Ночью позвонила Альбина. По характерному шуму на фоне Стас сразу понял, что звонит она из приемного отделения, а значит, по делу.

– Стас, прости, что так поздно, но ты сам просил, что если… – раздался в трубке низкий голос Альбины с чуть заметным акцентом.

– Все в порядке, Альбин, что произошло? – Стас поднялся из кровати и, натыкаясь в темноте на мебель, пошел к рабочему столу.

– Тот бомж… Андрей… Помнишь, ты просил позвонить, если будут новости…

– Да! – Стас включил бра, потер сонные глаза и достал нужную папку с материалами на Андрея.

– Его опять привезли, состояние стало сильно хуже.

– Я еду!

Стас вызвал такси и помчался в Больницу Святого Георгия.

Жертвы проклятий часто попадали к медикам, и у Стаса было много контактов в питерских больницах. Большинство передали ему родители, но какие-то он завел сам. Альбина работала медсестрой в приемном отделении и охотницей не была, но Стаса знала еще с учебы и о характере его работы догадывалась.

Андрей попал в поле зрения полтора месяца назад. Это был страшный, вонючий бомж в обоссаных штанах, неспособный внятно разговаривать. Оказалось, что еще летом это был весьма успешный мужчина тридцати пяти лет. Он занимался созданием приложений на фрилансе, имел собственное жилье и регулярно путешествовал. Образ жизни его не отличался степенностью, он бухал от случая к случаю, курил, была пара эпизодов злоупотребления чем-то потяжелее, вот в больнице и сделали вывод, что мужик пережег мозг солями, но Альбина посчитала это объяснение уж слишком притянутым за уши. Она сталкивалась со случаями стремительной социальной деградации, но тут чувствовалось нечто иное, и Альбина позвонила Стасу. Стаса же во всей этой истории привлек еще один крайне подозрительный факт – Андрей был мужем Инги.

Еще в такси он переодел уличные кроссовки на кеды и надел халат. Показав сонному охраннику давно недействительный студенческий, Стас беспрепятственно прошел в больницу через служебный вход.

Альбину он застал за работой: она помогала зашивать голову огромному пьяному мужику с разбитым в кровь носом, пока он называл ее мразью и пытался стянуть хиджаб. От вида этой картины Стасу захотелось подбежать и ударить мужика коленом в лицо так, чтобы нос было уже не вправить, но это создало бы проблемы в первую очередь самой Альбине. Стас глубоко вдохнул и в очередной раз за день сдержал импульс.

– Прости, твой загадочный бомж послал всех и уже ушел, – Альбина вздохнула и сняла перчатки. – Но у меня все же есть то, что тебя, возможно, заинтересует. Пойдем.

Они прошли в комнату с заваленными бумагами столами. Шум приемного отделения остался за дверью.

– Деменция прогрессирует с поразительной скоростью. Врачи предположили органическое поражение мозга, и мы сделали кэтэ, прежде чем он сбежал, но на кэтэ все чисто, – Альбина протянула снимок.

В компьютерной томографии Стас разбирался совсем немного лучше, чем полностью никак, но снимок все же взял и посмотрел на свет.

– Я не вижу ничего особенного… – неуверенно проговорил Стас.

– Вот именно! – Альбина взяла снимок и потрясла им. – Ничего криминального, а должно бы. Такая стремительная деградация обычно имеет причину. Опухоль, инсульт… что-то, что было бы видно на снимке, но у него совершенно здоровые мозги. Значит, дело в чем-то другом. Я думаю, тут история совсем не медицинского профиля. Стас, такими темпами мужик не протянет долго, надо спасать его прямо сейчас.

Вдоль позвоночника побежали мурашки. Стас знал, что так все и будет, что наступит час икс, когда времени планировать, готовиться, анализировать не останется. Пора действовать. Он вышел на крыльцо и с трудом удержался, чтобы не стрельнуть сигарету. Сердце билось так, что пульс чувствовался в шее, сонливость исчезла без следа, он был сосредоточен и готов к действию, как заряженный и начищенный пистолет. Вопрос в том, каким должно быть это действие: пойти в штаб, поговорить с Глебом и придумать новый план, который устроит обоих, или осуществить задуманную авантюру?

Утром Стас стоял во дворе штаба и наблюдал за Евой. По-хорошему, пробить бы номера машины по базе, узнать адрес, посмотреть по документам, с кем предстоит иметь дело, последить пару дней за адресом… но на все это нет времени.

Стас посмотрел на Еву, он топтался у машины, затем на окна штаба, потом снова на Еву и опять на окна.

– Ты в курсе, что всех на уши поднял? Анатолий кирпичей насрал… на новую китайскую стену хватит, – Стас обошел машину и встал у передней пассажирской двери. – Ты Ева, верно? Говорят, это ты Жанну убил…

Ева повернулся и осторожно ответил:

– Возможно.

Как ни странно, он действительно походил на рисунок Кирилла. У Евы и вправду были большие глаза, да еще широко раскрытые, что делало их просто огромными. Когда он повернулся, зрачки резко сузились в точку, потом расширились почти на всю радужку и опять сузились до адекватного размера – это было жутковато.

– Ну так как, поедем за следующей ведьмой? – собственный голос звучал, словно из-под воды. Стас никогда не был так неуверен в том, что делает.

«Съезжу с этим наркотой на разведку, а там как пойдет, все равно штаб он уже спалил».

– Конечно, – Ева ухмыльнулся одной половиной рта.

– Меня Стас зовут, – Стас открыл дверь пассажирского сиденья и, скинув бумаги назад, сел.

– Я догадался, – Ева закинул пальто на заднее сидение и сел в машину следом.

– Прежде чем мы поедем, я хочу знать, как ты понял, что Жанна ведьма?

Ева пожал плечами и посмотрел куда-то внутрь себя.

– В этом октябре я стал замечать разные странности. Сестра совсем слетела с катушек, родители все списали на возраст, но если вытащить голову из жопы, то можно было понять, что дело не в этом. Со мной начала твориться всякая херота… Если отбросить мысль, что сверхъестественного не бывает, то два и два сложить не сложно.

Стас подумал, что действительно, жертва или близкий к жертве человек всегда знает достаточно фактов, чтобы сделать нужные выводы, но находясь непосредственно в водовороте проклятья, не может увидеть картину целиком и увязать их между собой. Тем более если верит, что ведьм не существует.

– А как ты понял, что она ведьма и тебе не кажется?

– Никак. Был шанс на миллион, что я не сошел с ума, что она ведьма и заколдовала Юлю… сестру мою… и что если я ее убью, то Юльке станет легче. Никаких доказательств не было. Совсем, – Ева начал кусать и без того искусанную губу, потом повернулся к Стасу, и у того волосы на голове зашевелились от дисгармонии между молодым смазливым лицом и холодным взглядом. – Умом я прекрасно понимал, что, скорее всего, слетел с катушек и собираюсь лишить жизни невиновного человека, но решил, что стоит рискнуть. Я не горжусь собой. Я понимаю, что так нельзя, это чудовищно и я чудовище… Но я бы сделал это снова.

– Не делай так снова! – Стас секунду побарабанил пальцами по коленке и спросил: – Ева, это же Евгений, да?

– Ага, – в одно мгновение пугающий холод исчез, и Ева преобразился в воплощение обаяния.

– Короче, Женек. Нельзя судить ведьму без доказательств. Это тяжкое преступление, но ты не знал о сверхъестественном мире, не знал о кодексе, и с тебя взятки гладки… Ну, а теперь ты знаешь. Поэтому с этого момента никакой самодеятельности. Ты слушаешься меня, если сомневаешься в чем-то, спрашиваешь у меня, если я что-то прошу тебя сделать, а ты не понимаешь, как это поможет, то делаешь, а потом спрашиваешь. Согласен?

– Согласен.

– Тогда погнали.

Прежде чем тронуться, Ева пару секунд смотрел в никуда, будто вспоминал расположение педалей, что сразу напрягло осторожного Стаса.

– Как давно ты за рулем?

– От случая к случаю вожу с восемнадцати, но так чтоб постоянно – недели три, – голос у Евы был низковатым и хриплым, что совершенно не вязалось с внешностью.

– Очешуенно, – вздохнул Стас и пристегнулся. – Нам сначала на Уделку. Знаешь, как доехать?