– Девчонка без рода и племени, как говорится, – дополнила Майя. – Наша разведка не смогла отыскать ни ее, ни ее родных. Никто не знает даже откуда она. Как она смогла сплотить вокруг себя людей и какие мотивы преследует лично тоже тайна.
– Она вообще существует? – Дикой покачивался на стуле. – Только слова о ней, да и только.
– Мятежники сотрясают воздух уже месяц, – проговорил Рей. – Почему только сейчас Валерия решилась на активные действия?
– Она не обсуждала это с нами, – задумчиво протянул ангел.
– Какие-то конкретные требования Валентина выдвигала? – Рей подошел к окну и распахнул форточку.
– Опять же, не она, – ответил Дикой. – Люди говорят от ее имени, но ее выступлений замечено не было. Что это за борец с властью, лица которого даже никто не знает? Но говорят, что единственное, что ее устроит – свержение клана Розы. Кто угодно во главе, только не Розы.
– Очевидно, что она сама хочет прибрать себе трон, – подметила Эльвира.
– Не очевидно, – сказал Рей. – Очевидно здесь только то, что Валерия придумала крайне тупой план.
– И чтобы ты сделал на ее месте? – выпалила Эльвира.
От женщины исходил ощутимый холодок, по полу от ее ног расползся иней.
– Выманил Валентину. Пустил бы слух, что складываю полномочия. Стал бы ждать реакции. Так или иначе, Валентина вылезла бы из Владений, чтобы убедиться в правдивости слухов, если она действительно существует, а не является неким образом мятежа, что сплотил вокруг себя недовольных. Далее дело за малым – переговоры или казнь.
Эльвира дернула плечом, но промолчала.
– Ты предлагал это Валерии? – Майя подошла к Рею, положила руку ему на плечо.
Он чуть дернулся, но вовремя успел сдержать импульс. В последнее время ее касания стали практически невыносимыми. Ее легкая ладонь ложилась на плечо гранитным камнем, а теплые пальцы обжигали кожу, перекрывали воздух.
– У княгини плотный график, – ответил он.
Рей укорял себя за то, что порой не мог сдерживаться и шарахался от нее. Видел, что это задевает и даже обижает влюбленную в него девушку. И хоть вопросов она не задавала, в ее голубых глазах прочно поселился вопрос: «За что?». Рей не мог дать на него ответ, ведь даже сам не понимал, что вдруг изменилось.
Майя любила его долго и преданно. Он питал к ней благодарность, честно заботился о ней в ответ на ее чувства, испытывал даже симпатию. Порой вместе со страстью появлялась кратковременная влюбленность. Ей этого было достаточно, ему это не доставляло неудобств. Они прожили в таком союзе около девяти лет и отчасти это можно было назвать счастливым союзом. Конечно, он считал себя виноватым за то, что не может ответить Майе взаимностью в полной мере. Но она знала, на что шла. И все же, эта вина заставляла теперь стыдиться своего беспричинно изменившегося отношения.
– Предлагаю перекусить! – воскликнул Дикой с грохотом приземляя стул на передние ножки. – А затем поговорим с Валерией. Время еще есть, она может изменить свое решение.
– А вы не думали, что раз княгиня дала нам этот приказ, то ничего другого сделать уже нельзя? – возмутилась Эльвира, впившись пальцами в свои локти. – И не будь она уверена, что Валентина действительно есть, то не посылала нас на переговоры с ней. А насчет Леса, будь шанс поступить иначе, она бы его не упустила. Она не станет подвергать нас опасности без причины.
Дикой подтолкнул развоевавшуюся супругу к двери. Хоть он и являлся ангелом и по сути своей в еде не нуждался, все же находил в гастрономических шедеврах особое удовольствие. Не толстея, не испытывая изжоги или других последствий от перееданий, Дикой никогда не упускал возможности порадовать себя чем-то съестным.
Когда Майя вышла и Рей остался один, он вздохнул и прислонился лбом к холодному стеклу. Ему становилось все сложнее сосредотачиваться на работе, а работа была единственным способом как-то продолжать тянуть лямку жизни.
Что же могло сломить такого героя, незнающего когда-то устали и жалости, не допускавшего в свою сторону не только слова, а даже взгляда с намеком на презрение? Начало его сложной истории укоренилось в начале истории мира.
Мир, в котором жил Рей Коттерштейн, когда-то давно создался из ничего. Из пустоты, где властвовали лишь тьма и покой. Масштабный взрыв ли, слияние сфер или чих божества всколыхнул пустоту, но в какой-то миг вселенной пустота разродилась целым миром, вместившим в себя существ от мала до велика. Неизвестно как, но в истоке мира, на первых его шагах стояли существа основным законам неподвластные – боги. Боги те были просты и честны, без лишних чувств обустроившие зародившееся начало.
С появлением первых существ, – эльфы считают, что то были они, оборотни – они и так далее, и так далее – бесчувственность богов пошатнулась, они заразились эмоциями и переживаниями, и привело это к тому, что разделились они на два лагеря. Один божественный лагерь захворал от чувств светлых и добрых, а другой инфицировался самыми темными помыслами.
Так и повелось разделение на свет и тьму в мире, где жил Рей Коттерштейн. Светлые боги породили ангелов – хранителей мира, Черные боги – демонов, карателей мира. Так, ангелы заселили Небесные Чертоги, а демоны Преддверье Бездны.
Преддверье Бездны – так называют мир, где обитают демоны, отражение Небесных Чертогов. Преддверье начинается там, где на западе садится солнце, а заканчивается, где высится черный замок, в холодном зале которого стоит высокий трон, а за троном высятся кованные ворота, уходящие в вышину вечности. За Воротам начинается Бездна.
Рей был тем, чьи глаза и кровь черны, как смоль, а субъективные воззрения еще чернее. Преддверье Бездны было его домом и царством, там он занимал далеко не последнюю роль. Но сейчас он уже с трудом вспоминал какого это, когда железный венец впивается в кожу головы, а все склоняются в пояс со словами «Ваше Высочество».
У ангелов Владыку избирали, а в Преддверье Бездны трон наследовался по родственной линии, но очень часто трон банально отвоевывался более сильным демоном, и тот передавал власть уже своим потомкам, ровно до того момента, пока потомственная линия не прервется. Последние четыре тысячи лет правящая династия не менялась.
Рей был вторым в престолонаследии при жизни его отца. С его гибелью трон занял старший брат Рея – вот уже лет пятьсот назад. И стал Рей единственным наследником Преддверья – брат его детей не имел и не планировал, ведь с деторождением у демонов дела обстоят туго. Но десять лет назад вышло так, что Преддверье Бездны лишилось своего единственного наследника, и если нынешний Владыка потомством не обзаведется, закончится эпоха правления одной из самых сильных династий мира демонов.
Итак, отчего же десять лет назад Преддверье Бездны лишилось наследника, а Рей Коттерштейн лишился устойчивости к алкоголю?
У демонов нет души и, бытует мнение, что даже сердца нет. Все же, оно было, хоть и стучало оно в несколько раз реже, чем у обычного человека или даже колдуна. Оказавшись в мире магов после столетий в Преддверье Бездны, сердце Рея стало биться чуть чаще, чем полагалось демонам по нормам приличия. Он полюбил, и сделал это со всей силой, что имелась у него. Любил он искренне и взаимно, чувствуя что-то светлое и неизведанное, чему он сам дал имя – Дафна.
Дафна стала тем самым смыслом существования, заставившим пересмотреть свою жизнь. Больше всего радости приносило то, что и она любила его, да настолько искренне и чисто, что даже согласилась стать его женой. И все было хорошо пока Дафна не умерла.
Многие демоны лелеют надежду однажды обрести душу, прожить жизнь светлую и далекую от пороков. Рей тоже подумывал об этом, глядя на улыбку Дафны, на ее искрящиеся глаза, на золотистый блеск ее волос.
Сейчас он проклинает тот день десятилетней давности, что отнял у него Дафну и подарил душу, а еще оставил на шее клеймо – руническую татуировку, как символ проведенного ритуала отречения от самого себя.
С того момента как шею его обвил узор проклятой татуировки, навсегда сковавшим его истинное естество, не прошло и дня, чтобы он не вспоминал своего былого могущества, власти и бессмертия. Ни дня без боли в возродившейся душе и тоски в сердце по Дафне.
