Лидия открыла глаза, и темнеющий мир распахнул перед ней свои объятья. Вместо полупрозрачных завес, свисавших вокруг ее кровати, ее окружали древние деревья Нессийского Леса, темными силуэтами на фоне ярких красок ночного неба. Она не была в своем доме в Мелетиде, здесь ничего не напоминало ей о доме. Она крепче прижала спящего сына к себе. Его кожа казалась холодной, но дыхание было ровным и спокойным.

Птица вскрикнула и вспорхнула с ветви над головой Лидии. Сквозь просветы в шуршащих кронах деревьев, она видела мерцающие лики богов, переливающиеся и растворяющиеся на звездном небосводе. Ночное небо называлось Никс, обитель богов. Каждую ночь на нем мелькали образы божественных созданий и самих покровителей мира. Некоторые задерживались всего на пару секунд. Но иногда пантеон разыгрывал целые сцены перед глазами смертных. Лидия редко выходила из дома, чтобы понаблюдать за небесами, но теперь ей попросту некуда было отвести глаза от бескрайнего полотна Никса. Этой ночью силуэты богов были яркими, и ее сердце билось быстрее с развитием их битвы.

Пирфор, Бог Кузницы, громыхал в небесах, надвигаясь на своего брата, Гелиода, Бога Солнца. Намерения Пирфор жаждал крови, это было очевидно даже для Лидии, чувствовавшей себя подобно песчинке в сравнении с величием небес. Оба бога приняли человеческий облик, не считая их эпические пропорции. На каждой фреске или статуе Пирфора, которые Лидия видела прежде, он всегда был изображен с бронзовым молотом в руках. Но сейчас его орудием был меч. Лидия не знала, что означала смена божественного оружия, но то, как ожесточенно он нападал на Бога Солнца, переполняло ее ужасом.

В бронзовом лице Пирфора отражались кровавые языки пламени его меча. Он сделал низкий выпад, словно желая рассечь Гелиода пополам. Бог Солнца отразил удар своим солнечным копьем, и окатил Пирфора обжигающим светом. Однако его удар был далек от победы, и Бог Кузницы неустрашимо восстал вновь. Пирфор еще раз взмахнул мечом, но Гелиод растворился в золотом тумане.

Тело Пирфора обернулось божественным пламенем, и туман слился с огнем, образовав огромный рубец на звездном полотне Никса. Лидия с тревогой осматривала ночное небо, теперь выглядевшее истерзанным и порванным. Этот вид причинял ей боль, как когда она упала и глубоко поранила колено. Она почти ожидала, что из небес вот-вот польется кровь. Лидия перекатилась на бок, отвернувшись от яростной божественной битвы. Ей нужно было поспать, не тревожась делами богов. Завтра будет долгий день. Завтра она собиралась отыскать душу ее сына.

Когда они достигли Земель Отчаянья, Лидия в тревоге осмотрела небо, в поисках признаков саранчи. Она ожидала увидеть их темные облака, клубящиеся над ее головой. Но когда они с сыном вышли из тени Нессийского Леса, и ступили на скалистую пустошь, в небесах не было ничего, кроме давящей серости, затянувшей полуденное солнце. В этом пустом, заброшенном пейзаже не ощущалось даже дыхания ветра. Четкая линия между Нессийским Лесом и Землями Отчаянья была словно начертана божественным перстом.

Лидия слышала рассказы о Землях Отчаянья, изобилующих смертоносной саранчой, пожиравшей золотые маски, выроненные Возвращенными, которым удалось бежать из Подземного Царства. Но сейчас она не видела сброшенных масок, среди камней. Ни саранчи, ни масок – в чем еще заблуждались рассказы?

Ее сын, Дакс, всхлипнул и сжал ее руку. Лидия, с растрепанными волосами, убранными в косу за спиной, с улыбкой взглянула на него. Овалом лица и крупными глазами, она едва годилась Даксу в матери. Но ей было уже двадцать четыре года, и она была замужем за состоятельным торговцем в Мелетиде, городе философов на краю Великого Моря.

До этого путешествия Лидия никогда не уходила дальше, чем сутки пешей прогулки от высоких стен Мелетиды. Однажды, когда она еще была ребенком, ее отец взял ее с собой на дневную поездку за пределами города. Они выехали из Прибрежных Врат, проехали меж гигантских статуй, и за пустынное Плато Четырех Ветров. К полудню они проехали всю Дорогу Хранителей и достигли края Нессийского Леса. Ее отец остановил их коня в месте, где выложенные вязью камни дороги резко прерывались, переходя в грунтовую тропу. Плотная стена возвышающихся деревьев простиралась на мили во всех направлениях, и Лидия плотнее прижалась к отцу.

- Это конец цивилизации, милая, - подмигнув, сказал он ей. И Лидия поверила ему. Это было много лет назад, когда она еще не могла представить себя матерью собственного ребенка. Ее отец отвез ее лишь к краю Нессийского Леса. А Лидия отвела сына в его самое сердце, и далее на юг, к этим землям, уничтоженным дыханием Эреба, Бога Мертвых, повелителя Подземного Царства. Лидия не могла поверить. Неужели она действительно проделала весь этот путь сама? Ее муж внушал ей, что она была неспособна даже подобрать себе одежду. И, тем не менее, вот она здесь. Любой житель Мелетиды был бы шокирован увидеть ее в этой пустоши, у входа в пещеру, известную, как Алтарь Атрея.

Вместо того чтобы оценить опасность ситуации, нежный разум Лидии был поглощен тревогой о Даксе, который был слишком мал для подобного путешествия. Ему только исполнилось семь лет, но он был хил, и ростом не выше четырехлетнего. Пока они пробирались сквозь этот зловещий пейзаж, в тяжелом тумане, охлаждающем солнечный свет, она поддерживала беззаботную беседу со своим молчаливым сыном. Когда они подошли к входу в Алтарь Атрея, красная глина под их ногами сменилась черным песком, обволакивающим каждый их шаг.

- Какое странное место, Дакс, - с напускным весельем в голосе сказала Лидия. – Здесь совсем нет травы. И птиц! Я скучаю по птичьим трелям в нашем саду. И по твоим качелям под лимонным деревом! Но нам не нужно тревожиться, любимый. Это пройдет, так же, как ночь сменяет день. И мы вскоре будем дома, в нашем саду.

Лидия постоянно пыталась наполнить радостью мир ее слепого, немого сына силой своей любви. На самом деле, она не была уверена, действительно ли он был слепым или немым. Она показывала его многим лекарям, и каждый из них настаивал на том, что с его глазами все было в порядке, как не было никаких физических отклонений, препятствующим ему говорить. Но Дакс пока не произнес ни слова, а его глаза фокусировались так, как у других детей. Чаще всего он просто смотрел в небо, словно прикованный чем-то, чего никто другой видеть не мог.

Все свои юные годы ее сын не предпринимал никаких шагов к изучению окружающего мира, как это обычно делали дети его возраста. Находясь в доме, он садился в самый темный угол. Но, при этом, выглядел счастливым на воздухе, в лучах солнца. Иногда Лидия оставляла Дакса одного на траве в саду, а сама стояла в тени арки, наблюдая за ним. Когда он думал, что рядом никого нет, он начинал водить руками в воздухе, словно его пальцы скользили по узору, видному лишь ему. Лидия не могла на это долго смотреть. Она подбегала к нему, обнимала,и сжимала его маленькие ладони своими, пока те не успокаивались в ее объятиях. Лидия не могла и думать о том, чтобы бросить его на произвол судьбы, в этом уединенном безумии.

- Видишь пещеру вон там? – спросила Лидия, указывая на грубую расщелину в скале. – Там живет Атрей. Пещера ведет к рекам, опоясывающим весь мир. Там мы найдем то, что ищем.

Лидия произнесла это с материнской уверенностью, и ее голос был нежным и теплым, как солнечный свет, льющийся из окна. Но она не представляла себе, о чем она говорила. Она посетила десятки оракулов, мужчин и женщин, служащими проводниками богов. Она часами ждала в храмах в особые священные дни, таких как Фестиваль Шторма, когда считалось, что Керан исполнял желания в обмен на кусочек морского стекла. Она писала молитвы, вкладывала в пузырьки, и бросала их к ногам Фарики, Богини Скорби. Она опробовала каждое лекарство от всех – колдунов, шарлатанов, и лгунов – если те утверждали, что могут помочь ее сыну. Но ничто его не вылечило. Ничто не сделало его похожим на других детей.