— Да, я ревную. Я ревную, потому что нам придётся расстаться на год. Потому что тебе придётся ночевать и жить с другой женщиной. Ты будешь делить с ней постель, быт, эту квартиру.

— Хочешь, я буду спать в другой комнате? И присылать тебе фото?

— Хочу, — обиженно проговариваю. — Ты говорил, что разговаривал с братом и что он?

— Он не против жениться на Аяне. Я, конечно, отчитал его, что мне ничего не сказал. Но он категорически отказывается участвовать в семейном бизнесе. Но у меня ещё есть время его переубедить.

— Ты понимаешь, сколько человек страдают только потому, что мы полюбили…

— Просто доверься мне и люби меня. Большего мне не надо. Веришь мне?

— Хочу верить.

— Люблю тебя, — говорит Ярослав и припечатывает это признание поцелуем. Прижимает к себе. Нежно гладит по спине. Перетягивает к себе на колени. Теперь я сижу верхом на нем. Хоть он и в одежде, но я чувствую жар его тела. Как учащается дыхание.

Я хочу верить ему. Верить в нас, в наши чувства. Верить в то, что мы со всем справимся. Я готова пройти весь этот ад только для того, чтобы наступил наш рай.

— Ты такая сладкая… Такая нежная, моя девочка… — говорит любимый.

— Ты пахнешь морским бризом, знаешь? Такой солоноватый возбуждающий вкус.

— Ммм… Насколько я тебя возбуждаю? — заваливая меня на спину, спрашивает Яр.

Ничего не говоря, просто закидываю ноги на его бедра, притягиваю к себе и впиваюсь таким жаждущим поцелуем, что ощущаю себя словно коробочка с фейерверками, что выстреливают с каждым разом мощнее, громче, сильнее и ярче. Такие заряды эмоций выдаю, выкладываю по полной. Даже от себя не ожидала, что могу вот так и быть раскованной и сама тянуться к мужчине. Хотеть большего, отдавать всю себя и получать невероятную отдачу взамен.

Вечером нам было хорошо настолько, что мы потеряли стыд и занимались прямо в зале, не думая о том, что в квартире кроме нас есть посторонние. Боже, только сейчас понимаю, как неловко и что обо мне подумали. Нам снесло крышу, и мы довольствовались друг другом. Сколько времени нам осталось — неизвестно. И пусть так, но нам было хорошо.

Ночевать я осталась у него. Это вошло в привычку. В его объятьях мне хорошо, уютно, тепло и безопасно. Его запах обволакивает и проникает в сон, уводя за собой. Во сне хорошо. Там никто не пытается нас разлучить. Там есть мы и наша жизнь на двоих. И ещё есть маленькая крошечная девочка. Она похожа на Ярослава. У нее голубые, как бездна, глаза, ямочки на щечках и самая красивая на свете улыбка. Наша дочка. Она мне снится впервые. Это настолько реально, что я хочу воплотить это в жизнь. Она настолько реальная, что я просыпаюсь с глупой улыбкой на губах и в слезах. Восстанавливаю дыхание и откидываюсь на подушки. Уснуть не получается. Накидываю его рубашку и босыми ногами топаю на кухню. Выпиваю стакан воды. Всматриваюсь в темную, как бездна, ночь квартирного двора.

Видна детская площадка, на которой сейчас ни души. Аллейка с деревьями, которые качаются слегка на ветру. Перевожу взгляд на соседний дом, в котором многие окна уже темные: люди давно спят. Кому-то вставать на работу, кому-то в садик. А в некоторых горит свет. Вот молодая пара стоит на балконе. Парень затягивается сигаретой, а девушка в футболке около него. Они о чем-то болтают, смеются, улыбаются и жадно целуются. Я увожу взгляд выше их балкона. Там девчонки. Они пританцовывают и делают селфи. Скорее всего, у кого-то из них день рождения или спонтанный девичник, а может, кого-то вытаскивают из депрессии. Улыбаюсь их беззаботности и веселью. Все они счастливы и радуются жизни. Хотела бы я быть на их месте. Вот так просто сидеть с любимым в обнимку и не думать, что где-то есть у него невеста, что её отец может отнять жизнь моей бабушки. Что вот так просто можно устроить девичник с подругами, напиться, а потом позвонить любимому и сказать «Забери меня отсюда, я соскучилась.». Девчонки скрылись в квартире, а парень припечатывает окурок в пепельницу и притягивает к себе девушку, зарываясь в её волосы, глубоко целуя, уносит с балкона. Снова опускаю взгляд на детскую площадку и отхожу от окна. Там больше нет ничего интересного. Мою стакан в раковине и ставлю на место. На часах загорается два ночи. Тихонечко поднимаюсь в спальню. Ярким огоньком в темной спальне светится экран моего мобильника. Два ночи. Кто может звонить в такое позднее время? На экране высвечивается тетя Зина. Значит, что-то случилось… В голове проносится мгновенным сигналом: бабушка..

— Тетя Зина, что случилось?

— Риночка, ты только не волнуйся, Галю в больницу увозят.

— В какую больницу? Я сейчас приеду.

— Склифосовского, говорят.

— Хорошо. Выезжаю, — говорю соседке и отключаюсь. Вызываю такси и одеваюсь.

Вот и всё. Всё решено за нас. Тут всё сегодня закончилось. Я запомню только хорошее. Запомню, как любили. Запомню запах, цвет волос, каждую родинку, каждый сантиметр любимого тела. Достаю телефон и делаю фотографию. Пусть он никогда не узнает об этом, но частичка его образа будет со мной. Он подарил мне только яркие воспоминания. Он подарил мне понимание, какой должна быть любовь. Он научил меня любить, не прося ничего взамен, отдавая всю себя. Он показал мне, что такое «любить вопреки». Он научил меня любить до смерти.

Достаю из сумки портрет. Его за сутки нарисовала. Так отдалась процессу, боялась не успеть завершить. Не зря боялась. Мне хочется, чтобы частичка меня с ним осталась. Пусть так. Пусть это эгоистично, но мне хочется, чтобы хоть что-то напоминало обо мне. На обратной стороне делаю пометку с датой, временем и подписью. Вот она, ирония судьбы. Расстаемся в то же время, что и познакомились. И пишу следующе:

«Это лучшее, что случилось со мной в жизни. Ты подарил мне массу эмоций, которые я пронесу с собой через всю жизнь. Я навсегда запомню то состояние рядом с тобой и все эмоции. Я навсегда запомню нашу любовь и буду хранить её в сердце. Как ты сказал «до смерти, малыш?». Да, именно до смерти я буду любить тебя. Прошу, давай оставим эти чувства в памяти и сохраним то хорошее, что есть. И будем изредка вспоминать. Да, именно вспоминать и рассказывать внукам, как мы любили. Прошу, забудь меня. Не ищи со мной встречи, не звони, не пиши… А если однажды встретимся, то пройдем мимо друг друга, словно чужие. Будь счастлив и береги себя. Твоя Рина.»

Переворачиваю на сторону картинки и кладу на подушку. Целую его в щеку в последний раз. Прощаюсь. И пулей выхожу из квартиры. Чтобы не остаться. Только не вернуться назад. Быстро открываю дверь в такси, и мы уезжаем. Машина навсегда увозит меня от него. В салоне позволяю себе расплакаться. Кажется, небо плачет со мной, потому что в эту же секунду раздаются раскаты грома и молнии и срывается настоящий ливень.

— Власова Галина Петровна в какой палате находится? — спрашиваю девушку администратора. Даже не приветствуя её. Сейчас мне не до правил этикета. Знать, что с моей бабушкой, мне важнее.

— В реанимации на втором этаже. Но вам… — не успевает договорить женщина, как я срываюсь с места к лестничному проходу и, перепрыгивая через ступеньку, лечу на второй этаж. Нахожу тетю Зину глазами и иду к ней.

— Как бабушка?

— Врач ещё не выходил.

— Что произошло?

— Она меня в гости пригласила, мы чай пили и засиделись. Ты же знаешь, что спит она плохо, когда в доме одна, вот я и составила ей компанию. Всё было хорошо. Мы передачу обсуждали, огород, наши пенсионерские дела. Она решила меня угостить тутовым вареньем. Я её отговаривала, мол, не надо, и так всего предостаточно. Но ты же знаешь свою бабушку, если она решила, то всё. Она потянулась к верхней полочке за банкой, а потом резко упала. Я ничего понять не успела. Сразу же вызвала «скорую». Потом вот тебе набрала, — говорит соседка.

— Никто к ней не приходил больше?

— Нет, мы вдвоем были.

— Хорошо, — с облегчением говорю тете Зине. — Спасибо, что сразу позвонили в «скорую» и мне.

— А как иначе? Мы же люди в возрасте, должны присматривать друг за другом, — с теплотой говорит соседка.