Февраль

Я остановился перед домом перекурить и посмотрел на окна штаба.

Как, по-вашему, должен выглядеть крупный штаб охотников за нечистью? Исторический особняк с подвалами, полными тайных ходов? Секретный бункер с огромной библиотекой древних фолиантов? Может, сверхсовременный комплекс с лабораторией и вертолетной площадкой? Ха!

Нет, не так. Дважды «Ха!»

Или даже так: ха-ха-ха!

Хуй там плавал, короче.

Наш штаб располагался в обычной квартире простой советской пятиэтажки. Никаких тайных ходов, никаких библиотек с дубовыми шкафами и никаких лабораторий. Быт реальных охотников настолько отличался от образа из телевизора, что кто-то особо одаренный наклепал картинок «Ожидание – реальность» и обклеил ими стены туалета. Небывалой любовью у народа пользовался коллаж, где слева красовался Ван Хелсинг из одноименного фильма, а справа моя усталая и хмурая после трех суток без сна физиономия, подпись гласила: «Охотник здорового человека и охотник курильщика».

Да…

Справедливости ради, место было удобным, а главное – неприметным. Исторический особняк и научный комплекс привлекли бы много внимания, а бункер сразу бы взломали местные диггеры. Плавали – знаем. Году в восьмом пытались оборудовать бомбоубежище заброшенного завода, так через неделю любопытные умельцы вынесли гермодверь. К нашему счастью, мы еще ничего туда не успели внести, помимо необходимой мебели, и урон был минимальный: взломщики просто раскидали вещи, нассали в углу и расписали стены… Хотя как сказать, минимальный, мы привели ведьму, а там такой сюрприз, пришлось допрашивать ее под многозначительной надписью «Энигма – пидор». Это был удар по репутации.

Репутация – это важно. Важно выглядеть профессионально и серьезно. Конгломератов много, их отношения изменчивы – нужно договариваться и заключать союзы, чтобы оставаться на плаву, а заключать союзы с сомнительным сборищем дилетантов никто не будет.

А кем-кем, но дилетантами мы не были. Я руководил не самой большой и не самой старой коалицией в сверхъестественном мире, но мы считались самой влиятельной организацией охотников в Петербурге и, возможно, на всем Северо-Западе.

Я выкинул бычок в дренажку и пошел в штаб. Он располагался на четвертом этаже. Раньше квартира принадлежала ведьме, нам пришлось повозиться, чтобы очистить помещение, снять все заклятия и вселиться, но оно того стоило. Несмотря на простоту, это было удивительно спокойное место для работы. Сверху жил бесконечно кутящий молодняк, снизу алкаши, напротив – глухая бабка, а за стенкой семья мигрантов из ближней Азии, на таком фоне хмурые охотники, снующие туда-сюда в любое время дня и ночи, совершенно не выделялись. Мы скрылись в тени простых людей, до которых никому нет дела.

В штабе было только три комнаты. Общий зал, где хранились доступные всем материалы, там стояли два далеко не новых компа с принтером, здоровый советский стол и диван, чтобы ребята могли в любое время прийти поработать, провести мозговой штурм или просто отоспаться. Комната для допроса, которую наполовину занимал вмонтированный в пол стол с ручкой для наручников: туда приводили всех посторонних, а чтобы не смущать гостей, которых надо было расположить к себе, мы прикрывали ручку тряпочкой. В самой глубине – мой кабинет. Кухня, туалет и ванна были как в обычной квартире. По-хорошему не помешало бы расшириться, но недвижимость в Петербурге стоит бешеных денег. Почему-то в кино не показывают, как бравым ребятам, защищающим мир людей, тяжело даются бабки.

В коридоре стоял шкаф и висели крючки для одежды, но я всегда раздевался у себя. Пройдя через зал и поздоровавшись с двумя охотниками, склонившимися над картами, я зашел в кабинет.

Гигантская кипа бумаг на столе укоризненно смотрела на меня.

Деньги охотники получали древнейшим способом: продавали свои услуги. Штаб в какой-то мере выполнял роль агентства. Те немногие, кто был в курсе существования сверхъестественного и не варился в этом сам, не знали поименно всех охотников, не разбирались, кто на чем специализируется и кого звать отлавливать барабашек, а кого привидений, зато электронный адрес нашего штаба был на слуху. Туда нечасто, но регулярно приходили заказы. Я их распределял, при необходимости снабжал инвентарем и деньгами в долг. В зависимости от дела охотники отдавали в общак от семидесяти до двадцати процентов гонорара. Были заказы маленькие, а были и очень крупные. Конечно, опытные охотники могли и сами найти себе дело, но редко кто работал полностью автономно. Еще стоит упомянуть меценатство, естественно, куда без него, но и мы регулярно косили нечисть за красивое «Спасибо». Никакие налоги мы не платили, для государства нас не существовало.

Некоторые охотники продавали тела мистических созданий колдунам. Бороться с этой порочной и лицемерной практикой было бесполезно, поэтому я просто требовал, чтобы меня ставили в известность. Колдуны были частью, что называется, серого мира, мы не считали их врагами, пока они соблюдали закон и не вредили людям. Обычно все было спокойно, но преступники есть везде, и я не хочу, чтобы какой-нибудь гад околдовал человека с помощью артефактов, полученных от моих ребят.

Я повесил дубленку на плечики, поставил кофеварку и, улыбнувшись светившему в окно солнцу, взял пару листов со стола. С чего бы начать день?

Может, отделить счета от заказов для начала? Да… Пора прекратить игнорировать очевидную финансовую проблему. Заказов тоже было много, вот только кто всем этим будет заниматься? Людей катастрофически не хватало. Охотниками процентах в девяноста становились дети охотников – все же мастерство своеобразное, в университетах такому не учат – но девяностые поломали все и всех. Я, как и большинство моих ровесников, до сих пор оставался без наследника.

Ладно, это лишняя лирика. Вернемся к нашим баранам.

Мне как руководителю нужно было выбрать те заказы, что дадут максимум выгоды при минимуме усилий и времени. Что-то простое, неопасное и в то же время объемное.

Хм…

Был среди наших постоянных клиентов бизнесмен, Виталий Петрович, сколотивший состояние на недвижимости. По непонятной причине все его объекты регулярно подвергались нашествиям разных мелких неопасных, но зловредных сущностей. Мужиком он был прижимистым, но с детства страдал никтофобией и щедро платил, стоило на горизонте нарисоваться какой-нибудь вялой эманации. Я порылся в бумагах и нашел заявку от него.

– Что же там такое экстраординарное на этот раз? – не скрывая скепсис, произнес я.

Так… Купил особняк, все было хорошо, но ни с того ни с сего стали происходить странности. Строители не могут работать.

К письму прилагалось красочное описание существ, похожих на гномиков-мутантов. Хм… Гномы так гномы… Я стал думать, кого отправить. Как назло, все камрады были заняты. Либо уже при деле, либо готовились к экспедиции в Сибирь, либо отказывались работать за тридцать пять процентов. Если начистоту, то работа и вправду была паршивенькая: нудная, требующая выносливости и не особо респектабельная. Обычно таким занимался молодняк, но кто из молодых ребят у нас остался? Разве что Кирилл, остальные уже либо выросли и перешли в высшую лигу, либо завязали с охотой.

В дверь деликатно постучались, и зашла Ольга.

– Глеб, я к тебе по делу.

Естественно. Ольга просто так поболтать не заходила. Ей туго давалось неформальное общение. Я пытался растопить лед, заводил разговоры о фильмах, о путешествиях, звал пообедать, пытался потрепаться об общих знакомых, показывал забавные мемы – бесполезно, все равно что травить анекдоты Споку.

Я не подкатывал к ней яйца, нет. Как женщина она меня не интересовала. Она была молода, двадцать шесть лет, но, на мой вкус, не особо привлекательна. Ольга казалась совершенно плоской да еще носила квадратную одежду вроде футболок с металл-группами и кожаных пиджаков, которые сидели колом, кудрявые светлые волосы она собирала в низкий хвост и никогда не красилась. Все это делало облик отталкивающе мужеподобным.