Айзек медлит с ответом. Достает из кармана толстую папиросу и закуривает ее, затягиваясь серым дымом и наслаждаясь табаком. Этот мужик творит, что ему заблагорассудиться, а я ему это позволяю только из-за уважения к его возрасту и преданности отцу. Айзек не раз спасал дрянную задницу моего отца от смерти.
– Твою мать, ты хоть окно открой, – я морщусь от едкого запаха никотина.
– Мои псы донесли, что он засиживался в Канзасе все это время. И вот, появившись, сразу начал наступать нам на пятки, – Айзек закидывает одну ногу на другую и вновь затягивается табаком. – Я показывал тебе фото расчлененки?
– Что это значит? – Тим вновь хмурится.
– То, что сделали ирландцы с нашими людьми. Показать тебе или боишься намочить штаны, малыш Тим? – в словах Айзека присутствует нескрываемый вызов и я, и Тим это знаем. Паркер пытается вывести моего сотрудника на эмоции, хочет увидеть лицо Тима в тот момент, когда тот увидит месиво крови и куски человеческого мяса. Эти двое недолюбливают друг друга, но я не могу выбрать кого-то одного, Тим – мой лучший экономист, который занимается не только чистыми финансами моей компании, но и черной бухгалтерией, а Айзек – преданный человек моей семьи, готовый на любые незаконные схемы, если это принесет ему бабки.
– Оставь себе. Будет на что смотреть по ночам и надрачивать свой вялый старческий член.
Тим заводится с пол оборота. Айзеку нравиться подначивать его, а Тиму – дай только повод наброситься на старика.
– Может, блядь, закроем тему с вялыми членами и вернемся к вопросу о моих убитых людях и потерянном товаре? – я начинаю чувствовать раздражение от грызни этих двоих. Мало мне было проблем, сейчас вновь появились эти ирландцы, перекрывающие нам кислород. – Я хочу отомстить за жертвы.
– А ты думаешь, что я не хочу того же? – спрашивает Айзек, явно обиженный.
– Переходи к делу.
– Ты серьезно рисковал, когда решился на эту авантюру с поставкой… и поэтому ты будешь пожинать плоды, чертов мазохист.
– Ты же знаешь, если бы я не рискнул, у меня бы не было этой компании.
– И то верно, – Айзек, наконец, докуривает свою папиросу и выбрасывает прямо в раскрытое окно. – Я предлагаю помедлить с местью и отсидеться, посмотреть, что будет дальше. Этими убийствами ирландцы хотели спровоцировать нас и поэтому Галлахер, как их босс, ждет от нас первого шага. Они преследуют какую-то цель и нам необходимо узнать какую.
– Предлагаешь продолжать жертвовать людьми? Отличная позиция, – огрызается Тим и вследствие чего получает хищный взгляд от Паркера. – Не твою же старую задницу расчленяли на куски.
– Ты разбираешься в этом деле лучше меня, сынок? Не думаю, что твоя чувственная натура справилась бы даже с малой частью того дерьма, что видел я.
– Закройте рты оба, – я встаю на ноги и упираюсь руками в гладкую поверхность своего деревянного стола. – Мне нужно подумать, что делать с этим дерьмом. И лучше будет, если в тишине.
Айзек кивает, поднимается с дивана и уже через мгновение его седая голова исчезает из поля моего зрения. Тим медлит еще секунду, а потом, попрощавшись, выходит следом за Паркером. Только вот направляется не к себе, а в сторону кабинета Риты.
Я быстрыми шагами подхожу к двери и сильно захлопываю ее, чтобы, блядь, не видеть эту картину.
***
Рита
На следующий день я пришла в офис раньше обычного, чтобы побыстрее начать работу. Что, если я превращу руины испорченного офиса в нечто прекрасное? Клайм передумает насчет меня? Безусловно, это не покроет все его расходы, но, может, смягчит его ненависть ко мне? Ужасно каждый день вставать утром и понимать, что ты безвольная игрушка в руках какого-то заносчивого засранца.
– Меня триггерит каждый раз, когда я вхожу в эти двери, – за спиной доносится мелодичный женский голос, заставляющий меня обернуться. Джейн выходит из лифта, держа в руке два стаканчика кофе, крафтовый пакет с десертом и разглядывает стены вокруг.
– Не тебя одну. Я думала ты не придешь.
– И оставить тебя самой разбираться с этим кошмаром? –Джейн откидывает свои длинные светлые волосы назад и ставит напитки на деревянную табуретку. – Ты плохого обо мне мнения.
– Я закрасила одну стену и собираюсь начать ее разрисовывать. Ты можешь заняться стеной напротив, – я указываю на обшарпанную стену. Джейн кивает и улыбается. – Только каблуки придется сбросить, а короткое платье снять.
Девушка кивает и, переодевшись, принимается за работу.
Время проносится невероятно быстро: особенно когда в наушниках играет любимая музыка, и ты занята любимым делом. Кажется, проходит около трех часов, и я успеваю расписать половину стены.
– Черт! Я так устала, схожу нам за обедом, окей? – Джейн стряхивает со своего рабочего фартука остатки засохшей краски и тяжело вздыхает. Эта девушка – настоящий талант, ее картины и росписи невероятно красивые, но что касается физического труда – для нее это невероятная пытка. За все это время я слышала десятки нервных вздохов, сотни проклятий, и тысячи слов о нытье.
– Почему ты не наняла бригаду рабочих? Уверена, Бейкер не разорился бы из-за пары сотен долларов! – бубнит Джейн в тот момент, когда снимает с себя испачканный фартук.
– Бейкер не хочет тратить даже доллар на ваше несчастное агентство, – раздается низкий мужской баритон, и мы с Джейн одновременно оборачиваемся. Клайм стоит у лифта, засунув руки в карманы брюк и наблюдая за нами тяжелым взглядом. Джейн моментально краснеет, вытягивается струной от того, что Клайм слышал ее слова и моментально убегает под недовольным взглядом Клайма, что-то бубня себе под нос.
После ухода Джейн, Клайм медленными шагами подходит ко мне, а я не свожу с него взгляда. Он останавливается рядом со мной и равнодушными глазами рассматривает проделанную мною работу. Я плохо знаю нового Клайма, мне никак не удается проникнуть через его маску безразличия, но что-то мне подсказывает, что он доволен работой.
– Это твоё хобби? Заниматься благотворительностью и набирать убогих сотрудников ?
– Тебя не должен интересовать штат моего агентства. И Джейн не убогая, она профессионал своего дела, – я фыркаю и резко отворачиваюсь. Боже, можно ли быть еще большим мудаком?
– Славно, что ты не испортила эту стену, – проигнорировав мои слова, Клайм продолжает рассматривать созданную мною абстрактную картину.
– Да брось, неужели сложно признать, что я справилась со своей задачей? – я скрещиваю руки на груди и стараюсь смотреть ему в глаза, но вместо этого мой взгляд падает на пульсирующую яремную вену на его шее под бронзовой кожей. – Ах, да, ты эгоцентричный мудак, которому сложно признать чье-то превосходство.
Один рывок и я не успеваю понять, как оказалась прижата спиной к стеклянным перилам, отделяющих лестницу от помещения. Клайм оказывается так близко, что запах его парфюма вперемешку с ароматом мужского тела проникает в нос, заставляя меня рефлекторно свести колени.
– Не рекомендую бросаться такими словами. Мне напомнить, на каких условиях ты здесь находишься?
– Лучше напомни себе, каким ублюдком ты стал. Думаешь, я настолько глупа и не в состоянии понять, что испорченные стены – твоих рук дело и ты расцениваешь это как возможность втаптывать меня в грязь, заставляя спать с тобой?
– Кхм, кхм.
Женский голос привлекает наше внимание, и мы одновременно поворачиваем головы в сторону источника звука. Клайм делает шаг назад, поправляет лацканы своего пиджака, засовывает руки в карманы брюк и плотно сжимает челюсти.
– Извините, мистер Бейкер, мистер Танака искал вас, – та самая девушка с ресепшена два раза моргает, но продолжает держать невозмутимое лицо, делая вид, что не слышала наш разговор. Хорошо Клайм выдрессировал своих сотрудников. Рядом с девушкой стоит низкорослый мужчина азиатской внешности, с улыбчивым выражением лица.
Клайм быстро подходит к нему и протягивает руку.
– Йоши, рад видеть!
Мужчины о чем-то разговаривают, удаляясь от меня, а я провожаю спину Бейкера прищуренным взглядом. Перед тем как зайти в лифт, так называемый Йоши Танака, выглядывает из-за плеча Клайма и окидывает меня заинтересованным взглядом.
