Я вначале отпирался, но всё же согласился при условии клятвы перед богами, что глава никого больше за нами не пошлёт и никаким другим образом не попытается следить за мной и авантюристами, а сами они должны будут сторожить мои вещи на почтенном удалении, не будут подглядывать и не сунут нос в секреты академии. Нутон сперва хотел что-то возразить, но фраза о хранимых секретах академии подействовала как нельзя лучше. Вскоре статуэтка его бога моргнула зелёным, а во вкладке с клятвами появилась новая. Правда, временная, но это нормально.

— Хотел нас видеть, глава? — к нам присоединился Шлас и Фралий.

— Да, у ксата к вам есть дело.

— Всё же решил, да? — голос Шласа пропитало неподдельное разочарование от предчувствия, что сейчас я пропесочу ему мозг убитыми женщинами. Но мой удивлённый взгляд говорил о многом. — Из-за кольца?

— А оно тут причём?

— Смотрел на него, как на проклятое.

— Хватит спорить и думать о случившемся с гоблинами, — глава легонько стукнул кулаком по столу. — Когда я сам авантюристом был и путешествовал боле вашего, то заезжал к оркам. У них поговорка хорошая есть: «Любой настил оправдает состриженную шерсть». Это значит, что всё произошедшее, плохое и хорошее — часть нашей жизни, и оно будет с нами всегда. Так что хватит пререкаться. Дело есть к вам двоим.

Глава объяснил авантюристам, чем они займутся в ближайшие дни. Но я этих объяснений не услышал, полностью уйдя в свои мысли.

Нутон неправильно запомнил эту фразу. Я точно уверен, что там… говорилось про тонкий настил и потраченную шерсть… Даже тонкий настил стоит потраченной шерсти⁈ Да, да, именно так. А что, если именно эта фраза нужна для подарка Кагаты, но только на орочьем языке? Я вряд ли смогу её вспомнить, но могу её узнать. Но где достать учебник?

Родившаяся мысль нарисовала сундук в моей комнате в бараке академии, показала скверную рощу между имперскими городами Такил и Кратир, и подсветила архив в академии со спокойным лицом Густаха. Если, конечно, нужная мне книга там лежит, иначе…

— Ксат. Ксат! — позвал меня глава гильдии. Я уже примерно минуту сидел неподвижно, уставившись в одну точку. — Что с тобой?

— Задумался, — я на секунду зажмурился, отгоняя мысли прочь. — С объяснениями закончено?

— Да. Когда собираешься заняться делами?

— До леса с энтами долго добираться?

— Часов семь на телеге.

— Сегодня же.

— Ночью шататься будешь?

Я только хотел сказать, что могу и две ночи шататься — но Шлас коротко объяснил главе ситуацию с моим зрением. А о скором отбытии карет в академию всем и так известно.

— Последняя просьба, — я обратился к главе, когда с авантюристами создали группу и те, недовольно бурча о бессонной ночи, пошли готовиться к отъезду и искать телегу на аренду.

— Чего.

— Задания на ядра хитца надо бы убрать. Все, — последнее слово я добавил, предчувствуя вопрос главы.

— Завтра уберём. Но задание на псехвотрубку выполнишь как все. Сейчас зарегистрируйся и возьми его как доказательство своего уровня, — глава показал на дверь намекая, что на сегодня с разговорами покончено.

Шлас и Фралий в зале гильдии отсутствовали как призрак коммунизма в стране развитого капитализма. Они умчались закрывать все дела, так что и мне следовало поторапливаться. Сперва — в гостиницу, договориться об аренде номера на завтрашнюю ночь. И в гильдии торговцев оставить набитую вещами сумку на хранение. Её можно оставить и в гильдии авантюристов, и даже в ратуше, но у торговцев надёжней. Собственный подвал и четыре охранника в металлических доспехах и с тяжёлыми алебардами внушали надежду на сохранность вещей.

Время до отбытия я скоротал в ближайшем трактире с чёрными следами гари на стенах около камина. Не самая вкусная, но горячая каша с овощами и редкими кусками мяса проскользнула в живот в компании наикислейшего вина под аккомпанемент мыслей, что подобную еду я есть не в силах. Это сейчас я торопился и забежал в первый попавшийся трактир, но вот в будущем следует быть более избирательным.

Шлас и Фралий хоть и зевали, разбивая лагерь между деревьями на опушке обычного леса в двух часах ходьбы от скверной рощи — но бдительность сохраняли. Используя привезённый тент, они соорудили палатку для двоих и преграду, чтобы свет костра не видели со стороны открытого пространства.

Авантюристы покосились на меня как на полоумного, когда я отправился в путь, оставив их наедине с запалённым костром и желанием согреться горячим напитком. Но вслед за мной они не пошли: сказывались ограничения, наложенные и клятвой главы гильдии, и условиями формирования группы.

По словам авантюристов, в лесу, куда я направлялся, обитали не только древни, но ещё глирасы и шларскиры. Первые чем-то напоминали скрещенную с улиткой лису. На такое сравнением наталкивал небольшой рыжеватый мех на теле и покрытый твёрдым панцирем непомерно раздутый горб на спине. Вторые — птицы, больше похожие на птеродактиля после годовой диеты «Воздух и вода — наша лучшая еда». Клюв у этой твари внутри усеян бритвенно-острыми клыками, но сама она размером меньше ладони. Звучит не очень опасно, но они летают стаями не меньше десяти особей в каждой. Эти две новые твари я не встречал на материке скверны, так что их изучение оставил на будущее.

Добравшись до преддверья порчи — я на секунду задумался, но сразу же откинул в сторону желание прогуляться сквозь защитный лес к лесу скверному. В отличие от рощи между Такилом и Кратиром, здесь скверна развернулась на полную, поглотив и исказив примерно пятнадцать километров леса. Но времени слишком мало, да и не хотелось понапрасну рисковать одеждой.

План на ближайшие часы выстроился простым и незамысловатым: идти рядом с защитным лесом и высматривать окопавшихся древней, или как они ещё названы в книгах — Фласкарскими ивовыми энтами скверны. Когда такие найдутся — оставить рюкзак и всё ценное перед началом порчи, чтобы и держать в поле зрения, и чтобы скверна не отражалась на предметах. За эту ночь мне нужно добыть не меньше трёх орехов, а лучше пять: один съесть, а остальные забрать. Если выйдет так, что орех в ивовом фласкарце был последним и он начнёт преобразовываться в переходную стадию, названную в книгах Фласкарским стрекочущим энтом скверны — вернуться к сумке, взять топор и объяснить древню, кто в этом районе главный. Единственная проблема — редкость трёхметровых нервных трубок, ужимающихся до нужного размера. Ещё в сердце изредка мелькал страх перед щёлкающими блюдцами, выедавших внутренности древней на скверном материке: их поведение так же изменится могло, как у кракчатов. Но деваться мне, в принципе, некуда.

Найдя первого древня — я сразу приступил к добыче ореха. Заодно взял с собой ножик для проверки его структурной прочности. Перед заходом в скверну она равнялась девяти, но уже спустя десять минут поднялась на один пункт. А когда я вместе с добытым орехом вышел из леса — то спустя двадцать минут с небольшим она вернулась с одиннадцати обратно на девять.

Минуты три я стоял неподвижно, успокаивая разум после очередной умопомрачительной догадки. У каждого предмета есть своя структурная прочность, и с помощью лог-файла её вполне посильно отследить. Вот только обычные предметы не привязать к себе, в отличие от магических. Но, вдруг существует возможность сделать комплект одежды, по аналогии с маяками сигнального контура? Тогда получится отслеживать состояние одежды при длительных переходах по скверным местам.

Спустя пять часов работы мои глаза частенько слипались от накопившейся усталости последних дней — но к тому моменту я уже всё закончил и удовлетворённо вздохнул, расположившись около преддверья скверны. Сидя на одном из орехов древней и настукивая самодельными ножнами кинжала по другому ореху, взглядом нет-нет да искоса поглядывал на добытые нервные трубки. И старался понять происходящее.

Те клацающие крабовидные блюдца — они не появились, ни спустя тридцать минут, ни через час, и даже сейчас их не наблюдалось, спустя почти три часа после убийства первого фласкарца. Неужели за защитным периметром нет скверного леса? Порождения слишком странно ведут себя на обычном материке, и от этого в груди червём извивается скверное предчувствие. По первым тёплым дням обязательно следует посетить глубь этого леса и поставить точку в этих размышлениях.