Алек шагал рядом. С момента перемещения он не проронил ни слова, но Мишель заметила, как побелели костяшки пальцев, которыми он сжимал свою волшебную саблю.

– Итак, Ваше Высочество, – повернувшись к Алеку, проговорил Мышиный король. – Вот вы и дома. Почти. Самое время заключить сделку. Вы отдаете мне корону, а я расколдовываю ваших близких. По рукам?

***

Пауза длилась совсем недолго. Мишель взглянула на Алека, щеки которого горели на морозе наливными яблочками, а дыхание вырывалось изо рта частыми, рваными облачками: тот вперился взглядом в Мышиного короля, едва не лопаясь от злости.

– По рукам?! – воскликнул он. – Предлагаешь пожать руку, по локоть вымоченную в крови моих подданных?! Я похож на идиота?!

– Ну как тебе сказать, – ухмыльнулся Генри, вдруг отбросив притворно-вежливый тон. – Вот прямо сейчас – очень даже. Потому что, если бы ты вспомнил присягу и проанализировал произошедшее, то понял бы, что никакой крови на моих руках нет и в помине. Но для этого нужно перестать строить из себя упрямого осла и немножечко подумать.

Говоря это, он приподнял полы плаща, которым недавно укрыл Мишель, и окинул придирчивым взглядом ее ноги. Она раздумывала, не влепить ли наглецу пощечину, когда он, взмахнув рукой, что-то прошептал. С его пальцев сорвался крошечный золотистый вихрь. Подлетев к Мишель, он осел на вымокших насквозь домашних туфельках, в которых она переместилась в лес из комнаты, незримыми теплыми носочками.

Кивнув собственным мыслям, Генри вновь запахнул плащ и, так и не взглянув на Мишель, обернулся к Алеку.

– Решай быстрее, если не хочешь, чтобы Миша заболела! – проговорил он и осекся.

Мишель, которая только-только перестала стучать зубами от холода, замерла испуганной лисичкой. Откуда Мышиному королю известно ее детское имя?

– Миша? – недоуменно переспросил Алек. – Это ты сейчас Мишель так обозвал? Немедленно извинись!

– А я должен? – спросил он у Мишель, и от взгляда его серых глаз внутри встрепенулось непонятное, будто бы позабытое волнение.

Она не смогла выдавить из себя и слова, лишь мотнула головой и попятилась, накрыв ладонью лоб. Какая-то важная мысль упрямо от нее ускользала, и, сколько бы Мишель ни пыталась ухватить ее за хвост, не давалась.

– Решайте быстрее, – поторопил Тэш. Вздохнув, он поднял Мишель на руки и направился в сторону показавшихся железных ворот.

Она попыталась возмутиться, но бывший сосед по камере так на нее зыркнул, что желание спорить отпало – хочет нести на руках – на здоровье, ей не жалко. Так даже теплее.

Выгнувшись, Мишель попыталась заглянуть за широкое плечо блондина, но тот недовольно подкинул ее, возвращая в исходное состояние.

– Пусть переговорят с глазу на глаз, – снизошел до объяснений Тэш. – Давно уж пора.

– Они ведь не всегда были врагами? – решила уточнить Мишель.

– Не всегда, – отозвался тот и добавил, раздраженно сдув упавшую на глаза прядь светлых волос: – Хотя на месте Его Величества я бы этого мышененавистника в лепешку раскатал и не посмотрел на старую дружбу!

– Почему? – допытывалась Мишель. – Что сделал принц?

– Чего он только ни сделал, – буркнул Тэш. – Много невинных из-за его дури пострадало. И сейчас продолжают…

– Расскажи мне, пожалуйста, – попросила Мишель.

– Пусть Его Величество сам тебе и рассказывает, если захочет, а я не стану, – отрезал Тэш и для пущей наглядности сжал губы в тонкую полоску.

Снег поскрипывал под его ногами, а где-то позади слышались голоса двух спорщиков, причем возмущения Алека временами долетали даже до Мишель. Рука сама собой потянулась к ключику-подвеске, который ощущался в кулаке теплым камешком.

Лишь когда они добрались до высоченных, в два ее роста, тяжелых кованых ворот, окольцевавших замок с привидениями, о котором в их городке какие только байки не слагали, Алек и Генри смогли нагнать слегка запыхавшегося Тэша.

Теперь Мишель отчетливо видела чуть голубоватую рябь, растекшуюся по прутьям, исказившую силуэт виднеющегося на холме замка.

– И как же ты собираешься провести нас через барьер? – не скрывая раздражения, спросил принц. – Или это очередная ловушка?

– Знаешь, Алек, это уже попахивает паранойей, – заметил Генри, подойдя вплотную к воротам. – Давно ли тебе всюду мерещатся заговоры и предатели?

Он положил руку на замочную плиту: рябь усилилась, но ворота и не подумали раскрыться. Вздохнув, Мышиный король, обернулся к Мишель и улыбнулся, однако ей вовсе не понравилась обреченность в его взгляде. Словно только что он принял сложное решение. И будто бы она не впервой видела у него такое выражение…

– Как тут не стать параноиком, когда те, кто поклялся защищать тебя ценой жизни, оборачивают оружие против тебя? – холодно сказал Алек. – Однако теперь, когда ты знаешь, что корона в замке, почему бы просто не снять барьер? Мы же, вроде как, договорились. Тебе корона, мне – мое королевство.

– Без короны не могу, – невесело усмехнулся Генри.

– И как же разорвать этот порочный круг? – Алек постучал кулаком по воротам. Ответом ему послужил глухой стон замерзшего железа. – Может, подкоп сделать?

– Можно, конечно, – согласился Мышиный король. – Если только ты не против превратиться в елочную игрушку на той стороне. Причем, скорее всего, уже навсегда.

Алека передернуло. Даже Мишель сделалось не по себе: что же за магия окутала замок с приведениями?

– Но ты-то все еще в человеческой ипостаси, выходит, сам не пробовал, – заметил принц. – Откуда тебе знать наверняка?

– Многие мои подданные пытались раздобыть корону своего короля, – отозвался Генри. – Каждый раз возвращать им человеческий облик все труднее. С годами защитная магия окрепла.

Мишель вспомнился мальчонка, которого Мышиный король расколдовал на ее глазах. Так вот куда забрался маленький герой.

– И все же ты привел нас сюда, – заметил Алек. – Значит, выход есть.

Генри подошел к Мишель и протянул руку, будто бы ждал, что она вложит в нее свою.

– Если ты не возражаешь, – проговорил он.

– Я? – удивилась она.

Признаться, она никак не ожидала, что в итоге все взгляды будут обращены к ней, будто только она могла снять чары с замка.

– Ключ, что вверил тебе хранитель, – объяснил Генри. – Дай мне его, пожалуйста.

Мишель коснулась подвески в форме ключа. Как, интересно, с ее помощью Мышиный король собирался открыть здоровенные ворота?

– Ладно, бери, если это поможет! – согласилась Мишель, протягивая запястье.

– Не касайся ее! – Алек налетел на Генри порывом шквального ветра. Его золотая сабля покинула ножны и теперь смотрела на открытую шею короля.

В следующее мгновение Мишель оказалась на снегу: державший ее Тэш бросил свою ношу, чтобы в свою очередь приставить клинок к горлу принца.

– Тэш, убери оружие, – тихо проговорил Генри. – Алек, давай ты уже прекратишь размахивать саблей. Еще ни разу на моей памяти добром это не кончалось.

Рука принца дрогнула, а по лицу пробежала тень сомнения. Что-то в словах Мышиного короля заставило его опустить оружие.

Мишель поднялась на ноги, отряхнула платье от снега и уверенно подошла к воротам. Какая бы сказка ни ждала ее впереди, бородатый бариста вручил ключ ей, а значит, чем быстрее она найдет ему применение, тем скорее закончится этот балаган. Возможно, она сможет вернуться в приют и зажить своей прежней жизнью. Хотя, признаться, теперь эта мысль отзывалась в сердце щемящей тоской.

Внутреннее предчувствие вело ее в замочной скважине. Мышиный король продолжал что-то говорить Алеку, но Мишель его больше не слышала. Она приблизилась к замку, потянула за шнурок на запястье, и он поддался, легко соскочив в руку.

Мишель ощутила легкую вибрацию ключика-подвески, а потом его словно притянуло к замочной скважине. Она даже не успела удивиться, когда ключ в ее руках вырос и потяжелел, потому что следом за первым щелчком отмыкающегося замка к ее руке потянулись сверкающие нити. И каждая из них едва заметно жалила кожу, возвращая что-то давно потерянное, важное, дорогое…