– И вот еще что: если кто-то сознательно станет бойкотировать конкурс с целью вылететь из отбора, – тут его взгляд на остановился на мне, – то последствия будут… весьма неприятными.

Еще и запугивает! Ну, драконище…

– На этом все, не буду больше отнимать ваше время от подготовки к испытанию. Всем желаю удачи. – И Джуик после вежливого кивка скрылся с возвышения, воспользовавшись той самой неприметной дверцей.

А невесты остались обсуждать новость и раздумывать, какой же свой талант показать на конкурсе.

У меня в голове не было никаких идей, и сейчас хотелось просто домой к Иде. Не стала больше задерживаться в наполненной гомоном столовой – уже начала болеть голова от этого многоголосья.

Так что я ушла в свою комнату, проигнорировав несколько злобных взглядов, направленных в мою сторону. Не думаю, что до испытания мне станут как-то вредить, а вот сам конкурс – та проблема, которую нужно было срочно решать.

Разлегшись на кровати звездочкой, я задумчиво уставилась в потолок.

Спеть? Голоса у меня нет. Рисовать я не умею, но могу уничтожить любую картину. То же самое с лепкой из глины и вышиванием.

Нет у меня талантов! Что это вообще за дурацкая идея?

Еще и увиливать от конкурса запретил. А если больной притвориться? Наверное, всех лекарей страны созовет…

Что делать-то?

Я еще долго лежала на кровати, раздумывая над конкурсом, но никакие свои таланты не вспомнила.

В детстве мне нравилось танцевать, но ведь как танцуют дети? Прыгают, хлопают в ладоши, кружатся… Когда мне исполнилось десять, отец нанял учителя для сыновей: им нужно было готовиться к балу, который решили устроить по какому-то торжественному случаю.

Братьям танцы не понравились, они фыркали и занимались как из-под палки. Я же обожала подглядывать за ними, даже заранее занимала местечко за шторой в танцевальном зале. И наблюдала за движениями, которые показывал учитель. Братья же мало внимания уделяли урокам, больше пытались флиртовать с ассистентками учителя, которых тот ставил им в пару. Смущали, сжимали слишком крепко, говорили девушкам непристойности. А те – настоящий кремень, молча все терпели. За ними наблюдать было неинтересно, поэтому мое внимание почти всегда было сосредоточено на учителе танцев и его партнерше.

Помню, я как-то даже выкроила минутку и, когда он был один, подошла и попросила научить меня танцевать. Очень волновалась, конечно, но желание двигаться под музыку так же красиво, как и он, взяло верх над всеми сомнениями.

Учитель не стал надо мной смеяться и даже не рассказал отцу, а ведь за такой поступок он явно бы меня наказал. Но и обучать не стал, лишь показал записанную на магический носитель иллюзию. Оказалось, учитель был большим поклонником балета, именно сцену оттуда он и продемонстрировал десятилетней мне.

Я оказалась в таком восторге от увиденного, что еще несколько месяцев после того дня тайком танцевала, воображая себя балериной. Меня завораживали эти прыжки, короткие шаги на носочках и вращения. Невероятно красиво.

А потом наступил день отъезда в академию, и с танцами пришлось покончить. Ведь во время учебы танцевать некогда и негде. Так я и забросила занятия, да и не считаю, что меня можно назвать хотя бы любителем – танцевала ведь по воспоминаниям об увиденной иллюзии. Я даже вживую этот танец никогда не видела…

Откровенно говоря, для многих балет – довольно скучный танец. Он совершенно не соблазнителен и недостаточно энергичен, чтобы увлечь… За свою жизнь я пока не встретила никого, кто был бы от него в восторге. Так что, если король не поклонник этого танца, в чем я не сомневаюсь, то и ему будет на показе скучно…

Вот и решение! Нужно перестать поддаваться на его провокации, и Джуик прекратит их устраивать. Скучный танец – то, что нужно. Плавная музыка, неторопливые движения – да зрители уснут, пока досмотрят! Другие-то девушки явно приготовят что-то интересное, думаю, на их фоне я проиграю по всем фронтам. Но в то же время выступлю с полноценным номером.

Конечно, проще взять какую-нибудь книгу и с выражением прочитать отрывок, но… когда это я выбирала простой путь?

Загоревшись идеей с танцем, я встала и примерилась к спальне. Здесь места маловато, я могу случайно наткнуться на мебель и упасть. Хотя, если действительно что-нибудь себе сломаю, король точно отстанет с этим дурацким конкурсом.

Прогнав из головы эту соблазнительную мысль, я вышла в гостиную. Но и тут имелось всего метра четыре свободного пространства… Тоже не хватит… Мне бы простор.

Пришлось звать Рузану и просить провести меня в какой-нибудь зал для тренировок.

– Вы придумали, что покажете на конкурсе талантов? – восхищенно спросила она.

– Да, придумала, – улыбаясь, ответила я. – И мне надо будет подобрать музыку и одежду. Платье я надену свое, – тут же прояснила ситуацию, а то по глазам Рузаны поняла, что ей не терпится вызвать для меня портниху. – Просто скажешь свое мнение, хорошо?

– Да, госпожа! – Она сделала книксен.

– Пойдем, покажешь какой-нибудь свободный зал.

Так мы и поступили.

Зал мне понравился – светлый, просторный, с зеркалами на одной из стен – то, что нужно.

После одобрения мной места для тренировок принесли музыкальную шкатулку с набором мелодий, и я часа два выбирала из них самую неторопливую и скучную. Жаль, не нашлось какой-нибудь колыбельной, чтобы наверняка…

Рузана сообщила, что бал и снятие мерок к нему отменили, поэтому времени у меня было достаточно.

Так что я выгнала всех из зала, заперлась, включила мелодию на постоянный повтор и… не смогла станцевать ни одного па. Разучилась я, что ли?!

Чуть не впала в панику, танцевала ведь лет десять назад. Что, если совсем не вспомню, как это делается? Предстать на отборе смешной и неуклюжей мне совсем не хотелось.

Догадалась все же сменить музыку – первоначальная не подходила категорически. Нашла похожую мелодию, но не столь медленную.

Дело пошло – я начала вспоминать основные движения и шаги. Всего через полчаса я со скрипом, но танцевала свой собственный танец – не думаю, что это подобие можно назвать балетом.

Еще через тридцать минут я снова засела выбирать музыку.

В итоге к вечеру я перепробовала шесть мелодий, разные цепочки движений под каждую и более-менее определилась с номером в целом.

Я так вымоталась, что про ужин и не вспомнила, но Рузана принесла мне перекусить прямо в зал для тренировок. А после мы со служанкой отправились в мою комнату – выбирать мне одежду.

Настаивала на самом закрытом платье, но Рузана оказалась непреклонной и очень убедительной. В итоге выбрала все же красивый и стильный, а не монашеский наряд темно-синего цвета с золотистой окантовкой.

Сил уже совсем не оставалось, так что я просто упала в кровать, наказав Рузане разбудить меня пораньше – нужно обязательно прогнать номер еще несколько раз до конкурса.

Перед тем как заснуть, в голове промелькнула мысль, что зря я так много труда вкладываю в номер, который должен стать самым худшим на отборе… Какой в этом смысл? Но ответ уставший мозг подкидывать не стал – я погрузилась в сон.

Как бы я ни уговаривала себя, что мой номер должен стать худшим и волноваться совершенно бессмысленно, все равно очень переживала. Сердце стучало, как ненормальное, а в голове все время прокручивался самый худший сценарий: я падаю, и все надо мной смеются. Что может быть унизительнее?

Я ведь не привыкла к всеобщему вниманию. В академии все годы проучилась незаметной серой мышкой, даже не встречалась ни с кем – посвятила все время учебе, чтобы потом зарабатывать на жизнь. Насчет родителей надежд я не питала и понимала, что после обучения останусь совсем одна. Счастье, что меня поддерживала Ида, если бы не она, я бы не добилась всего, что имею сейчас.

Так что ни перед какой публикой я ни разу за всю жизнь не выступала, поэтому сейчас при мысли, что на меня одну будут направлены десятки глаз, дрожь бежала по телу. Хотелось просто заснуть и проснуться уже завтра, когда конкурс будет позади. Может, действительно притвориться больной?!