Выходит, любой навык отвечает за то, чтобы в предмете появилось дополнительное свойство. И чем выше навык, тем больше на это шансов. А характеристика Удачи увеличивает шанс на то, чтобы дополнительное свойство или новый эффект были улучшенного качества. Из сказанного Фанулом можно предположить, что его практически полторы сотни Удачи влияют на событие с вероятностью… от одного до трёх процентов?

Невероятное открытие, но я уже не в силах удивляться. Особенно из-за [Куртки тёплой крови], созданной ещё до прихода скверны: в ней ткань нагревается от маны. А широкое шерстяное полотно, превращённое в пояс, не может пробить острый предмет.

Вот так за один момент и разрушается привычная картина мира, а в голове рождается уйма новых вопросов. Если Удача и навыки влияют на структурные растворы, наносимые на части порождений во время оклазии — то это всенепременнейше поможет в заработке денег, и не только в этом. Ведь именно из-за всего сказанного ранее Фанула загодя познакомили с будущим наставником, заодно показав мастерскую, где с завтрашнего дня он приступит к работе: зелья, зелья и ещё раз зелья.

Ставлю остатки своего хвоста на отсечение, что Фанула будут использовать как динамо-машинку, пока тот не сломается. Вот только парню обещали оплачивать труды. Вроде как в один или два процента от стоимости исполненного заказа, то есть от фактической стоимости получившегося зелья. И хоть магистрату академии я не доверяю, но в тот же день они открыли Фанулу расчётный счёт у лесного эльфа, у которого мы с Эльтой получили выигрыш.

— Никогда не слышал, чтобы зелья готовили не единичными колбами, а сразу литрами, — я постарался объяснить свою задумчивость не самым глупым замечанием. Ошарашенные взгляды ребят говорили об обратном.

— Ликус, ты меня прости, но… — Нобл замялся, не зная, какие слова подобрать.

— Да что тут говорить? — Эльта вскочила с кресла, подошла ко мне и с чувством собственной важности несколько раз тыкнула пальцем в плечо. — Все ксаты такие бестолковые, или только ты один не знаешь элементарных вещей? Где ты жил и кто был твоим мастером, раз ничего тебе не объяснил? Ты даже про академию ничего не знал, пока я тебе не рассказала.

— И я тебе безмерно благодарен за это.

— Я это делала ради себя, — Эльта одним движением руки отмахнулась от моих слов и положила ладонь себе на грудь.

— Не отвечай, если тебе неудобно, мы всё понимаем, — голос Талии стал мягким и успокаивающим. — У всех нас есть секреты. И твои секреты, они только твои.

— Да секретов особо-то и нет… — я постарался изобразить на лице недоумение. — Я расскажу, если это останется между нами. Но мне же интересно, как в настолько огромных количествах делают зелья. И как Фанул понимал, что зелье возвысилось? Оно светилось?

Все четверо переглянулись. И засмеялись. Даже застенчивый Фанул и всегда рассудительная Талия, и те залились хохотом.

— Ну ты выдал, — сквозь проступающие от меха слёзы прошипела Эльта.

— Светиться? Ты ещё скажи, что вырастают! — Нобл обильно жестикулировал и махал руками, чем походил на вентилятор. — Они же не животные, свой вид-то от уровня не возвышают!

Поняв, что действительно сморозил глупость, я сам засмеялся. Чувствовалось, что накопившаяся от недавних разговоров тревога и тяжесть с каждым смешком медленно пропадала.

— У тебя странные вопросы, Ликус. Это же по твоей части, — дворф по-доброму прищурился. Я недоумённо посмотрел на коротышку в ответ. — Практически все анализаторы делают из частей порождений.

— Серьёзно? — я перевёл взгляд на Фанула. Тот кивнул.

— Есть разные порошки и зелья, для анализа. Их надо смешать. Как поменялся цвет, какая реакция, такой и результат, — на мою просьбу привести пример Фанул задумался. — Не помню из кого порошок, его надо растворить, в спирте. Туда окунуть бумагу, чтобы пропиталась. Высушить и кусочек опустить, в зелье магической энергии. Чем ярче позеленеет, тем больше энергии, восстановит.

Дальше я попросил объяснить про объёмы и понял, почему ребята так бурно отреагировали. Мне всё время казалось, что из-за магического развития мир застрял на средневековом этапе, притом в самой его мрачной части. Может быть и так, но разумные — не идиоты.

Мастерская зельевара, где Фанул батрачил над зельями, располагалась в городе-оплоте. В одном дне пути пешком от него находится поражённое скверной поместье, иа на расстоянии в полтора дня — кусок леса и протекающая в нём речушка. Оба поганых места крайне популярны у авантюристов. Вот только зелий им требуется неимоверное количество, и как-то глупо готовить по одной склянке за раз. Каждый день в сезоне, а это где-то с середины весны по середину осени, промышлявшие походом в скверное поместье авантюристы покупали примерно два литра зелий лечения, три литра маны и остальных зелий в полтора литра в общем пересчёте.

Иногда в алхимическую лабораторию приходили авантюристы и говорили: «Тара у нас есть. Нужно зелье магической энергии, пять литров.» И тогда зельевар без особых проблем отгружал две заполненных стеклянных бутыли, а авантюристы на месте по нужде разольют. Гораздо же проще тащить десять пустых склянок и две бутылки, чем практически пятьдесят склянок. И это ещё без учёта других зелий.

Каждая алхимическая лаборатория практически всё варит литрами, лишь что-то редкое изготавливает штучно. А вот уже зельевары из деревень и сёл действительно работают поштучно, за раз изготавливая не больше трёх склянок с зельями одного типа.

Уже целую минуту как разговор о зельях закончился и все четверо молча смотрели на меня в ожидании откровений. И я решил кое-что рассказать им. Вот только у одного из троих мог обнаружиться «Детектор лжи», так что стоило быть аккуратным.

— Ну, да, вы меня раскусили, — я поднял руки, как бы сдаваясь.

— В чём? — Эльта напряглась, чуть отстранилась и стрельнула взглядом.

— В том, что многих вещей не знаю. Это из-за того, что мы семьёй жили на этом, южном континенте.

— Но остров? — Нобл в замешательстве переглянулся с остальными.

— Нет, я там был лишь раз. Наша семья жила как отшельники, если это можно так назвать. Не буду говорить, где именно, но у нас всё было. Нужды мы не испытывали, у нас всего было в достатке, и мы частенько новые вещи получали. Да и мама наша была прекрасным мастером во всех областях. Однажды она в одиночку освежевала огромного медведя. Мы же, дети, в основном играли и познавали жизнь. Пока на нас не на пали, то ли авантюристы, то ли ещё кто. Нам пришлось разделиться и очень долго я выживал. Один. Это, — я показал на оставленные скверной шрамы, — помогло мне выжить.

Ребята молчали и смотрели на меня, ожидая продолжения.

— Всё. Вот вся моя история. Я смог встретиться с сородичами на острове и меня определили в академию.

— Мне жаль, прости, — Эльта потупила взор. Да и остальные тоже чувствовали себя неловко.

— За что?

— Твоя семья, они… — эльфийка сглотнула.

— Да живы они, я получил от них весточку. Пока что встретится не можем, им всё ещё грозит опасность. Но они живы. Да и мне в последние две недели несладко пришлось, так что мы не встретимся, пока всё не утрясётся.

— Это хорошо, что живы, — Талия облегчённо выдохнула. — Но почему на вас напали?

— Разве того, что это мы — недостаточно?

Все четверо не нашли чем возразить, лишь сдвинули брови и потупили взгляд.

— Ой, опять эти кислые лица, — белокурая эльфа окинула нас победным взглядом. — Всё же хорошо, Ликус сам так сказал. А я словам Ликуса доверяю. Но вам всё равно надо помочь! — она показала на Нобла и Талию.

— Зачем? — дворф покосился на Эльту как на умалишённую.

— Как? — Талия с неменьшим вопросом во взгляде уставилась на подругу.

— Потому что я так хочу. Ликус, ты уже должен понять, как именно, — голубоглазая посмотрела на меня с мольбой.

— Зря надеешься.

— Недавно отнёс в комнату его!

— Кого?

— Да кристалл, глупый ты… просто глупый. Кристалл!