За исключением того лишь, что это олицетворение было не особо расположено говорить конкретнее. Этот его приговор все еще оставался загадкой. Джейс думал, что зная маршрут лабиринта, он практически гарантировал победу Эммары – но теперь казалось, что все могло обернуться чем-то ужасным, если все участники гонки по лабиринту не достигнут финиша вместе. Джейс пытался думать как Азор. Какая польза была от создания пристава для вынесения твоего высшего приговора, если ты не наделил его способностью, объяснить, в чем была суть этого приговора? Какой смысл был создавать все эти условия и потенциальные последствия, если никто о них ничего не знал?

У Азора, должно быть, были на то свои причины. Пакт Гильдий был стабилизирующей силой Равники, цементом, удерживающим кирпичи вместе, и он, должно быть, жутко опасался его утраты. Он был основателем гильдии предусмотрительности и закона – мысль о бессмысленном хаосе десяти недальновидных, грызущихся гильдиях, должно быть, давила на него больше, чем на других.

- Благодарю тебя, - подумал Джейс существу в камне.

Он развеял свою связь с приставом, но все еще ощущал выжидающее присутствие этого магического существа, заточенного в платформу. Пристав, или стоящая за ним магия излучала невероятную силу, словно огромное количество маны было слито воедино и заточено в этом существе. Возможно, дело было в его оставшихся без ответа вопросах о приговоре, но Джейс чувствовал страх, словно он стоял на мощнейшей взрывчатке.

Какой бы ни была природа силы, накопленной в Форуме Азора, она была абсолютной, первозданной, и способной изменить весь мир. Если о ней можно было судить по силе самого пристава, то его приговора следовало избегать любой ценой. Джейс должен был отыскать Эммару, но прежде, ему все же нужно было узнать больше о том, во что он ее втягивает. Он решил, что знает, кого можно было об этом спросить.

Когда Джейс покинул парящую платформу в центре Форума Азора, фигура человека, похожего на пожилую женщину, проследила за ним взглядом. Фигура не была ни женщиной, ни человеком, но существом, способным принимать облик и того и другого. В образе старухи Лазав взошел по лестнице на парящую каменную плиту и с помощью заклинания связался в разумом внутри нее.

- Приветствую, - произнесло существо в камне. – Я пристав. Я могу предоставить информацию.

- Расскажи мне все, - ответил Лазав.

Роща Тростани ощущалась так, словно она была создана из глаз. Солдаты Селезнии, выстроенные в ней, пристально наблюдали за приближением Эммары, а три сплетенные воедино дриады взирали на нее с насмешкой. Рыжебородый стражник шел рядом с ней и выглядел растерянным и сконфуженным перед гилдмастером.

- Что все это значит? – спросила Тростани. – Где Капитан Каломир?

- Он сбежал, - сказала Эммара. – Я здесь для того, чтобы убедить Вас избрать меня представительницей Селезнии в прохождении лабиринта вместо него.

- Конечно, нет. Мы с Капитаном Каломиром обсуждали это уже не раз. У нас была надежда на тебя прежде, но Каломир проявил себя истинным олицетворением нашей общей воли, настоящим аватаром Конклава.

- Тот, кого Вы считаете Каломиром, на самом деле шпион Димир.

Все три лица Тростани вздрогнули. – Теперь ты говоришь так, как твой друг Белерен. Кто дал тебе право бросаться подобными обвинениями? Стража, уведите изменницу обратно под арест.

Молодой стражник, стоявший рядом с Эммарой, шагнул вперед. – Это правда, Гилдмастер Тростани, - сказал он. – Это… существо… не было капитаном. Я видел, как оно превращалось. Это был двойник. Оборотень.

- Это невозможно. Каломир один из старейших солдат Конклава.

Лицо Эммары оставалось спокойным. – Каломир мертв.

- Даже если бы это была правда, ты думаешь, мы вышлем тебя, представлять в лабиринте Конклав? Тебя, отказавшуюся поддержать нас в бою с Рекдос? Тебя, связавшуюся с этим магом разума?

- Да.

- И почему мы должны это сделать?

- Потому что лишь я знаю маршрут.

Лица Тростани нахмурились. Три дриады повернулись и начали совещаться между собой. Эммара не слышала, что они шептали друг другу, но ощущала страдание в их голосах и эмоциях. Какой-то новый, тревожный звук в их голосах доносился до ее ушей, нечто такое, что поначалу Эммара не могла распознать. Это был звук несогласия, расхождения взглядов. Две дриады, казалось, не соглашались с третьей, нарушая их обычную гармонию. Эммара никогда не слышала от них ничего, кроме единодушия – они были живым воплощением объединенного большинства, символом единства. Она видела, как три лица раз за разом бросали на нее взгляды, одно с уязвленным сочувствием, два других с увядающей насмешливостью.

Она вновь чувствовала на себе взгляды Конклава. Суровые взоры солдат, окружавших рощу, впивались в нее со всех сторон. Они, также насторожились из-за разногласий Тростани, и понимали, что именно Эммара привнесла их в Конклав. Они не видели, как растворился оборотень, унеся с собой образ Каломира. Для них она все еще была врагом гильдии.

Дриады Тростани, наконец, пришли к определенному решению. Они повернулись, молча воззрившись на Эммару, и в их лицах читалось беспокойство.

Рала Зарека жалило унижение от объявления Нив-Миззетской гонки по лабиринту, этого всеобщего приглашения, о распространении которого он так горько переживал. Другие гильдии не заслуживали и крошечной толики информации о его проекте. Но, по крайней мере, сейчас он мог официально пройти лабиринт за свою гильдию, и завершить проект раз и навсегда. Он планировал пробежать по маршруту непредсказуемым образом, проходя через все десять врат с чередой взрывных маневров, под прикрытием огневой поддержки и громил циклопов. Его попытаются обыграть команды соперников, которых он планировал отсечь серией молниевых барьеров. Они не только защитят его, но и задержат остальных, когда те будут пытаться прорваться сквозь врата Иззет. Он живо спустился в основную бойлерную лабораторию, где, по указаниям других магов-экспериментаторов, он должен был найти своего гилдмастера.

Он протолкался сквозь команду Иззетских исследователей и обнаружил дракона. Все взгляды собравшихся были обращены к устройству в центре помещения. Ведущее колесо огромного парового генератора постоянного тока вращалось в углублении в полу, и над самым его центром парил фатум: одушевленный элементаль, состоящий из слияния противоположных стихий. Фатум по форме напоминал высокого, атлетически слаженного человека, с телом из наэлектризованного льда. Подобной комбинации стихий Рал прежде никогда не встречал. Из искрящегося холодного тела валил пар, окутывая туманом пространство над вращающимися под фатумом спицами колеса генератора, и синие разряды молний скользили по его рукам и ногам. Его голова была склонена к груди, глаза были пусты, и на теле не было ни Иззетских перчаток, ни брони.

Рал направился прямо к дракону. – Гилдмастер! – сказал Рал. – Я хотел обсудить с Вами мои планы по прохождению лабиринта. Они включают в себя серии…

- А, хорошо, - выдохнул Нив-Миззет, едва взглянув на Рала. – Да. Расскажи все это Мелеку и его помощникам.

- Мелеку? Кто такой Мелек?

- О, ты еще не знаком с ним? – спросил Нив-Миззет. Дракон махнул лапой в сторону элементаля, парящего над генератором. – Представляю тебе Мелека, официального представителя Иззет в гонке по лабиринту. Моя команда элементалистов, химиков, ваятелей разума, и специалистов по связующей энергии, разработала его специально для прохождения лабиринта. Они учли все, что ты узнал, и встроили понимание всего этого непосредственно в интеллект Мелека.

Рал нервно засмеялся. – Что? Я не понял.

- Он создан путем экспериментального синтеза мана-динамических основ.

- Нет, нет, это я вижу, - сказал Рал, яркие вспышки ледяного тела Мелека отразились в его глазах. – Я лишь думал, что Вы изберете меня для этого задания.