слизеринцем в списке студентов, что остаются на Рождество в замке.

— Прости, но нет. Скажи отцу, что я ценю его предложение, но… но я бы хотел остаться в Хогвартсе. И… и ты знаешь, что мне нужно практиковаться в магии, да и вообще… Ты понимаешь, правда? — с надеждой спросил Гарри.

Малфой выглядел удрученным.

— Да, я понимаю, Гарри. Жаль, потому что Тонкс прибудет на рождественский обед.

Глаза Поттера расширились.

— Тонкс приедет в поместье на Рождество? С чего бы это? Ты можешь передать ей записку? И как ты думаешь, если бы я пришел, она бы стала со мной говорить? — налетел с расспросами мальчик.

— Гарри, Тонкс не приедет в поместье. Подумай, что скажет ее мама. Я просто хотел узнать, действительно ли ты хочешь остаться в Хогвартсе или надеешься провести Рождество где-нибудь еще, — печально сказал Драко.

— Вот дерьмо. Драко, мне жаль. Ты знаешь, что твои родители мне как тетя с дядей, вот только… только…

— Ничего, Гарри, я понимаю, что Тонкс — твой лучший друг. Я не знаю, как проходило Рождество у твоих родственников, но могу поставить весь свой счет в банке на то, что оно не было наполнено хересом и веселым смехом. Если кто и может вытворять все, что хочет, на Рождество, то это ты. Даже если ты остаешься в Хогвартсе на Рождество, потому что тебе грустно из-за Тонкс, я поддержу тебя, — сказал Малфой-младший.

— Спасибо, — произнес Поттер с облегчением.

— Так, Поттер, ты ведь не собираешься ничего натворить на каникулах? Ведь ты будешь один в гостиной в течение трех недель… — спросил Блейз, и несколько слизеринцев обернулись к Гарри, чтобы удостовериться, что он не собирается взрывать их гостиную.

— У меня есть дела, которые я хотел бы закончить, — ответил Поттер.

В этот раз Гарри сказал чистую правду. На Рождество, когда в школе он будет практически один и его никто не увидит, он мог бы развивать свои теневые способности. А также попытаться выяснить, почему его мама была отправлена в приют. Он мог бы поговорить со всеми учителями Хогвартса и смог бы вытянуть из них немного информации о прошлом Дамблдора. Он уже пытался найти что-то в книгах, но там были лишь крупицы информации как об этом великом человеке, так и о его семье.

Правда ли, что Дамблдор не знал о родстве с ним? Над этим вопросом Поттер размышлял какое-то время. Если старик знал об их родстве, то он был виновен в смерти его родителей больше, чем кто-либо другой. Дамблдор мог бы помочь его матери, может быть, обучил бы ее. Все твердили ему, что Дамблдор единственный, кого по-настоящему боялся Волан-де-Морт. Он мог помочь правнучке защитить себя лучше преподавателей. Но сильнее всего задевала мысль, что Дамблдор, зная об их родстве, все равно отправил его к Дурслям. Если он действительно знал… Гарри сам не знал, что сделал бы. Ну не мог он представить себя вызывающим на дуэль, возможно, самого сильного волшебника в мире, Альбуса Дамблдора, или же еще что-то подобное.

Самым простым из того, чем собирался заняться Поттер, были тренировки заклинаний. Когда МакГонагалл отменила их занятия, у Гарри появилось два свободных вечера в неделю. У него быстро вошло в привычку ходить в библиотеку, занимая эти вечера чтением книг по дуэлингу, а также по методам нападения и защиты. Поттер понимал, что для того чтобы добиться влияния, ему необходимо упорно заниматься. Не пропадать же его талантам. Родиться одаренным в двух волшебных искусствах было практически нереально. Эти способности, объединенные со способностями мага Теней, парселтангом и метаморфомагией, давали ему хорошие шансы для достижения величия, а самое главное, что он стремился к этому.

Гарри медленно и тайно стал добавлять заклинания в список для изучения. После того, как он победил тролля с помощью заклинания левитации, мальчик стал повторять и другие простые чары вроде атакующих. Его любимыми стали заклинания полета. Он, наконец, достиг совершенства в управлении ими. Теперь он свободно, без постоянного напряжения сознания, мог управлять зачарованным объектом. Это было огромным шагом, по словам профессора Флитвика, к умению творить одновременно несколько заклинаний.

— Ну, я пойду, ребят, нужно еще вещи собрать. Завтра поезд в семь утра, — сказал Блейз, выходя из-за стола.

— Да, я тоже… Ты идешь, Гарри? — спросил Драко.

— Нет, я еще чуть-чуть посижу, а потом отправлю по почте подарок. Идите, встретимся в комнате, если вы не уснете к тому времени, — сказал Поттер, умело скрывая фальшь своей улыбки.

— Спокойной ночи, Гарри, — сказал Блейз.

— С каких пор я стал «Гарри», а не «Поттер», а, Блейз?

— Да я давно тебя так называю, если бы ты был чуть менее подавлен, может быть, и заметил бы это, — ответил ему Блейз.

Поттер только повел головой.

— Счастливого Рождества, Блейз, — сказал он задумчиво.

— Тебе того же, — уходя, произнес Блейз.

— Ты точно в порядке, Гарри? Ты всегда можешь приехать к нам в поместье, — уверенно предложил ему Малфой.