— Дочь, кусаться нельзя. Это плохо.

— А отбирать мальчиков — это разве хорошо? — недовольно говорит дочка. — У нас в группе три мальчика свободных, вот пусть к ним пристает.

— Хорошо. А со Славой почему поссорились? — спрашиваю дочку.

— Я обиделась на него за то, что он позволил Кате сидеть на моем месте рядом с ним. А он сказал, что воспитатели посадили туда Катю, когда не было меня, что у них было парное занятие, и она не знала, что я сегодня приду в садик, поэтому села к нему. Ну оправдывается же. Нет бы честно мне сказать, — разводит руками дочь. — Мама, ты же мне всегда говорила: лучше горькая правда, чем сладкая ложь. А он соврал мне. Ведь когда мы в Москве с ним созванивались по твоему телефону, он тоже говорил, что соскучился. А получается, что не скучал, раз Катя с ним сидела, — горько говорит дочка.

— Дочь, ты бы у воспитателя узнала сначала, вдруг Слава правду тебе говорит, что Катю к нему подсадили, пока тебя не было, а потом обижалась бы на Славу, — отвечаю дочке. — Давай завтра придём в садик и спросим у Екатерины Вадимовны, и вы со Славой помиритесь. Только не грусти, котенок, — подмигиваю дочке.

— Хорошо, мамочка, — улыбаясь, говорит Яся.

— Вот и славно, — подмигиваю дочке.

День был настолько длинным и насыщенным на события, что спросить у Инны, как прошла их встреча со Святом, не было сил. И уложив Ясю в её комнате, я только доползла до подушки и провалилась в сон.

Первая неделя с новым руководством проходит сносно. Даже Тихонов ходит тише воды, ниже травы и не высказывал ко мне никакого интереса. То ли из-за шквала работы, которой нагрузил наш новый директор, то ли так совпало. Но офис в буквальном смысле стоял на ушах. Все куда-то спешат, что-то делают, заполняют, относят, ставят печати. Бухгалтерия и вовсе с цепи сорвалась. Даже обедают быстро и возвращаются на свои места. Но никто не выказывает своего недовольства, боятся потерять работу. Мимо Гальярди и вообще стараются красться, как мышки, лишь бы не заметил и не попасться под горячую руку.

Кандидатки на место секретаря с треском проваливали испытания на эту должность. Никто не устраивал Маркуса. Вообще никто. За четыре дня отсеялось больше половины коллектива. Что напрягало всех. Чего он искал и хотел — непонятно. Даже Светочка вылетела с позором из его кабинета, не продержавшись и половины дня. Как она потом плакала своим подружкам, что он такой кипой документов её нагрузил, что даже взглядом на неё не повел. А когда она не справилась в отведённое время, так ещё и в документах напутала, так и вовсе вылетела пулей. Хорошо, не уволил. После неё ещё много девчонок, кто пробовался на эту должность, с треском проваливали миссию приблизиться к нему. Кто-то продержался до конца дня, но на следующий день возвращался снова на прежнее место, проваливаясь в языковом общении с партнерами.

Офис вскоре разошелся слухами, что может, наш новый директор и вовсе не традиционных ориентиров, раз даже на Светочку не взглянул. Хотя она не теряет надежды влезть к нему в трусы.

И вот сегодня, в последний рабочий день, я надеялась, что всё пройдет в штатном режиме и офисный шторм меня минует. Заявок к Гальярди я не подавала, взлетать высоко не планирую, работу свою выполняю хорошо и вовремя.

— Власова! — кричит Тихонов. — Думала, я не узнаю? — нервно пыхтит босс, когда замечает меня в дверях моего кабинета.

— Не узнаете, чего? — непонимающе спрашиваю руководителя.

— Решила в обход меня пойти, да? Я же говорил, что не отпущу тебя, — багровеет Тихонов так, что, кажется, сейчас лопнет. Он взбешен и разъярён. А я тупо не понимаю его агрессию в мою сторону. Что я могла сделать, только придя на работу.

— Извините, Борис Алексеевич, но я не понимаю сути ваших претензий, — спокойно отвечаю начальнику отдела, в котором я работаю.

— Не понимаешь, да? А заявку к Гальярди кто подавал? Я что-ли? — злится Тихонов, попутно вытирая с вспотевшего лба капельки пота платком.

— Вы что-то путаете. Я ничего не подавала, — отвечаю боссу. — Я же говорила, что меня на этом месте всё устраивает и у меня ребенок. Я не смогу уделять этой должности столько времени, сколько нужно будет. При том, что Яся может болеть, а это отгулы, — аргументирую Тихонову.

— Тогда откуда у него твоя анкета? — спрашивает босс.

— Не знаю, но это у него надо спросить. Я точно ничего не подавала, — отвечаю спокойно. Я уверена в своей правде. Откуда эта анкета у него. Без понятия. Но он всё-таки главный начальник нашего банка. Ему ничего не стоит вскрыть кадровый архив и найти то, что нужно. Вот только смущает, почему заявка у него, если я не подавала ничего.

— Ладно, разберемся, — говорит Тихонов и, громко хлопнув дверью, вылетает из кабинета. А я опускаюсь на своё кресло. Выдыхаю. И тут приходит сообщение от подруги.

Инна*звезда*: «Наш секси-босс уже пригласил тебя на собеседование?» пишет в чат подруга. И тут я готова её придушить собственными руками, но благо сидит она у себя в отделе.

Марина*огненная богиня* Власова: «Только не говори, что это ты от меня анкету отправила?»

Инна*звезда*: «Да, ты подходишь ему по всем параметрам. Плюс двойной оклад. Чем не мотивация.»

Марина*огненная богиня* Власова: «Ты с ума сошла?! Меня Тихонов чуть на глазах коллектива не растерзал, а ты спокойно мне об этом пишешь.»

Инна*звезда*: «Ну не растерзал же. Ему не мешает понервничать. Сама же хотела от него избавиться. Чем не шанс?»

Марина*огненная богиня*Власова: «Я хотела в другой отдел, а не идти в пасть к монстру. Ты сама видела, как он всех отшивает. Даже ради тройного оклада не пойду туда! Да и кто с Ясей будет сидеть, пока я по командировкам мотаться буду?»

Инна*звезда*: «Я буду. Крестная я или кто? Рин, ну никто не заставляет тебя на него работать. Просто попробуй свои силы. Вдруг справишься? И в офисе наконец-то спокойнее станет, и ты отделаешься от Тихонова. А если про его ориентацию правда, в чём я, конечно, сомневаюсь, но все-таки тебе же лучше будет, никто приставать не будет.». В её словах есть доля правды. Я три года не подавала заявку на высшую категорию или в другой отдел. Не стремилась идти по карьерной лестнице. Может, сейчас это шанс попробовать?! Тем более, что двойной оклад на дороге не валяется. И я смогу потратить его на дочь. Она давно мечтает в художественную школу пойти. Вот будут лишние деньги как раз. Дочь — единственная моя мотивация. Ради неё я сделаю всё и пойду на любые жертвы. Но единственное, чем не хочу жертвовать — это временем.

Марина*огненная богиня*Власова: «Ладно, схожу. Может ты и права.»

Инна*звезда*: «Пф. Конечно, права. Ладно, работать пошла, а то Свят уже косится на меня, хоть и не говорит.»

Марина*огненная богиня*Власова: «Он просто в тебя влюблен.»

Инна*звезда*: «Не мели ерунду.»

Марина*огненная богиня* Власова: «Только это все замечают, кроме тебя.»

Инна*звезда*: «Ты знаешь мою историю. И если он узнает, то отвернется. Я не хочу, чтобы Яся осталась без крестного из-за меня. Да и я не смогу ему дать того, что он хочет.»

Марина*огненная богиня*Власова: «Не решай за него. Не каждому мужику нужны только дети.»

Инна*звезда*: «Всё равно это эгоистично, лишать его полноценной семьи.»

Марина*огненная богиня*Власова: «Эгоистично вас обоих лишать права на счастье, когда он тянется к тебе, а ты хочешь, но боишься и отталкиваешь.»

Инна*звезда*: «Так, Рина Сябитова, заканчивай сводничать, иди лучше к Маркусу работать.»

Марина*огненная богиня*Власова: «Как только позовут, пойду. Сама навязываться не стану.» отправляю сообщение и гашу экран.

В дверях кабинета появляется Святослав.

— Добрый день, девушки! — приветствует он наш маленький коллектив из пяти человек.

— Власова, Вас уже заждались на двадцать пятом этаже, — говорит Свят. Почему-то в этот момент вспоминается строчка из песни: А моя любовь живет на двадцать пятом этаже…