– Княжна, – забормотал он, щерясь, – погоди, не гневайся! Я здесь не просто так, я хочу помочь тебе! Если заступишься за меня перед князем-воеводой, такое расскажу…

– А ну не тронь княжну!

Вслед за Хельгой в шатёр, вскидывая секиру, ворвался Бразд. Нагиба даже не успел попятиться, как сбоку возникла высокая тень косматого кривича.

И Угрюм здесь! Ну конечно, Ёрш ведь упоминал «батюшку»…

Могучим, быстрым движением здоровенный кривич заехал отроку кулаком в висок. Бразд не ожидал внезапного нападения. Взгляд его помутился от удара: он выронил секиру и выпал наружу из шатра. Княжна оказалась перед двумя разбойникам совсем одна.

«Вот так спасла Радима!» – промелькнула мысль.

Нагиба поглядел на беспамятного Бразда. На его лице отразилась досада.

– Уходим, – бросил он товарищу.

Оба развернулись и бросились прочь.

– Сюда! – очнувшись, закричала Ольга. – На помощь!

Вскоре подоспела стража, но Нагибы с ватажниками и след простыл.

– Ольга! – раздались крики подружек. – Ты цела?!

Подбежали Желана с Нежданой, принялись отряхивать, оглядывать княжну. Не пострадала ли? Если что – с них спросят! Но Ольга была цела, только очень сердита. Резко отстранившись, она завертела головой, высматривая Бразда.

– Прости, госпожа…

Бразд уже пришёл в себя и сидел на земле, поправляя съехавший набок шлем. Над скулой наливался огромный синяк.

– Упустили! – воскликнула Ольга, не в силах сдержать разочарование.

Княжна не винила стражу, в основном она сердилась на себя. Ну как же так? Растерялась, испугалась!

– Пошли скорее домой, – тормошили её боярышни. – Хватит с нас торжища!

Подошёл глава стражи:

– Княжна цела? Дать людей? Проводить?

– Поймали воров? – не отвечая, спросила княжна.

– Пока нет, но…

Ольга топнула ногой.

– Тогда ведите меня в детинец, к воеводе Башиле!

Воевода Башила очень удивился появлению юной княжны: встрёпанной, полыхающей от гнева.

– Скорее, воевода! – воскликнула Ольга, не тратя время на приветствия. – Стражники разбойников упустили! Вели закрыть ворота! Посылай людей ловить Ерша!

– Какого ещё ерша? – удивился тот. – Что за чудо-рыба?

– Да не рыба, а молодой разбойник! Я думала, он давно в порубе сидит, а он по торгу разгуливает! Мы бы и сами его поймали, да там ещё и отец его был, как его…

Ольга запнулась, вспоминая прозвище злобного кривича.

Воевода взялся рукой за бороду, пытаясь вникнуть в слова княжны.

– Тебя, дитя, на торгу кто-то обидел?

– Да не обидел! – Ольга даже фыркнула от такого предположения. – Мы бы его сами обидели, если бы не сбежал! Поймать их надо, воевода, пока не утекли за стены. Это же те самые разбойники, которые Радимку украли!

– Какой ещё Радимка?

– Радим – мой друг, охотник! – сердясь на тугодумие воеводы, принялась объяснять княжна. – Когда мы от разбойников сбежали, его на берегу бросили! А он ради меня… а ведь его нурманы уже было собрались в дренги взять…

– Какие дренги? – вконец запутался воевода.

– Я ему пообещала, что его возьмут в дружину!

Башила хмыкнул.

– Ты, княжна, этого обещать не можешь. Это уж не тебе решать.

Ольга разгневалась.

– Дослушай, дядя! – непочтительно прервала она воеводу. – Я вчера была у княгини Вилмы. Мы гадали на священной метле, и нам такое открылось, такое! Моя ветка сказала, что Радим…

– Гадали… на метле?

Башила принялся хохотать.

– Можешь смеяться над знаками богов, если не боишься! – воскликнула княжна, – но метла ясно сказала, что он попал в плен!

– Ну какой плен? Кому он нужен, твой дружок?

– Да хоть в рабы продать! Хоть таким же разбойникам, какие нас украли! Как его… Нагиба!

– Нагиба? – повторил воевода, наконец услыхав от княжны нечто вразумительное. – Знаю такого вора. Прикидывался купцом, но слава у него самая скверная. Давно о нём не слыхать…

– Так он по торгу у нас разгуливает, как по своему двору! Эх вы! Сперва у твоих варягов дочь князя украли…

Тут уж рассердился и воевода.

– Ты мне тут не указывай, как дела вести! Ну-ка ступай к себе в терем, княжна, не лезь в дела мужей!

– Я-то уйду, а то дела мужей сами себя не переделают, – съязвила Ольга. – Уж скорее я разбойников поймаю, чем ты, дядька Башила!

И Ольга ушла, нарочно громко стуча каблучками.

Потом, когда она вернулась к себе и остыла, ей стало совестно. И страшновато. На старшего, на родича голос подняла! Если дядя нажалуется матушке – она такое устроит!

«Надо бы пойти и попросить прощения, – подумалось Хельге. – Но потом… А сейчас, пока меня ещё не наказали…»

Княжна глубоко вздохнула и приказала себе успокоиться. Гневаться недостойно правителя! Так нередко говорила матушка её отцу, человеку вспыльчивому и на слова весьма невоздержанному. А властитель должен думать холодной головой!

«Стало быть, Нагиба и его ватага на свободе. И Радимка, скорее всего, им попался. Но если они его не прибили – а гадание говорит, что нет, – значит, продали. Себе служить не заставят – такой, как Радим, первой же тёмной ночью сбежит… Точно, продали. А кому?»

Перед внутренним взором княжны встали два нурмана из Пивнева городища. Один синеглазый красавчик, а другой страшный, словно вставший на дыбы медведь…

«Они ещё тогда Радимку забрать хотели!»

Княжна пригорюнилась, повесила голову. На миг ей стало так грустно, словно пропала вся надежда. Если её друга увезли рабом в нурманские земли – она его едва ли когда-нибудь увидит…»

Нет, нельзя сдаваться!

Кто поможет, кто подскажет?

– Куплю все ваши товары по правильной цене, – заявил купец. – И вам заплачу щедро за охрану!

Нет, не купец, – Купец! Три лодьи, шесть насадов и все – его.

– Зачем тебе это? – спросил Харальд. – Серебро за охрану, выкуп наших товаров… Вон варяжская лодья стоит. На ней полсотни гребцов. За эти деньги они с тобой охотно поплывут.

Викинги стояли в Изборске уже третий день. Отдыхали. Путь сюда из Плесковского озера был непрост. Во всех этих речушках, озерцах, протоках заблудиться было запросто. Но Харальду зачем-то надо было именно сюда, в Изборск. И в водных тропах он разбирался не хуже, чем Радим в лесных тропках вокруг родной деревни.

Но всё равно пришлось им тяжко. Несколько раз, чтобы уменьшить осадку, им приходилось разгружать кнорр и перетаскивать добро на собственных плечах. Хотя «им» – это не про Радима. Да любой из нурманов мог бы запросто нести самого Радима вместе с его грузом. А то и двух Радимов.

Но бесполезным Радим не был. У него тоже появилось дело, и важное: охотиться, чтобы накормить хирд. Кто подумает, что это просто, ошибётся. Ели нурманы так же, как и работали, – за троих. К примеру, самому Радиму, чтобы наесться, хватало половинки запечённой в глине утки, а Гнупу даже целой утки было маловато. Хорошо хоть птицы вокруг много: уток, гусей, лебедей… Правда, лебедей Радим не бил. Мясо у них больно жёсткое. Рыбы тоже в избытке. Хоть стрелами бей, хоть сетью бери. И ягоды для лакомства – горстью черпай. И грибы. Грибы, правда, нурманы не жаловали. Радим так и не понял, почему. Набей Брюхо просто сказал: этого не надо. Спорить с Энундом-поваром Радим не рискнул.

И зверья хватало. И всё непуганое. Один раз на них даже мишка выбежал. Не вовремя – некогда нурманам было его брать. Потому Волчья Шкура рявкнул разок, и мишка удрал. Молодой ещё. Был бы матёрый, может, не уступил бы…

И была бы у них на обед медвежатина.

В общем, разгружать-нагружать корабль – дело тяжкое. А идти по водным узостям – трудное. Зато когда нурманы оказывались на открытой воде и брались за вёсла – это было счастье. Гребли с наслаждением, с песней, с азартом. С таким азартом парни в Радимовой деревне в пляс пускались.