– Ты оставила меня. Исчезла, словно между нами не было этой чертовой любви, – его руки опустили мои плечи, янтарные глаза потемнели, а голос стал жестче. Я вздрогнула и, схватив его ладони, вновь вернула туда, где им самое место.

– Пожалуйста, не прекращай обнимать меня. Мне страшно и я так сильно нуждаюсь в тебе, – он посмотрел на меня, что-то непонятное промелькнуло в его взгляде, но все же Клайм вновь притянул меня к себе и стал поглаживать волосы. С недавних пор этот жест стал одним из моих любимых. – Я не оставляла тебя, у меня просто не было выбора.

Я боролась с собой: два противоречивых чувства устраивали баталии в моем сознании. Я устала от всех пыток судьбы, мне так хотелось рассказать ему о своем травмирующем прошлом. Но я боялась, что это навредит и ему, и мне.

– Я была беременна.

Клайм отстранился от меня. Его глаза удивленно распахнулись, и он уставился на меня, как на призрака.

– Ты была беременна… Ты избавилась от этого ребенка?

Я покачала головой, и очередной всхлип вырвался из моей груди. Я не могла перестать плакать, вспоминая ту страшную ночь. Тупая боль собралась в середине живота от безысходности, и что-то вдруг выстрелом прошло внутри меня и сломалось.

– Я не успела тебе сказать, что жду ребенка, потому что твои родители узнали об этом раньше. Твоя мать и твой отец… – моя губа задрожала и я сглотнула, чтобы успокоится. – Они заставили меня сделать аборт. Я не хотела этого. Клайм! – эмоции взяли вверх и я вцепилась в его футболку мертвой хваткой. – Они убили нашего ребенка! Они заставили меня сделать аборт! Я так хотела его, я так сильно желала маленькую частичку тебя!

Я зарыдала. Зарыдала, как никогда в жизни. Я кричала и задыхалась от адской боли. Если на свете и есть Бог, то в тот момент я молилась, чтобы он избавил меня от этой душераздирающей боли.

– Это еще не все. Из-за этого аборта я никогда не смогу иметь детей.

Клайм молчал. Он смотрел куда-то в стену, обдумывая мои слова. Я еще никогда в жизни не видела, его таким потерянным.

– Сука… – он уперся локтями в свои колени и зарылся пальцами в волосы. – Сука!

Клайм резко вскочил на ноги и, схватив с журнального столика стакан для виски, швырнул его в стену. Я задрожала и закрыла руками свои уши. Осколки посыпались на пол, а в ушах все еще стоял звон сломанного стекла.

– А потом мой гребанный отец заставил тебя уехать? – он возвышался надо мной. Его грудь бешено вздымалась, а глаза лихорадочно блуждали по моему заплаканному лицу.

Я кивнула.

– Он пригрозил убить меня, если я вернуть в этот штат.

Мгновение, и Клайм оказался рядом. Его шершавые ладони обхватили мое лицо и притянули к себе. Влажные губы накрыли мои, а я отчаянно ответила на поцелуй, нуждаясь в его близости как никогда раньше. Он целовал меня нежно, ласково, не так, как привык.

– Моя девочка… Моя сильная девочка, – его шепот мурашки разошелся по моему телу. – Ты должна была мне сказать…

– Сразу после того, как ты предложил мне спать с тобой за деньги? Я не узнала тебя, Клайм. Ты был другим человеком, который, кажется, возненавидел меня всей душой. Я боялась твоего отца, и я была совершенно одна, потому что ты отказался от меня.

– Черт… – он вновь быстро поцеловал меня. – Больше никто и никогда не причинит тебе боль. Я так сильно люблю тебя, Рита.

Слушая, как колотиться его сердце я расслабилась. Любовь – игра для дураков. Я не была уверена, где я это прочитала, но я знала, что это правда.

– Прости меня. Я так долго пытался свыкнуться с мыслью, что ты предала нашу любовь, но, оказывается, ты боролась до последнего. Я был чертовым мудаком. Мне следовало искать тебя по всему миру, но вместо этого я пытался утешать свое разбитое эго. Ты – мой первый выбор, Рита. Я сожгу мир дотла, если придется. Буду убивать, калечить и шантажировать. Я сделаю что угодно ради тебя. Возможно, любовь – это риск, который я готов взять на себя, но это не вопрос выбора. Я никогда не думал, что буду, никогда не думал, что могу так любить кого-то, но я вновь влюбился в тебя. Я боролся с этим. Это первое сражение, которое я не возражал проиграть.

Рита

Тошнота, которая была отдаленным давлением в моем животе, превратилась в настойчивую пульсацию.

– Меня сейчас стошнит.

Клайм отнес меня в ванную и поддерживал возле унитаза, пока я блевала. Перед глазами все плыло, когда я обхватывала дрожащими руками керамические края унитаза и извергала содержимое своего желудка. Если бы не руки Клайма, держащие мое тряпичное тело и волосы, я давно бы нырнула головой прямо в слив. Закончив, я сказала:

– Прости меня.

– За что? – он помог мне встать, хотя единственное, что удерживало меня вертикально – стальная хватка Клайма на моей талии.

– За то, что стошнило.

Он покачал головой и протянул мне влажное полотенце. Мои руки дрожали, когда я вытирала им лицо.

– Хорошо, что ты избавилась от части этого дерьма в своем организме. Гребаный рогипнол. Это единственная возможность для таких уродов, как тот парень, чтобы засунуть свой член в киску.

Он повел меня обратно в спальню к кровати.

– Ты сможешь раздеться?

– Да, – в тот момент, когда он меня отпустил, я упала назад и приземлилась на матрас. Из меня вырвался смех, но затем снова волна головокружения охватила меня, и я застонала. Клайм склонился надо мной, его лицо немного расплывалось:

– Я собираюсь вытащить тебя из твоей одежды. Она воняет дымом и рвотой.

Я не была уверена, зачем он говорил мне это. Как будто не видел меня голой раньше. Клайм схватил подол моего платья и потянул его вверх. Я наблюдала за ним, когда он расстегивал молнию на моей спине, костяшками пальцев касаясь моей кожи, оставляя после себя мурашки. Он расстегнул мой кружевной лифчик и бросил его на пол, прежде чем выпрямился и посмотрел на меня. Затем резко развернулся и исчез из поля моего зрения. Точки танцевали туда и обратно у меня перед глазами, и я была на грани еще одного приступа смеха, когда Клайм вернулся и помог мне влезть в одну из его рубашек.

Он подсунул руки под мои колени и плечи, и передвинул меня вверх, пока моя голова не опустилась на подушку, а затем лег в кровать рядом со мной.

– Ты впечатляющий, ты знаешь? – пробормотала я.

Клайм заглянул мне в лицо, затем прижал ладонь к моему лбу. К моему удивлению, я захихикала. Чертов рогипнол. Он управлял моими эмоциями, как ему заблагорассудится. Я потянулась, желая коснуться его татуировки под сердцем, но недооценила расстояние и скользнула кончиками пальцев через живот и еще ниже. Он зашипел, убрал мою руку и прижал ее к моему животу.

– Рита, ты под наркотой. Попытайся поспать.

– Может, не хочу спать, – я извивалась в его хватке.

– Да, хочешь.

Я зевнула:

– Ты будешь держать меня?

Клайм ничего не ответил, но выключил свет и обнял меня сзади:

– Лучше лежи на своей стороне на случай, если снова почувствуешь приступ тошноты.

– Ты убьешь его?

Возникла пауза.

– Да.

– Теперь на моих руках будет кровь.

– Не ты его убьешь.

– Но ты убьешь его из-за меня.

– Я – плохой человек, Рита. Это не имеет никакого отношения к тебе.

Произошедшее имело отношение ко мне, но я слишком устала, чтобы спорить. Я слушала его дыхание в течение нескольких ударов сердца.

– Обещай никогда не оставлять меня, – мой язык стал тяжелым, а веки слипались. Я несла чепуху, коверкая слова, которые мне говорить не стоило.

Резкий голос Клайма не мог прорваться через туман, покрывающий мои мысли, и темнота поглотила меня.

***

Клайм

Когда Рита уснула в моих объятиях, я аккуратно вышел из комнаты. Я собирался поехать в дом Айзека, чтобы прикончить ублюдка в его подвале, что на кухне встретил Кристен, которая расхаживала взад вперед с невероятно взволнованным видом.

– Ты опять ее трахнул, не так ли? Она под кайфом от рогипнола, очевидно, это шанс в очередной раз залезть к ней в трусики, долбанный извращенец!