Открыв банку газировки, Хейн сел на соседний бак, выпил ее и смял банку. На жестяной стенке остались следы когтей хищника. На планшете мигала лампочка, на экране прыгал Рон, махая лапами и пытаясь привлечь внимание. Хейн быстро пробежал глазами открывшийся текст. Оказывается, из-за сбоев ему требовалось в срочном порядке обновить некоторые программы. Почесав нос, парень закурил и тут же выбросил сигарету, едва успев спрыгнуть и сделать пару шагов. Желудок скрутился, освобождаясь от газировки и табачного дыма. Выдохнув, Хейн привалился спиной к стене и покрутил в пальцах кулон Луки.

И что теперь делать? Фактически он остался без дома, лучшего друга, любимой женщины, места в жизни и работы. Хотя на работе все считают, что он «чист», и он сможет проработать несколько дней, чтобы заработать немного денар.

Или он может прийти пораньше, найти истеричку-менеджера и распотрошить, удовлетворив прихоти заразы, которая поселилась в нем. Говорят же: «Тебя убьет то, чего ты боишься больше всего».

Почему бы ему не воплотить в жизнь это утверждение? В конце концов, Мартин тоже пострадал от его когтей. Недавно Хейн встретил Хенка, который рассказал, что Мартин с того памятного дня боится ходить один и предпочитает не спускаться в подвал.

— Зато орет так же громко, так что ты немного потерял, приятель, — мужчина приветливо улыбался, показывая отсутствие нескольких зубов. — Вампира так и не нашли. У нас считают, что его и не было, а Мартина кто-то из бывших сотрудников припугнуть пытался.

Над параллельно идущей улице пролетел минилет контролеров, и Хейн невольно втянул голову в плечи. Он ощущал их присутствие, слышал звук работающего двигателя, и это нервировало, злило и пугало одновременно. В окне над его головой показалось детское личико. Маленькая девочка потерла глаза и зевнула. Полноватая, с упругими розовыми щечками, она явно была здорова, полна молодой крови и энергии.

Сглотнув, парень заставил себя отвернуться. Шатаясь, он поднялся, надел черные очки и пошел на север. Ночь скоро закончится, Луиза наверняка забьет тревогу, и ему лучше оказаться как можно дальше.

Плывущий между домами алый туман клубился возле домов, показывая направление. Сладковатый аромат окутывал Хейна, пытаясь сбить с курса, притянуть к жилью людей. Сжав зубы, тот быстро уходил подальше от искушения, надеясь, что в предрассветный час любители ночных прогулок спят в кроватях, а не шатаются по тупикам. Иначе он вынужден будет быстро сократить кому-нибудь жизнь. На горизонте появилась черная коробка, по обеим сторонам стояли черные фигуры контролеров. Сердце замерло. Должно быть, он подошел к границе круга. Черт, что делать? Улица пустая, он не сможет слиться с толпой. Не поворачивать же обратно, это выглядит подозрительно, но и добровольно идти на верной смерти не хотелось. Угнетающая тишина давила на сознание, заставляя думать быстрее, делать хоть что-то.

Облизав сухие губы, Хейн шагнул вперед, до одури радуясь, что сквозь черные очки не видно его глаз. По напряженной спине потекли крупные капли пота, пальцы в карманах сжались в кулаки, на висках пульсировали две болезненные точки. Сейчас они его схватят, сейчас учуют страх и пойдут на него, будто цепные псы. Вот сейчас, в следующую секунду…

Искоса поглядывая на стекла масок, Хейн, тихо посвистывая, с независимым видом прошел через сканер, задрожав. Каждое мгновение предрассветную тишину мог разорвать мелодичный сигнал, после которого ему уже не пришлось бы двигаться. Но все молчало, контролеры даже не посмотрели на него, и парню стоило огромных трудов удержаться и не пуститься наутек. Кулон на его шее тихо скрипнул, но хозяин не обратил на него внимание.

Завернув за угол, Хейн озадаченно почесал в затылке. Почему устройство не сработало? Черт знает, сколько времени прошло с момента заражения, все признаки вылезли наружу, он чешется как псина блохастая, хлещет кровь как наркоман со стажем — а контролеры игнорируют его? Разве это возможно?

В голове вновь выплыла надежда: вдруг он ошибся? Вдруг это не вампиризм, а какая-то другая дрянь, на которую ничего не реагирует? Но беглец тут же перебил сам себя: уже неважно, что он подхватил. Он едва не загрыз Луку и Луизу в своих снах, напал на Мартина, с трудом удержался от убийства незнакомого алкаша, смотрел на ребенка, как на кусок мяса. Нет уж, он рисковать не собирался. Приступ боли согнул его почти до земли, заставив резко выдохнуть и привалиться к стене. Хейн зачесался, разрывая кожу до мышц, но царапины не приносили облегчения. Плечи, локти, грудь, спина, шея — болело и ныло все тело, не давая покоя ни на секунду.

Когти вгрызались все глубже, на лбу и висках выступили капли пота. Случайно полоснув когтем по какому-то крупному сосуду, Хейн почувствовал, как по коже струится кровь. Размазывая ее по волдырям, он смотрел, как красная жижа исчезает, впитываясь без следа. Едва сыпь унялась, Хейн устало сел на землю, привалившись к стене. Стало чертовски холодно, его знобило, кончики пальцев посинели. На фоне крючковатых ногтей это выглядело жутко.

На востоке между домами показалась тонкая светлая полоска рассвета. Туман не давал лучам пробиться, и солнце выглядело серым и ненастоящим, однако парень улыбнулся, прикрыв глаза. Шаря внутри сумки, он нащупал странный продолговатый предмет. Он явно не брал с собой ничего подобного.

Вытащив предмет, Хейн поднял очки на лоб, несколько раз моргнул и нахмурился. На его коленях лежал сверток, завернутый в бирюзовую блестящую бумагу и перевязанный блестящим бантом.

«Не открывать до 25.07» — предупреждала белая бумажка в углу.

— Что за черт?

Хейн сорвал обертку и бросил на землю. Простая на первый взгляд коробка выглядела безопасной, но парень все равно нервничал. Он точно знал, что не клал в сумку ничего подобного. Он не помнил, чтобы вообще покупал что-то подобного размера или формы. И эта идиотская надпись… Двадцать пятое число — что должно случиться в этот день? Может, это от контролеров? Может, они подсунули это, когда он проходил мимо них? Может, они дают ему время сдаться?

С другой стороны, обычно так пишут на подарках.

— Бред, — помотал головой Хейн, стараясь не упускать находку из виду. — Рон. Проверь праздники на двадцать пятое число.

Помощник почесал морду и развернул список. Помимо малозначимых сражений из глубокого прошлого день ничем не славился. Хмыкнув, парень потряс коробку. Любопытство разыгралось, предлагая просто открыть и посмотреть. Обманывать неизвестного дарителя было некультурно, и Хейн отложил сверток в сторону, слегка поддев крышку когтем.

— Упс, она сама открылась, — пробормотал он в тишину, быстро разворачиваясь, чтобы посмотреть на содержание.

Внутри на подушке спало нечто, похоже на человекоподобного богомола или, вернее, на обогомоленного человека. В нем было не больше тридцати сантиметров. Существо было одето в салатовый комбинезон с сиреневыми вставками из блестящего лака, украшенный желтыми, свободно болтающимися лентами с пряжками на концах. Само тело, видимо, тоже было двухцветным: сиреневым и ярко-желтым. Взлохмаченные волосы соломенного цвета и огромные уши-локаторы завершали внешний вид инопланетного гостя.

Нечто повернулось на живот, что-то прощебетав, и Хейн глупо улыбнулся и дотронулся до его спины. Существо тут же приоткрыло огромные глаза, и парень сглотнул: на него явственно смотрел Лука. Один желтый глаз и один голубой внимательно и дружелюбно изучали на него.

Инопланетянин выпрямился и встал, покачиваясь, на тонких ножках. У него были стилизованные чешуйчатые ступни, состоящие из трех пальцев, руки заканчивались двумя парами острых, как бритва, когтей. На боку зазвенели баллончики с красками, и Хейн указал на них пальцем.

— Рисуешь?

Вместо ответа тот схватил один из них, встряхнул и брызнул перед лицом человека. Чихнув, тот недоуменно вытер кожу, заметив на пальцах остатки красной краски.

«Усы, — подсказал скрипучий компьютерный голос. — Познакомимся? Меня зовут Мерфи. Я буду жить у тебя».