— Он утром был, а сейчас ведет компанию вместо тебя.

— Что со мной? — решаюсь всё-таки задать это вопрос.

— У тебя открытая черепно-мозговая травма, сломано два запястья, множественный перелом правой ноги, сломано правое ребро и левое плечо с ключицей. Тебе сделали переливание, ты много крови потерял.

— Что с мотоциклом?

— Ты ещё о нём спрашиваешь? — злится мама. — Чтобы я эту груду металла больше не видела. И тебя на нём тоже.

— Мама, не начинай, это просто стечение обстоятельств.

Дальше осмотр врачей, рентгены, снимки, уколы, капельницы, еда, сон. Компанию мамы сменяет отец и наоборот. На третий день появляется друг.

— О, наш болезный очнулся! — со смехом говорит Свят. — Я там, значит, впахиваю, как Папа Карло, а он себе отпуск устроил.

— И тебе привет, — поддакиваю ему.

— Ладно, мальчики, вы тут разговаривайте, а я пойду папе позвоню.

— Как Рина? — первое, что спрашиваю друга.

— Так и знал, что о ней спросишь.

— Я не знал, можно ли у мамы спросить. И она не заговаривала на эту тему.

— Ребенок и Рина живы. Конечно, у неё есть травмы и повреждения, но это не так опасно. Шлем уберег. Но возникли осложнения. Врачи сейчас решают вопрос о проведении операции, но решение за Галиной Петровной, так как Рина ещё в коме. При проведении УЗИ у неё обнаружили редкую патологию: тромбоз пупочной вены, по которой кровь поступает к ребенку.

— Это плохо?

— Очень. Сейчас два варианта: либо прерывать беременность, либо соглашаться на крайне опасную и рискованную для жизни Рины и малыша операцию. Галина Петровна в раздумьях. Она сама едва пришла в норму, а тут такое, — говорит Свят и прерывается на звук мобильного.

— Это от Галины Петровны, — говорит друг.

— Что там?

— Она согласилась на операцию для них двоих.

— Господи, пожалуйста, пусть с ними будет всё хорошо! — молюсь я в голос.

— Ты знаешь детали аварии? — переводит тему друг.

— Нет, мы об этом не говорим, а родителей не хочу пока тревожить. Но я уже несколько дней тут, и из полиции ещё не приходили.

— Рину записали как пассажирку той самой машины. Якобы она сидела впереди и вылетела в лобовое окно, поэтому у неё столько травм. Все считают, что за рулем мотоцикла был ты сам. Ну и те, в кого ты влетел, подтвердили это. Отец твой заплатил им, так что уголовного дела не будет.

— Я говорил отцу, что поеду к Рине. Думаешь, он за этим стоит?

— Не думаю. Если бы он так считал, то точно интересовался бы ею. А тут никакого интереса. Только о тебе речь. Все вопросы улаживали юристы. Но кому-то это выгодно.

— Каримов, — первое, что приходит на ум, выпаливаю другу.

— Я тоже так думаю, но сейчас копать смысла нет. Если начнем, спугнем. Пускай всё уляжется.

— Смени сегодня мать, — прошу друга. Он понимает почему. Из-за Рины. Только ему могу доверить это. Только он сможет всё узнать. Я же изведу себя и всех, если не узнаю, что с ней и ребенком. Сейчас все мысли крутятся вокруг неё.

— Ладно, пошел договариваться, — кивает друг и выходит из палаты, а возвращается с моей мамой.

— Светлана Сергеевна, не переживайте, я со всем справлюсь. Мы выросли вместе, так что о Яре я позабочусь, как о самом себе. А вы отдохнете.

— Точно? — с сомнением говорит мама.

— Ма, ну правда, что ты как с маленьким. Со мной всё будет хорошо. Не хочу быть обузой. И если не хочешь, чтобы я себя таким считал, то согласись со Святом и иди домой отдыхать.

— Ладно, — с неохотой соглашается мама. — Но утром я буду тут.

— Люблю тебя, мам. Ты самая лучшая у меня.

— И я тебя, сынок. — Целует в лоб и уходит.

До вечера мы болтаем обо всём. Свят делится новостями о работе, о разработке проекта «Альянс» и прочем. Периодически ходит на этаж к Рине. Мы на разных этажах, разных палатах. Выбраться друг к другу не можем. Хотя я очень хочу к ней. Хоть издали увидеть.

— Сделаешь кофе? А то от этого больничного чая рыдать охота.

— Не вопрос, — поднимается Свят и уходит в соседнюю комнату. А следом за ним в палате появляется тот, кого я меньше всего ожидал увидеть, но предполагал, что появится.

— Ну, здравствуй, Ярослав. Рад видеть тебя в здравии. Врачи говорят, ты уверенно идешь в сторону выздоровления. Похвально, — язвит Каримов.

— Не люблю больницы, — резко отвечаю гостю. — Вы справиться о моем выздоровлении или по делу?

— По делу, конечно.

— Кто бы сомневался, что просто так. Вы же никогда не упустите возможности. Так что за дело? — спрашиваю Каримова.

— Ты молодец, что выиграл тендер, что поднял компанию. Печально, что сошел с дистанции так нелепо, — обводит рукой моё положение.

— Это временно.

— Но сейчас компанией управлять должен будет Артём и жениться на Аяне. Но он не хочет и слышать об этом бизнесе. Из-за тебя. А я не могу терять такие деньги. Плюс, в свете вскрывшихся новостей о беременности Рины, твой отец выберет сторону точно не мою, а этого плода. Он, как больной, грезит внуками. Я так рисковать не могу. Поэтому ты должен исчезнуть из наших жизней.

— Предлагаете мне себя убить? Серьезно?

— Нет, конечно. Просто инсценировать твою смерть. Я смогу договориться с нужными людьми. Тебе вколят инъекцию, и твоё сердце временно остановится. Отвезут в нужный морг. Там тебе отдадут новый паспорт с новой личностью, деньги, на которые ты сможешь жить. Сделают небольшую пластику. Хотя твоё лицо итак немного потрепало после аварии.

— А если я откажусь? Расскажу всё отцу.

— Тогда ты лишишь жизни своего ребенка. Ничего не стоит вколоть ей препарат, прерывающий беременность. Срок маленький. А потом узнай она, кто был причиной смерти её ребенка. Как думаешь, сможет ли она тебя простить? А так она будет жить. И твой ребенок тоже. Да, без отца. Но ты всегда сможешь за ней следить и узнавать, как она. Но зато она будет жить, правда?

— Если Вы это сделаете, я могу указать на это в полиции, и Вас посадят за убийство.

Если бы силы были равны, врезал бы ему. А так я рационально сужу по силам. Я проигрываю. Я прикован сейчас к кровати. И защитить Рину, как бы я ни хотел, не смогу. Если правде смотреть в глаза. Парней просить постоянно быть с ней — тоже не выход.

— Ты серьезно полагаешь, что я это буду делать своим руками? — смеется Каримов. — Наивный ты. Мне ничего не стоит твою подружку Виталину натравить на твою драгоценную Риночку. Она недавно узнала, что та беременна от тебя, и грозилась её убить. Представляешь? Я чудом её отговорил. Но что стоит мне переубедить её? Тем более, запись с её угрозами у меня есть. Так кто из нас пострадает больше? А так ты всех спасешь. Артёма вернешь домой, он женится на любимой Аяне, возглавит компанию. Рине и своему ребенку обеспечишь жизнь, и сам будешь жить. Неплохая комбинация, верно? — раскладывает по полочкам Каримов.

И сейчас на одной чаше весов, как у Фемиды, жизнь Рины и ребенка. А также моя смерть. Или смерть всех троих. Ведь если не будет Рины и нашего малыша, смысл мне оставаться тут и жить без них. И выиграет от этого только Каримов. А так я смогу обеспечить жизнью всех дорогих мне людей и работать на уничтожение Каримова, и вернуться потом к прежней жизни.

— Я согласен, — отвечаю Каримову. Пусть сейчас он празднует победу, но я всё равно вернусь, и последняя партия будет разыграна мной.

— Правильное решение, молодой человек, — улыбаясь, говорит Каримов.

— И когда я буду «умирать»?

— 13 октября. Тебе ещё надо окрепнуть, чтобы перенести перелеты. Ведь жить в Москве ты тоже теперь не сможешь. Ну и такой перерыв не сможет вызвать подозрений.

— Хорошо.

— Выздоравливай, — говорит Каримов и уходит.

— Я всё записал, — выходит из комнаты Свят. — Несем в прокуратуру?

— Нет, ты же слышал! Если сейчас сделаем, ему действительно ничего не стоит подослать Лину. А она точно сделает все, что он скажет.

— Ты серьезно исчезнешь?

— Да, у меня выбора нет.

— Но у тебя есть план? — спрашивает друг.