Выходя, матоны разделялись на группы по четыре. У двух из них рядом с мечом на поясе висел гримуар. Группами они направляясь к воротам в стенах академии, либо распределялись по академическому городку, либо же вовсе шли к зданиям магистрата во втором кольце. Одна из групп направлялась к зданию архива. Они что-то коротко сообщили дежурившим стражам, те ответили. Подошедшие произнесли ещё одну фразу, последовал ещё один ответ. И только после этого дежурившие матоны наконец задвигались, открыли дверь и призвали стоявших внутри стражей выходить. Их заменили новоприбывшие без гримуара на поясе.

Вполне логично определить матонов без гримуара в новички, ведь и у магов висящий жезл на поясе определяет год обучения: если его нет, то ученик третьего года максимум. Вот только почему новичков поставили внутрь здания? Разве только чтобы лица магов запоминали.

Путь от второго кольца до моего барака в первой части первого кольца занял долгие полчаса. Я невольно залюбовался видом академического городка, раскинувшегося перед третьими воротами академии. Не будь правила, что ученики первого и второго года обучения не имеют права заходить на территорию четвёртого и пятого участка, то не пришлось бы вообще выходить из первого кольца. Но это правило есть и каждый раз приходится выходить за первую стену в районе между пятым и шестым участком, идти по мощёной дорожке и заходить в другие ворота, ведущие к саду между третьим и четвёртым участком первого кольца.

Как-то по-идиотски всё здесь расположили. Мало того, что шестая жилая зона для магов академии граничит с первой, где обитают лишь первогодки всех мастей — так ещё всю академию по кругу надо обойти ради зданий магистрата. Либо у магов не всё в порядке с головой, либо они таким образом хотели предварить в реальность «социальную лестницу»: мол, чем старше ты по обучению, тем ближе к магистрату. Вот только вместо лестницы у магов получилась дорожка, так что они просто дурачки.

Правда, внешний вид академического городка — не единственная задержавшая меня причина.

С большой высоты он выглядел как полотно из плотно уложенных кубиков, с запада на восток и с севера на юг разделённых тремя широкими дорогами, с ареной и широкой площадью перед ней в самом центре. Каждый кубик — это отдельное здание в один этаж, окружённое каменным забором. Притом здание не соприкасалось с ним, как бы держась на почтенном расстоянии не меньше нескольких метров, да и на улице два разных забора разделяла проходящая между ними небольшая дорожка. Изредка встречались не окружённые заборами здания и, как муравьи к сахару, к ним тянулись разумные. Но, в отличие от зданий в первом и втором кольце академии, где каждое выложено из белого камня и покрыто рыжеватой черепицей — городок издалека походил на разноцветную посыпку для куличей. Особенно сильно контрастировали синие и зелёные черепичные крыши и жёлтые стены.

Главная причина моей задержки — случайное совпадение двух абсолютно разных событий. Слишком неудобно в одной руке сжимать посох, а в другой нести две книги и шкатулку с кристаллом. Последняя так и норовила упасть.

Я остановился, перехватил книги подмышкой и затолкал шкатулку между поясом и животом. И пока это делал — на меня по тропинке около стены вышло трое разумных, о чём-то живо беседовавших. Вроде ничего особенного, вот только хорошего можно не ждать от группы из трёх нутонов, считающих тебя своим врагом.

— Ликус, какая неожиданность, — удивлённо развёл руками человек в белых церковных одеждах и с идеальным пробором в белобрысых волосах. — Судя по книгам в твоих руках, ты только что закончил общаться с наставником?

— Да, Хубар, ты верно подметил.

— Ты к себе в барак?

— Да, скоро ужин.

— Не составишь нам компанию? Мы как раз обсуждали турниры, и вспомнили произошедший неделю назад случай на арене. Присоединяйся к нашему ужину, заодно обсудим наше общее дело, — церковник показал на стоявших рядом двух разумных.

— Хоть ты и ксат, но сейчас ты ученик академии и в её великих стенах ты можешь сидеть с нами за одним столом, — ехидная улыбка исказила лицо парня в расшитом золотыми нитками дорогом камзоле и с зализанными русыми волосами.

— Не путай возможность и желание, — я посмотрел в голубые глаза с постоянно горящим в них огоньком тщеславия.

— Не зазнавайся, ксат, — парень положил руку на рукоять своего меча. — Может быть, тебя и приняли в академию, но я всё ещё младший сын благородного дома Миастус.

— Ты постоянно упоминаешь своё благородное происхождение. Других заслуг больше нет?

— Я заслужил свои регалии по праву, а у тебя даже малейшего достижения в жизни нет.

— У всех благородных в голове вместо мозгов дерьмо, или только ты забыл про тварь на арене?

— Ты…

— Успокойтесь, оба, — Хубар шагнул вперёд, встав между нами. — Нет нужды сквернословить, вы же на землях вашей будущей альма-матер. Успокойтесь, есть другие способы выяснить, на чьей стороне правда. Вы же в кровь впитали понятие о чести.

Последнюю фразу церковник сказал, смотря на благородного. Тот прищурился, но спустя секунду что-то осознал и поспешил придать себе вид, что он здесь единственный такой неповторимый мамин пирожочек.

— Ты прав, я поддался на грязную провокацию.

— Рад, что вы привержены благородным поступкам. Кстати, Ликус, — Хубар развернулся, посмотрел мне в глаза и показал на второго парня, с веснушками на носу и лице. — Эта правда, что ты угрожал расправой одному из учеников академии?

— Он обещал вступить в сговор со своим наставником, сделать меня рабом и отвести в порченое место, чтобы меня там твари сожрали! — веснушчатый парень тараторил и жестикулировал так обильно, что походил на жужжащий вентилятор.

Я в сердцах выматерился на этого бесноватого. Мало того, что всё время собачонкой гавкал на меня, так теперь и вовсе решил подставить. Вот только он просчитался и замахнулся не на того.

— Ликус, ты же должен понимать, что совершил непростительный поступок!

— Хм, да? — я едва не усмехнулся. — Что ж, надеюсь, у него есть доказательства, что к тому моменту я успел познакомиться с наставником и у нас был составлен этот «план». Иначе всё это не больше, чем клевета и очернение невиновного разумного.

— Мне об этом не известно, — Хубар поднял правую руку так, что я видел внутреннюю сторону ладони. Клятвенный жест, коим пользуются многие разумные.

— Но тебе должно быть известно, что мне запрещено иметь помощников, и личных исполнителей то же.

— И об этом мне не известно.

— Не ты ли присутствовал при обсуждении всех деталей моего обучения? — Хубар только хотел возразить, что ничего подобного тогда не решалось, но я заговорил быстрее. — Задолго до того, как я вошёл в кабинет архимагистора.

Зрачки церковника расширились от удивления, но сразу же сузились и взгляд его голубых глаз наполнился хищной злобой. Он медленно прошёлся взглядом по моей шее, груди, перешёл на правую сторону тела и вскоре остановился на двух книгах в моей руке.

— Возможно, в тот момент я отвлёкся на церковные дела. Но я рад, что ты смог найти общий язык со своим наставником, — голос церковника высох от эмоций.

— Благодаря твоим стараниям, Хубар, взамен личных помощников я получил самого скупого на слова наставника. Моё длительно ожидание этих книг в библиотеке тоже твоих рук дело?

— Нет, но я рад, что в свой первый день ты смог многое получить от академии, — в словах церковника звучала невысказанная насмешка над моими сегодняшними страданиями. Правда, вымышленными, но я и так чуть не подставил под удар Раскаю с Густахом. Я ещё не получил от них всё, что мне нужно.

— Первый день в академии ещё не закончился, — я устало вздохнул, вспомнив о предстоящем разговоре.

— Ты прав, нам ещё предстоит увидиться сегодня.

— В церкви?

Хубар кивнул.

— Мне опять кристалл трогать?

— Таковы правила процедуры дознания для всех вошедших в церковь ксатов.