Что-то появилось из поднимающегося облака дыма. Гигантский механизм взбирался по подъёму. Деформированный и сотрясаемый от фатальных поломок титан рвал когтями уже и так разорванную равнину. Его ноги кончались коленями, а разорванные сухожилия из проводов и металла тащились по разорванной земле. Он поднялся, возвышаясь над вопящими и отступающими силами Мишры. Звук его разрушающихся от напряжения механизмов достиг Нуниевы. С ужасающим скрипом, титан рухнул, став могилой для сотен впавших в отчаяние союзников.

Зрители начали аплодировать, и несколько поднятых бокалов с вином отпраздновали смерть машины. Радостные дикие вопли подхватили аплодисменты, заглушив крики и стоны умирающих.

- Хорошо, Капитан, - сказала мадам Джейри, - несмотря на неделю пыток в море, морских монстров и цингу, вы показали нам всё, что обещали.

- Достаточно увечий для вас?

- Достаточно на ближайшее время. Грохот от всего этого даже добавил наслаждения от этого вульгарного вина, которые вы подали. Искупавшись в свете от разрывающихся бомб и звуках падающих титанов, ваш ужин может оказаться для меня, наконец, вкусным! - она засмеялась.

Другой столб дыма, поднимающийся с того момента, как она начала говорить, оказался одним из деревьев позади поля битвы. Копоть начала распространяться, пробившись через покров из листьев и мха. Ветер донёс пепел и вонь до фальшборта.

- Они сжигают мертвецов со вчерашней битвы, - отметил Круциус.

- Я надеюсь, ветер сменится, - сказала мадам Джейри, скорчив тошнотворную гримасу. - Часть пепла попала в моё вино.

Она смотрела вниз, в её бокал, когда раздался взрыв.

Сперва появился обжигающий яркий золотисто - белый свет, расколовший центр поле боя. Круциусу показалось, что остров поднялся в воздух. Земля выглядела нереальной, как-будто ожившая картина, нарисованная на холсте. В следующее мгновение пылающий солнечный свет разорвал холст напополам. Это было второе солнце, голубая звезда, скрытая под островом и светившая сквозь ткань реальности. Необъятное кольцо из грязи, тел и машин взмыло в воздух вокруг солнца, охваченного пламенем. Взрыв проделал глубокий кратер в центре острова и размельчил в порошок камни, людей и машины, образовав вокруг себя чашу. Каждую секунду чаша удваивалась в размерах. Леса, которые выдержали даже натиск Урзы и Мишры, простояли недолго, вспыхнув и рухнув, как полыхающие спички. Холмы, которые величественно лежали вокруг кратера под ярким небом, рассыпались перед лицом растущей сферы энергии.

- Увечья, - произнёс в ужасе Круциус.

Целый остров исчез. Он скрылся внизу, на милю ниже ватерлинии. Титаны, механические драконы, орнитоптеры, воины – исчезло всё. Океан заполнил бы образовавшуюся пустоту, если бы не растущая сфера, выталкивающая его обратно. Мерфолки, наблюдающие за развернувшейся перед ними картиной, ринулись прочь, пытаясь остаться впереди разрушающейся реальности. Вода вокруг сферы, образовала мерцающие, красивые до ужаса горы. Нос корабля неестественно поднялся, и детское лицо Нуниевы смотрело на полыхавший ярким испепеляющим всё огнём конец мира.

- Поднять якорь! - крикнул Круциус.

Он сделал шаг в сторону якорного шпиля, но не больше.

Палуба наклонилась, лишив Круциуса опоры для его ног. Дворяне и экипаж беспорядочно метались среди прикрученных кушеток. Кроваво – красное вино повисло в воздухе причудливыми арками, как-будто океан всасывал его в своё безразмерное брюхо. После чего корабль начал подниматься вверх по волне. Вино разливалось на стонущие от напряжения доски. Вспенившаяся вода доставало до самых облаков.

Рыча, Круциус цеплялся за перила. Когда корабль накренился, он разглядел через глубокие воды дно океана, оно было ужасающе близко. Он был уверен, что Нуниева опрокинется и убьёт их всех, но высоко поднявшаяся вода крепко дёрнула якорную цепь и понесла корабль вверх. От сильного рывка якорь оставил океанское дно. Нуниева поднималась вверх по волне. Дворян смело на левый борт корабля. Круциус мог только наблюдать. Они все достаточно скоро погибнут.

Увечий и смертей хватало теперь всем.

Корабль мотало по волне, словно срезанную пробку от вина. Через стену воды просматривался взрыв. Он рос ещё интенсивнее и свет от него проходил через полмили выпаренной морской воды. В следующий момент Нуниева была почти на пенящемся гребне волны, область, где ветер, вода и огонь смешались воедино. Круциус уже не мог отличить верх от низа, свет от тьмы.

Ветер разрывал мачты, словно те многолетние деревья, разрушенные при взрыве. Морская вода обрушилась вниз, заполняя кратер, где недавно находился Аргот. Нуниева беспорядочно неслась вниз по вогнутой стороне волны. Она направлялась прямиком к ядру нового солнца пробудившейся Доминарии.

Это было последнее, что видел кто-либо из них. Глаза каждого человека на палубе сгорали в их черепах. Ослеплённые, они вцепились в потерявший управление корабль, пока он нёсся вниз по волне, вперёд к кипящему фундаменту мира.

- Присаживайся, папа. Ты будешь пить? - прелестная маленькая девочка девяти лет сидела на сумрачной веранде. На подносе перед ней лежал чайный ямураанский сервис. Из тёмного напитка поднимался пар. - Он скоро станет холодным. - Нуниева была в её лучшей одежде, которую она называла «лесной», потому что она надевала её только в случаях, когда они выходили на берега, где росли деревья. В море она носила безрукавку и панталоны, как и любой сын капитана.

Капитан встал перед ней. Недолго позанимавшись каперством, Круциус стал уважаемым капитаном грузового судна. Беспристрастный, трудолюбивый и надёжный, как само солнце, Круциус был богатейшим среди морских капитанов на континенте, но больше всего он благодарил судьбу за Нуниеву. Только сейчас Круциус перестал наблюдать за своей дочерью. Он смотрел мимо беседки, поросшей виноградной лозой, вниз к широкому и тёмному морю под скрывающимся за горизонтом солнцем. Круциус был очарован. Он не мог оторваться от этой красоты, в ожидании вернуться обратно на борт. Для него море было жизнью, а суша – смертью.

- Я не могу ждать вечно, - настаивала Нуниева.

Круциус улыбнулся, кивнув в ответ. - Я извиняюсь, дорогая. Я такой рассеянный этой ночью.

Она налила чай в чашки для него и для себя. - Если ты беспокоишься о завтрашнем дне, то я нет, ты же сам сказал, что этот хирург лучший на трёх континентах. Он знает, что делать.

- Да, доченька, - согласился он, встав на колени и взяв её за руку. Она была хрупкой и крошечной в его ладони. - Он узнает, в чём проблема.

Она проницательно кивнула, подняв чашку к губам и сделав один обжигающий глоток. Хрупкое фарфоровое изделие опустилось от губ, и её подбородок задрожал от беспокойства. Он подумал, что увидел предвещающее слёзы лицо, но она никогда не плакала. Она сглотнула чай, и спокойный взгляд отразился на её лице. Она улыбнулась.

- Он очень вкусный в новых чашках.

- Ты не должна пить его, пока он слишком горячий, - сказал Круциус, сделав глоток, чтобы тоже распробовать его вкус. Он скорчился. - Или если он слишком горький, - сказал он и поставил чашку обратно на поднос.

Нуниева до сих пор держала чашку в своих пальчиках. - Нет. Это первый раз, когда у меня есть чайный набор, и первый раз, когда мы вышли на берег в этом году, и я хочу, чтобы мне понравилось всё, - сказала она, после чего сделала второй глоток.

- Ты добрая и мужественная девочка, Нуниева, - сказал Круциус. - Добрая и мужественная.

Круциус попал в морской шторм. Палубу накрывали высокие волны. Дрожь бежала по доскам. Обломки мачт царапали борта. Металл скрежетал. Дерево скрипело. Оторванные тросы хлестали по палубе. Дождь колотил в спину капитана.

- Проклятие.

Он не мог сказать, был ли это день или ночь. Вспышка, которая разрушила Аргот, также сожгла ему глаза. Они не были ему нужны, чтобы понять, что большинство из его пассажиров и команды были мертвы. Запах крови заполнял воздух, а гнилостная вонь говорила о разорванных мертвецах. В стороне от его собственных стонов, он услышал другой нечеловеческий звук.