— На такое они бы вряд ли пошли, — Нот отмахнулся и выдавил из себя нервный смешок.
— Да может и пошли бы, — протянул Галис и задумчиво посмотрел на рукоять своего меча.
— Может и пошли бы, — авантюрист со сплющенным носом зачем-то повторил за приятелем.
— Второе, — я продолжил. — Какие шансы на то, что они держали бы рот на замке и не растрезвонили на всю гильдию, что ксат ни только не боится тварей, но ещё и мастерски их разделывает?
— Мог бы дать им остатки от лап и игл.
— Я повторяю свой вопрос.
Нот повернулся и с непониманием уставился на меня. Спустя секунду в его взгляде вспыхнул огонёк озабоченности, а спустя ещё одну секунду авантюрист согласно закивал.
— Решил не рисковать?
— Да. У меня ещё слишком много дел и планов, чтобы так глупо помирать.
Я хоть дальше и не развил мысль, но мне до зубного скрежета хотелось добавить, что каждый разумный думать спокойно не может, пока не утихомирит свою жадность, даже больше алчность. И именно поэтому я отдал один из мешочков добытчикам: чтобы жадность не мешала им думать.
— Да что там с рабами? — спросил Галис спустя пять минут, как мы закончили разговор о риске и я уже рассчитывал, что на сегодня с задушевными разговорами покончено.
— С какими?
— Да вашими. У вас на острове.
— Я не припомню, чтобы мы себе подобных в рабов превращали.
Этой короткой фразы хватило, чтобы Галис окончательно замолк. Лишь его взгляд иногда дёргался и судорожно метался, будто нутон о чём-то усиленно думал. Явно о том, что никак не мог осознать.
К гильдии авантюристов мы подъехали, как ни странно, к главному входу. Мы с Галисом спрыгнули с телеги и одноухий сразу же потащил меня не к главному входу, а в грязный проулок, провонявший блевотиной и кровью. В его тёмных углах мельтешили крысы, и я едва боролся с отвращением, каждый шаг давался с волевыми усилиями, я всё время порывался развернуться и уйти обратно к главному входу. Но меня останавливало то, что мы шли к чёрному входу в гильдию, ведшему прямиком в одну из комнат для сдачи туш животных.
Нот, как управится с телегой и вернёт залог — войдёт в гильдию через главный вход и сразу направится к главе, договорится о тихой сдаче задания и через улицу вернётся к нам. И тогда задняя дверь гильдии распахнётся.
Вот только возвращения лысого авантюриста мы ждали часа два, не меньше. За это время я три раза успел продрогнуть, а Галис и вовсе поминал приятеля едким словцом.
— Возвращаю, — Нот протянул мне золотые монеты, которые я ему позавчера для аренды телеги.
— Чего так долго? — Галис от холода настолько продрог, что невольно легонько пританцовывал на месте.
— Улицы забиты, все к празднику готовятся.
— К празднику? Разве недавно… — я не смог продолжить. Меня всего передёрнуло вспыхнувшего в голове образа несчастной девушки.
— Так оно и праздником не было. Так, прихоть церковников.
— Да завтра будет настоящий праздник, — на лице Галиса отобразилось великое почтение. — Завтра великий день, ксат.
— Праздник Учения Тонов, — в гнусавом голосе улавливались нотки злобы. — И чтобы эти остроухие ублюдки не говорили, но это именно они всё пытаются украсть наших богов.
— Да в скверну их. Завтра праздник, я собираюсь оторваться как следует, — Галис на секунду мечтательно задумался, а следом кивнул на чёрный вход в гильдию. — Скоро там глава придёт?
Нот ответил, что должен прийти с минуту на минуту и Галис, осунувшись да скрестив руки на груди — жадно перечислил, в какой именно бордель он зайдёт сегодня и что будет делать завтра. Нот присоединился к приятелю, напомнив про жену и малую дочь Каспара. Так звали их напарника, погибшего с месяца два назад во время налёта остроухих на наш караван. Авантюристы собирались положить на счёт вдовы в банке немного из вырученных сегодня денег, и Галис прямо уточнил у приятеля о разговоре с главой. Тот заверил, что всё пройдёт как надо.
Диалог авантюристов я слушал одним ухом, размышляя о предстоящем празднике и о том, что смерть несчастной девушки оказалась лишь «прихотью» церковников. Смерть разумного и простая прихоть не укладывались в моей голове, они просто не могли вместе существовать. Тем более, настолько ужасная смерть. Но в этом мире даже из такого сделают праздник. Надеюсь, завтра ничего подобного не случится, и я почерпну…
От родившейся мысли я едва не застонал, настолько она казалась прекрасной. Тоны! Вот о ком говорил Хубар, тогда в церкви. Древнейшие Тоны — вот имя богов нутонов и ратонов. Кстати, звучит вполне созвучно: ну-тон, ра-тон. Вот только кому-то из двух рас Тоны не принадлежат, и кто-то явно присвоил себе чужих богов. Но кто? Лог…
В лог-файле во кладке «Новеллы знаний», на запечатлённых фрагментах из шатра орочьей стоянки и дворфийского мёртвого города — ответов не содержалось, но в одном из фрагментов шатра изображалось кое-что интересное. Оно наталкивало на определённые мысли. Не подкреплённые фактами или хоть какими-то доказательствами мысли, но на сердце теплилась надежда на завтрашний праздник и возможные подсказки. Орки устроили костюмированное представление, празднуя Вознесение Первородных Зверей. Вдруг люди тоже устраивают нечто подобное?
А нет ли во времени празднования закономерности? Что орки, что люди — посвящённые их богам праздники проходят осенью! Если взять за точку отсчёта мой день нарождения, то орки праздновали в последних днях второго осеннего месяца. И люди, получается, тоже: сначала двадцать дней ракта, потом шесть дней на переезд до Настрайска и Магнара, потом день в городе, день на порождения, и вот сегодня ещё один день. Двадцать девять дней. Звучит слишком закономерно, чтобы быть случайностью, но следует дождаться праздника, выцепить немного информации и только тогда делать выводы.
Дверь в помещение для сдачи туш животных открылась ровно в тот момент, когда Галис собирался в четвёртый раз обложить главу гильдии отборными ругательствами.
В помещении, больше похожем на мясницкий цех из-за разномастных крюков на стенах, тесаков на подставках, различных весах и огромного каменного разделочного стола, с впитавшимися красными кляксами и боковыми желобами с вёдрами под ними — в самом центре этого забойного цеха стоял глава гильдии в дорогом костюме, и чётками на поясе из двенадцати деревянных прямоугольных пластинок. Одна из них, как и в прошлый раз, отличалась от других металлическим отблеском. Хотя я могу поклясться, что она тоже из дерева.
— Добрый день, Лик’Тулкис, Галис Раскадар, — мужчина коротко кивнул нам.
— Да добрый день, — Галис не утруждал себя формальностями и помахал рукой в ответ.
Я же поздоровался и коротко кивнул, стараясь удерживать отношения с главой хоть на каком-то приемлемом уровне. Особенно после недавнего унижения.
— Нот поставил меня в известность, — глава острым взглядом вцепился в меня. — Ваши первые дни в качестве авантюриста прошли на редкость удачно.
— Благодарю, — я едва удержался, чтобы не прыснуть от смеха.
— Скажите, как вам удалось добыть втроём порождение, на которое требуется слаженная команда из семи разумных. Минимум.
— Прошу учесть, что в академии именно я занимаюсь изучением порождений.
— Стало быть, вы — магос? Академии не выпускали их уже несколько сотен лет.
— Я удивлён, что вам знакомо это слово. Но ещё нет, сейчас я — ученик-магессор.
— Как глава гильдии я обязан знать многое, — Яроф замолчал явно думая, что я продолжу разговор. Но этого не последовало, так что глава продолжил: — Так я могу рассчитывать на ваш рассказ?
— Это тот секрет, который я рассказывать не собираюсь.
— Стало быть, вы тоже собираетесь хранить молчание? — глава коршуном посмотрел на Галиса.
— Прости, глава. Добывал он, не я, — одноухий с сочувствующим видом пожал плечами.
— Понимаю. Готовы ли показать результаты ваших первых дней и, собственно, доказательство убийства твари? — глава жестом показал на огромный каменный стол, приглашая выложить всё добытое с ондатры. Вот только у нас троих был заранее составлен план.
